Тысяча эпох. Искупление - Адела Кэтчер
– Он прятался в шкафу в одежде и задремал, – добавила Минако с улыбкой. Она была такой низенькой, что, сделав еще несколько шагов к столу, почти потерялась за высокими спинками кресел для посетителей. Фа Линю даже пришлось вытянуть шею. – Когда я нашла его, не смогла дозвониться до Ван Цина.
– Еще бы, – фыркнул Фа Линь. – Под потолком в павильонах хреново ловит. – Он поморщился и взглянул на Го Юна. – В смысле… плохо ловит.
Минако тихо усмехнулась и все же приблизилась к столу, осторожно ставя на него кружку.
– Я принесла вам чай.
– Я пью только кофе, – отрезал Фа Линь.
– Я знаю. Но кофе на ночь не очень полезен. Вы и так мало спите. Попробуйте, я добавила туда розмарин и лаванду.
Фа Линь с недоверием взглянул на кружку. Он так привык к картонным стаканчикам из кофеен и автоматов, что уже забыл, когда в последний раз пил что-то из обычной посуды. Кружка была высокой. На краю по окантовке вился узор из маленьких цветов лотоса.
Минако отошла к окну и приоткрыла его, впуская в кабинет свежий воздух и отдаленный городской гул.
– У вас очень душно. Будет болеть голова, – прокомментировала она.
– Ты прямо-таки за здоровый образ жизни, я смотрю, – хмыкнул Фа Линь и все же потянулся к кружке. Стенки были не горячими, а теплыми и приятно ложились в ладони своими скругленными боками. В одном Минако точно оказалась права – от хлынувшей в комнату прохлады сковывающее напряжение в висках немного ослабло.
– Я учусь на вечернем на медсестру, – сказала девушка. – И мне нравится работать с травами и составлять из них чайные композиции. Вкусно?
Фа Линь как раз решился сделать глоток. Он не любил зеленый чай за горечь, но этот был мягким и приятно обволакивал горло. На языке остался немного пряный привкус розмарина. А он думал, что его используют только в качестве приправы к стейкам.
– М… Неплохо, – сказал Фа Линь, отставив кружку на край стола. – Ну а ты? – он посмотрел на Го Юна. – Уже поздно, спи давай.
Мальчик, словно только и ждал, когда он к нему обратится, обнял его ногу и прижался пухлой щечкой к колену.
– А Линь-гэгэ не сердится?
Фа Линь поморщился и слегка пошевелил ногой, слыша, как тихо смеется Минако.
– Нет, на тебя не сержусь. Только отпусти меня! А вот твоих «братиков» я бы с удовольствием придушил голыми руками!
Все в «Тысяче эпох» и в семье знали о сложном характере Фа Линя и привыкли к его несдержанности. На друзей у него времени не было, да и на то, чтобы как-то подбирать слова, тоже. Однако Го Юн к такому явно оказался не готов. Он отпрянул и широко распахнул глаза.
Фа Линь с досадой увидел, что они уже начинают блестеть от слез.
На помощь снова пришла Минако. Она быстро обогнула стол и обняла мальчика, присев перед ним на корточки.
– Ну-ну, А-Юн. Фа Линь просто устал. С Ван Цином и Лун Анем все будет хорошо.
– А они… еще придут? – всхлипнув, спросил Го Юн. У него смешно покраснел нос.
Минако подняла вопросительный взгляд на Фа Линя, который уже принялся снова пить чай.
– Что? А я откуда знаю, придут они или нет? – взорвался он. Честно признаться, было огромное желание не пускать на территорию обоих, а Ван Цина – еще и в свою квартиру. Сменит замки и ключи отнимет, чтобы наверняка. Лицо Го Юна еще больше скривилось. Фа Линь закатил глаза и со стоном добавил: – Да придут, не реви! Куда они денутся, чтоб их… Иди спать!
Го Юн часто закивал. Минако, вытянув губы трубочкой, стерла слезы с его щек и повернулась к Фа Линю.
– Вам тоже пора спать. Лучше возьмите такси, вам нельзя за руль, вы устали.
Он отмахнулся и отпил еще чаю. Кружка уже опустела больше чем наполовину.
– Не в первый раз.
– Может, вас подвезти? Мы живем на соседних улицах.
Фа Линь поперхнулся.
– Откуда ты знаешь, где я живу?
Минако усмехнулась, прижав к себе сонно моргающего Го Юна. Мальчик ухватился ручкой за ее туго заплетенную косу.
– Вы каждое утро покупаете кофе в кофейне «Лотос». Она находится в моем доме. Там работает моя мама. Это, кстати, оттуда, – девушка кивком указала на кружку в руке Фа Линя.
– Оу.
– Оставьте себе. Это подарок. Я уложу А-Юна и буду ждать вас на парковке.
Фа Линь подавил зевок и кивнул. У него не было сил даже на то, чтобы спорить с ней. Чем раньше он окажется дома и рухнет в постель, тем лучше. Утром закажет такси.
Минако подхватила Го Юна на руки и направилась к двери.
– Эй, – окликнул ее Фа Линь. – Как я тебя там найду? Машина-то какая?
Девушка с улыбкой обернулась через плечо.
– Уже почти полночь. Там остались только ваша и моя.
* * *
Ван Цин никогда не уделял должного внимания этническим инструментам. Во времена обучения в университете он играл разве что на гитаре, и то только на студенческих сборищах и вечеринках. Никогда – профессионально. Все хвалили его голос и то, как легко у него получается учиться чему-то новому, но на этом все и заканчивалось.
Наверное, зря. Едва Лун Ань поднес к губам бамбуковую флейту, из мира исчезли все шумы и краски, оставив лишь легкие, уносящиеся куда-то вверх звуки. Ноты были похожи на мазки кисти, под которой рождался разноцветный рисунок. Движение за движением, перелив за переливом.
У Лун Аня были прикрыты глаза, а его пальцы плавно порхали над деревянным корпусом флейты, накрывая то одно, то другое отверстие. Ван Цин любил музыку, но никогда еще она не завораживала его настолько. Появлялось ощущение, что он стоит в чистом поле, где только трава и мелкие летние цветы насколько хватает глаз под пронзительной синевой неба.
Когда мелодия закончилась, а Лун Ань посмотрел на него, Ван Цин даже не сразу пришел в себя. Он несколько раз моргнул, забыв, что у него в руках тоже была флейта.
– Ох, Лун Ань, что это за композиция? – спросил он.
– «Скорбь разлуки», – Лун Ань приблизил флейту к лицу снова. – Следи, чтобы губы были достаточно растянуты. Поток воздуха должен быть острым, чтобы получился звук. Ван Цин?..
Ван Цин помотал головой, прогоняя наваждение. Мелодия уже больше не звучала, но павильон словно сохранил ее эхо, звеневшее где-то в темных углах на высоте.
– Извини, – сказал он и
