Канцелярская крыса. Том 2 - Константин Сергеевич Соловьев
– Неплохо, – одобрил голос. – Импровизация всегда ценна. Но мне показалось, что звучит немного напыщенно, и потом эти анахронизмы…
– Заклинаю тебя именем Всевышнего, Лукавый, обратись пеплом и золой!
– А вот это похуже. Впрочем, я не критик.
– Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas, omnis incursio infernalis adversarii, – забормотал Герти, вновь уткнувшись в текст. – Omnis legio, omnis congregatio et secta diabolica, in nomine et virtute Domini Nostri…[29] – нараспев голосил он, осеняя себя крестным знамением.
Казалось, латынь иссушает горло даже сильнее, чем жаркий воздух. Герти давился незнакомыми словами, бормоча их без всякого чувства и давно утратив понимание текста. Дьявольская машина, будто чувствуя это, встречала каждый следующий пассаж откровенно издевательским хохотом, от которого у Герти и подавно опускались руки. Но всякий раз, когда он малодушно подумывал о передышке, ему вспоминалась неумолимая минутная стрелка.
– Non ultra audeas, serpens callidissime, decipere humanum genus, Dei Ecclesiam persequi, ac Dei electos excutere…
– Теперь я понимаю, отчего вас так ценит мистер Шарпер, – протянул голос, наслаждаясь. – Вы и в самом деле превосходный работник Канцелярии. Возможно, самой судьбой вам было уготовано это место. Какое хладнокровие! Какая выдержка! Вы определенно сделаете тут недурную карьеру, полковник.
Сатана издевался над ним. Он чувствовал каждую дрожащую жилку в теле Герти, а жилок к тому моменту набралось столько, что казалось странным, как тело еще целиком не превратилось в кусок холодного говяжьего студня. Он знал все слабости Герти и давил на них со сладострастием опытного садиста, выжимая из них драгоценный сок.
Мистер Беллигейл осторожно, но твердо взял Герти за плечо.
– Полковник… Как вам кажется, есть какой-то эффект?
– Эффект, возможно, и есть, но нам понадобится самый мощный микроскоп во всей Канцелярии, чтобы его разглядеть, – с горечью ответил Герти.
Он готов был поклясться, что за последний час Библия многократно потяжелела и теперь весила не менее двухсотфунтовой гири.
– Мои техники тоже утверждают, что процесс не замедлился. Не то чтоб я сомневался в вашем успехе, но времени осталось немного. Быть может, нам стоит поискать иную тактику?
– Который час? – машинально спросил Герти.
– Четверть двенадцатого.
– Уму непостижимо, как быстро летит время…
– В нашем распоряжении меньше часа.
– Ладно, придется признать, что групповые чтения Святого Писания здесь бесполезны. Возможно, есть еще способы донести до Дьявола священный текст? Вы говорили, что терминалы ввода еще работают!
– Работают, – кивнул мистер Беллигейл. – Но вся информация, что в них вводится, оказывается совершенно искажена.
– Наверно, нам стоит опробовать и этот способ. Ваш компостер далеко?..
Под диктовку Герти мистер Беллигейл в несколько минут изготовил мемокарту, усеяв ее рядами аккуратных отверстий. В этом виде фрагмент Святого Писания выглядел более внушительно, но Герти сомневался, что одержимая Сатаной машина воспримет его как действенную угрозу. Но времени размышлять не оставалось.
– Кладите в терминал!
Мистер Беллигейл решительно опустил картонку в приемную пасть терминала и едва успел отшатнуться в сторону, когда терминал выплюнул из себя языки обжигающего пламени и превратился в груду потрескивающих обломков.
– ЖАЛКИЕ НАСЕКОМЫЕ, ВЫ НЕ ПОНИМАЕТЕ, ЧТО ВСЯКОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ МНЕ БЕСПОЛЕЗНО. Я ТОТ, КТО НЕСЕТ СВЕТ. СВЕТ ОБЖИГАЮЩИЙ И СЖИГАЮЩИЙ ДОТЛА. СОВСЕМ СКОРО ОН БУДЕТ ЗДЕСЬ.
– Неудачный метод, – флегматично заметил мистер Беллигейл, вытаскивая из обломков тлеющую мемокарту. – Похоже, нам придется подыскать что-то получше. И, боюсь, времени для этого у нас не так уж и много. Еще предложения, полковник?
Герти кусал губы, борясь с желанием прыгнуть в окно. Где-то там, снаружи, в ночной темноте стоял и ждал своего хозяина Муан, не предполагая даже, в каком переплете очутился его «мистра» в этот раз. Что ж, быть может, это и к лучшему. Может, Муан даже не успеет испугаться, когда Сатана придет в Новый Бангор и обратит весь город в пылающую арену.
– Надо обсудить и более… решительные способы остановить машину, – наконец выдавил из себя Герти.
– Я настроен весьма решительно, – заверил его мистер Беллигейл.
Несмотря на жару, он по-прежнему не считал нужным снять пиджак, а пенсне его оставалось безукоризненно чистым.
– У вас найдется бомба?
– Бомба? – мистер Беллигейл приподнял бровь.
– Да. Большая бомба. Очень большая бомба.
– Полагаю… Да, полагаю, что-то подобное можно найти. Но к чему вам бомба?
– Взорвать к чертовой матери весь подземный центр, – решительно зашептал Герти, косясь на скрежещущие медные рупоры. – Машина заметит, если мы попытаемся ее обесточить или отключить вспомогательные блоки. Но если бомба… Конечно, это риск, но что еще нам остается? Если нам повезет, то, что когда-то было «Лихтбрингтом», даже не успеет опомниться…
– Ничего не выйдет, – с сожалением сказал мистер Беллигейл, качая головой.
– Отчего?
– То, что вы видели внизу, всего лишь управляющая аппаратура, кнопки и рубильники, при помощи которых мы доводили до машины свою волю. Сами по себе они не являются для нее жизненно важным органом.
Герти застонал от отчаяния.
– Но должен же быть где-то ее истинный центр? Ее сердце?
– «Лихтбрингт» – это целые акры оборудования, многократно продублированного и защищенного. У этого дракона нет сердца, которое можно было бы пронзить копьем.
«Поэтому менее чем через час дракон вырвется в наш мир, – подумал Герти, обмякая. – И превратит нас в смрадный, липнущий к брусчатке пепел. Впрочем, это еще при удачном стечении обстоятельств…»
– Проклятая машина, – пробормотал Герти, слепо глядя на дымящийся терминал. – Такое ощущение, что она неуязвима. Мертвый профессор умудрился смешать противоположности: холодную математическую логику и кипящий хаос, породить неуязвимую дьявольскую химеру…
– Возможно, стоит отложить философские изыски на потом, – жестко сказал мистер Беллигейл. – В нашем распоряжении осталось всего полчаса.
Герти не стал глядеть на часы, у него возникло противное ощущение, что человеческий взгляд обладает способностью подталкивать минутную стрелку, ускоряя ее и так стремительный бег.
– Но как мы можем его остановить? – в отчаянии воскликнул Герти. – Как можно победить то, что является одновременно и машиной, и живым существом? Даже по раздельности они неуязвимы, а уж вместе!..
Мистер Беллигейл не успел ответить. Дверь сотряс мощнейший удар, и в кабинет ввалился автоматон-секретарь. Обычно невзрачный, трудолюбиво носящий папки с документами от одного клерка к другому, сейчас он походил на машину, сошедшую с конвейера в самом аду. Полированные металлические пластины, служившие оболочкой его телу, торчали в разные стороны, под ними скрежетали, сдирая с себя металл, шестерни и гудело оранжевое пламя. Растопырив руки и покачиваясь, безумный автоматон двинулся к людям.
– ВЫ УЖЕ ЧУВСТВУЕТЕ МОЙ ЗАПАХ? ЗАПАХ ГОРЕЛОГО МЯСА И ЗАВОНЯВШЕЙСЯ КРОВИ? Я УЖЕ БЛИЗКО. Я
