Жрец со щитом – царь на щите - Эра Думер
В уголках красных губ блеснула слюна. Омерзительный иноземец, колдун и обманщик – но он победил нас в партии на чёрно-белом поле.
Утешало, что проиграна битва, а не война.
Оставив лагерь за колючими стенами терновника, мы спустились с холмика – внизу Ливий схватил меня за рукав и впечатал в ствол дерева. Потрясённый, я поддался цепким рукам, обретшим со злости силу. Ливий оценил обстановку, убедился, что нас не подслушивают, и пониженным голосом спросил:
– Юпитер помилуй, да что с тобой происходит-то?
Он держал меня за грудки, вынуждая смотреть в глаза, необыкновенно напоминавшие миндалевидные очи Кирки Туций. Когда она так смотрела, ни одно слово, обронённое в защиту, не засчитывалось и использовалось как клинок – против тебя самого.
Я молчал, и мне было стыдно за себя – будто сторожевой пёс, наказанный хозяином за сожранную канарейку. Позорно прятал морду, пока из пасти торчали жёлтые перья.
Ливий воспользовался заминкой, чтобы обрушить на меня поток проклятий:
– Начнём с утра: какая ларва тебя укусила, зачем ты влез в переговоры с Плинием? Я бы назвал ему одно из имён, но ты перебил меня и назвался сам – по твоей милости мы должны ему три имени!
Ливий всплеснул руками, верный своим страдальческим манерам, которые возжигали во мне первобытные ритуальные огни. Я с жаром возразил:
– Ты меня в свои рукировки не особенно посвящал, так что я импровизирую! Боги, – выдохнул я, – да ты же ушлому северянину душу готов продать – причём названную моим именем, и всё задарма.
– Как удачно ты поднял тему общения, – иронично улыбнулся Ливий и похлопал по моей груди. – По-твоему мнению, когда я обязан «посвящать» тебя в наши дела? В перерывах между опасными выходками? Или над твоим дотлевающим телом?
Я неосознанно дотронулся до плеча. Ливий считал жест и свесил руки плетьми. Почесав коросту ссадины на переносице, я первым нарушил молчание:
– Твои обвинения резонны.
Он приоткрыл рот, будто желал поймать редкий момент, как жаждущий – дождевую воду. Я не дал ему вставить реплику:
– Если не будем беречь себя и друг друга, не поможем Риму. Начнём сначала. Что обсудим? Как я потерял анкил или дырку в плече?
– Или кто поджёг Дом Весталок, – внезапно ввернул Ливий, и меня пробрали мурашки. – Кто устроил пожар? Успел ли это сделать труп торговца или…
Мысленный взор изобразил карту домуса: я прогуливался по крытой колоннаде, когда в её пределах разлилась зажигательная жидкость и возгорелась. Опрометью кинулся к Ливию по лестнице, ведущей на второй этаж. Единственной, по которой торговец мог подняться в ценакулу. У него были считаные секунды, чтобы оббежать домус по периметру, опередить меня на лестнице и взять в захват Ливия.
Я поделился мыслями с Ливием. Припоминая, он погладил серёжку:
– Мертвец вошёл в ценакулу через дверь и разбудил меня попыткой задушить. Через мгновения объявился ты, принеся на хвосте огонь. Нет, торговец действовал не один. Я больше скажу, – понизил голос Ливий, – он и не был в союзе с кем-либо. Этот условный некто действовал из собственных интересов.
– Порази меня юпитерова молния, нам же надо вернуться в Рим и найти убийцу!
Я заметался, но Ливий остановил меня, надавив на грудь кончиками пальцев.
– Осади коней. Наёмники предупреждены и с рассветом вышли на позиции. Первым делом они прочешут весь город и убедятся, что врагов нет. Часть осталась в лагере – подмога и резерв. – Лик Ливия испортила морщинка между бровей. – Нам хотят помешать, но при этом боги на нашей стороне. Веста охраняла храм, она не в счёт. Тогда кто может строить нам козни? В общем, проявим бдительность.
В ответ я не смог сдержать уважительной улыбки: Ливий – законченный шельма, но свой злодейский гений направлял в нужное русло. Мы могли бы сформировать идеальную команду… Впрочем, подобное воссоединение – не более чем попытка засеять выжженное поле. Всход, как и исход, в определённом смысле нулевой. Поздно браться за восстановление того, что сгоряча уничтожено в прошлом.
– У тебя всё схвачено, шельма, – усмехнулся я, но улыбка быстро покинула лицо.
Через время мы шли по разухабистой тропе к озеру. Ливий прятал улыбку за капюшоном. Уж больно его рассмешила история про рыбину и похищение одежд. На скулах его распустились персиковые облака румянца, когда он поделился со мной подробностями событий злополучной ночи.
Насупившись, я стойко выдерживал поношения от паршивого Ливия, утешаясь, что и он однажды допустит смешной просчёт.
«Вот и посмотрим, кто будет смеяться последним».
– Сменил мне повязки? – Взявшись за плечо, я покрутил рукой, как лопастью мельницы. – Как догадался?
– Когда я тебя обнаружил, ты сжимал в кулаке диковинные водоросли, и я приметил такие же на твоём плече.
Я спрыгнул с пригорка и пнул кочку. Ливий спустился следом. Теперь тропинка вела нас напропалую к песчаному берегу.
– У Царя священнодействий глаз-алмаз.
– Да уж сложно не заметить, когда водоросль на плече – единственный элемент одежды, – ответил Ливий, попытавшись проглотить улыбку.
Проклятье. И не поспоришь.
Днём гладкая поверхность озера переливалась на солнце самоцветами, по ней скользили водомерки. Под водой, как под увеличительным стеклом, сияло золотое дно с бурыми кляксами ила. В кустах шуршали мошкара и жучки, которых ловили длинными языками толстые жабы.
Ливий мочил ноги по щиколотку. Он топтался, распугивая прибрежные косяки пескарей, – по факту бездельничал и не помогал в поисках. Изредка он включался в процесс и спрашивал, не обнаружил ли я щит или, на крайний случай, одежды.
– А вот сплавал бы и помог! – Разводя длинной палкой заросли камыша, окаймлявшие озеро, я находил только камни и мёртвую рыбу. – Или боишься раздеться?
– Ну, братец, хочешь, надену маску и подниму озеро? А ты по днищу порыскаешь.
– Иди ты, шельма, помощник из тебя никудышный! – Я махнул на Ливия. – Сам ныряй и рыскай, и нечего пенять на богов – они тебе не рабы.
Он с улыбкой пожал плечами. Ветер раздувал его невесомые пурпурные ткани – я засмотрелся на их воздушный полёт и прикинул вдруг, что совершенно не там ищу.
Я вернулся на берег, минуя табачный пепел, который оставила Лен, и начал на ходу раздеваться. Заметив это, Ливий крякнул и похлопал ресницами, как оскорблённая дева. Я пихнул ему в руки рубаху, оставшись в плотно облегающих штанах – эти варварские вещицы неудобны, но плавать в них можно. Луциан Корнелий Сильва не настолько дурак, чтобы входить в одну реку дважды.
– Подержи-ка, – сказал я и забежал в воду, обдав Ливия столпом брызг.
Холодная вода обволокла моё тело, навязчиво утягивая внутрь за руки и за ноги. Ливий что-то ответил, но
