Предатель в красном - Эш Хейсс
– Не хочешь последовать его примеру?
– Пока мои ночнорожденные не перероют всю Джелида-ден, не стану рисковать.
Сейджо не знал, зачем Кайлу нужен Асентрит, но информатор давно положил на этот камень свой светлый глаз.
Продолжать эту тему жнец не стал и перешел к делу:
– Я видел отчет о населении штаба элементалиев. Ричард пока не в курсе огненной находки.
– Я попытался втереться к ней в доверие.
– Каков результат?
– Простушка, доверчивая до монсианских чертиков, но с характером. Думаю, у нее нет цели устраивать кровавые перевороты, как у ее сородичей.
– Почему?
– Жадные глаза изголодавшегося скитальца Бездны страха. Такие за теплый дом, где больше не нужно убивать, душу продадут, – беспристрастно ответил Кайл, но что-то в его голосе показалось подозрительным, и Сейджо подметил:
– Она не должна была выжить.
– Но выжила.
– Такое в вашем мире называют словом «совпадение»? Я не понимаю его. Утечек из хранилища душ элементалиев огня нет, но я должен сам проверить, что за душа пришла в Кампус.
– Я уже провел свой эксперимент, – напряженно отозвался Кайл. – Ты не доверяешь древнему взору?
– Мне просто нужно посмотреть эфирный материал. Почему ты так напрягся?
Всем своим видом информатор демонстрировал, что не хочет говорить, но томная и невероятно тяжелая пелена прямолинейного взгляда жнеца заставила его ответить:
– На эфилеана повесили энергетический барьер.
– На новобранцев вешают барьер?
– Я тоже удивился. Это была просьба свыше. Я даже заподозрил в этом деле причастность Мартина; последнее время он стал активничать в городе. – Кайл на мгновение стушевался, но сделал вывод: – Я думаю, что барьер наложили из-за травмы. Вмешательство в разум против воли.
Сейджо слегка наклонил голову вбок. Он видел, что собаки поступали точно так же, и что-то в этом жесте ему показалось необычным, поэтому иногда так делал.
– В Кампусе это запрещено, – выдал жнец очевидное, – однако можно обойтись без травм, даже насильственно коснувшись разума. Если светлые жнецы одобрили запрос, значит, рана серьезная. Поверь мне, светлые жнецы не берутся за элементарные запросы.
– Ерундовые, ты имел в виду?
– Да, именно. Неправильно слово подобрал.
– Сейджо, уладь вопрос, чтобы он не затрагивал живого эфилеана, – попросил Кайл, на что жнец отреагировал неоднозначно, уставившись в одну точку. Он провалился в мертвые думы, будто вошел в транс.
«Это всего лишь еще одна вспыльчивая материя. Самый обычный рабочий материал, как и все остальные. Если ситуация выйдет из-под контроля, я не смогу дать гарантий Кайлу. Это моя работа».
Кайл, не задерживаясь, покинул место встречи. Сейджо последовал его примеру и направился в штаб жнецов проверить другие бумаги, касаемо пришедших. Он думал о том, что здесь, на поверхности, невозможно расслабиться ни на секунду: в Кампусе появился подвид элементалиев, который был похоронен два десятка лет назад в Огненном геноциде. Какова вероятность того, что сегодня Сейджо не сообщат, что в город случайно забрел древний летописец?
№ 11.Идеальный барьер
Территория: Кампус. Квартира Мартина
Сон, который постоянно видел Мартин, из раза в раз превращал его утреннее пробуждение в адские муки. Багрянник, очищающий плоть. Священное дерево, неразрывно связанное легендой с Асентритом. Мартин не видел камня, но дерево в его снах каждый раз тяготило своей чистой силой, как запретный плод.
А после снов о Багряннике он из раза в раз видел ужасающую картину: подвальное помещение и колба с жидкостью, в которой уже много лет томилась живая и отравленная душа беловолосого эфилеана.
«Я слышу, как ты умираешь».
Вскочив с кровати, Мартин силился отдышаться. Тонкие пальцы впивались в мягкое одеяло. В поту и ужасе, запачкав кровью из носа белоснежные простыни, он уставился на настенные часы и поприветствовал этот новый, «прекрасный» день.
* * *
Осень выдалась знойной, хотя обычно джелийские дожди в эту пору всегда аномально заливали материк. Однако, несмотря на жару, Мартин решил пойти в штаб в любимом белом костюме: идеально выглаженные брюки, жилетка на жемчужных пуговицах и пиджак, наброшенный на плечи. Особенно он любил белую рубашку с вышитыми золотыми ветвями на груди. Несмотря на то что классическая одежда стройнила и без того его худое, изящное тело, брюки и пиджак хоть немного, но добавляли мужественных объемов, которых у Мартина никогда не было. Желтую брошь в виде солнца двенадцати лучей он тоже не забыл – она всегда красовалась на жабо.
Помолившись на солийское солнце, вопреки запрету Кампуса о вере в солнце шести лучей, и прихватив помятые документы, Мартин в спешке покинул квартиру. Он отставал от расписания на три минуты!
Охранный пункт главного штаба с горем пополам барьер-сенсор преодолел. Спешно пробегая весь первый этаж, он старался не задеть голубые кучки дежурных смотрителей центрального района. Эфилеаны зевали и то и дело поглядывали на часы: как и всегда, желали побыстрее сдать отчетность и передать пост.
Среди разговоров Мартин услышал упоминание о Кайле. В толпе обсуждали, что темный информатор давно не наводил порядок в подполье, поэтому отбросы белого общества распоясались – накачанные химией, они стали все чаще появляться на девственных улицах Кампуса и нарушать общественный покой.
Сенсор хорошо знал древнего информатора, как и его одноглазого дружка Сейджо, но отношения Мартина и Кайла нельзя было назвать дружескими или даже приятельскими: каждый раз, когда сенсор и ночнорожденный пересекались, их разговор начинался с издевок и заканчивался перепалками. Когда Мартин услышал, как об информаторе отзывались смотрители, на его лице проскользнула легкая, никому не заметная злорадная ухмылка.
По пути в свой кабинет сенсор заглянул к коллегам поздороваться. К Дону заходить не стал. Не сегодня. Он не хотел с ним разговаривать после их последней тренировки.
«Старец не узнает о побочных действиях сенсорики. Я – идеальный барьер-сенсор. Лучший в Кампусе, – так он твердил себе из раза в раз. – Сегодня у меня самый обычный день. Я не видел никаких странных снов. Не блевал с утра кровью у раковины. У меня нет галлюцинаций. Я не шатался, поднимаясь на шестой этаж. Сегодня самый обычный день!»
Закончив круг приветствий, сенсор услышал звонкий голос с конца коридора:
– Мартин! У нас опять проблемы с расчетами, – а затем эфилеан уже чуть тише возмутилась: – Опять этот барьер опаздывает!
Мартин не любил, когда к нему обращались «барьер», ведь он обладал и побочной силой – сенсорикой. Все беловолосые эфилеаны имели барьерскую силу и, по сути, являлись барьерами. Но лишь единицы обладали сенсорным даром. Потому
