Адский договор: Переиграть Петра 1 - Руслан Ряфатевич Агишев
Рыдания, бормотания и причитания прервались лишь тогда, когда слуги на стол начали кушанья нести. Пахнуло разнообразными ароматами, от которых слюна сама собой выделяться стала. Дмитрий тут же сглотнул вставший в горле ком и со всей силы ущипнул себя за руку, чтобы не отвлекаться от размышлений.
— Почти готовый заговор… Их только немного подтолкнуть нужно. Самую крохотульку, — шептал парень, и так и эдак «пережевывая» в голове только что услышанный разговор. Он все более склонялся к тому, что персоны Наталья Кирилловны и ее сына Петра Алексеевича более всего удобны для его планов. Если он сможет помочь им прийти к власти, сможет в какой-то степени надеяться на благосклонное к себе отношение. От царевны Софьи такого ждать не приходилось. Ведь у нее все и так уже было. — И как же?
Под отвлекающие звуки весьма обильного застолья — смачное чавканье, сытое рыганье, хруст разгрызаемых костей и тому подобное — парень пытался собрать воедино всю доступную ему информацию о Петре Алексеевиче, его матери и царевне-регенте Софье. Пока все это ему виделось сложным мозаичным пазлом, к которого было начало и конец, но не было содержания.
— … Банальный переворот ни с того ни сего не происходит. Нужны соответствующие условия — ситуация, люди, финансы и много чего еще другого. Пока все это не очень наблюдается, — прикидывал он имеющееся и необходимое для воцарения на престоле юного Петра Алексеевича. — Скажем больше, ни хера пока нет. Военной силы нет. Все стрельцы под Софьей ходят. Чтобы перекупить их любовь и внимание, нужны немалые средства. Поддержки среди боярства тоже не особо заметно. Те выжидают. Наконец, никого законного повода для свержения регента не было. Ведь Петр еще «сынок». Пятнадцать лет! До его совершеннолетия царевну Софью даже пальцем тронуть нельзя. Вот, если бы Петруша немного повзрослел как-нибудь… Хм… В паспорте же пару лет ему не впишешь. Да и паспорта нет… Женить бы Петрушу[1]…
А вот тут у него пазл и сложился. В голове, словно чертик из табакерки, выскочило слово «эмансипация», которое и подтолкнуло его мыслительный процесс. Получился эдакий смачный интеллектуальный пинок. Раз, и дело пошло!
— Женить на какой-нибудь дурочке, чтобы тихо-тихо серой мышкой сидела и рта не раскрывала. Мало ли сейчас захудалых дворянских родов, — у Дмитрия загорелись глаза, что происходило всякий раз, когда ему удавалось распутать какую-нибудь необычную загадку. Была у него такая страсть — загадки и головоломки разгадывать. — После этого Петр свет-Алексеевич автоматом становился дееспособным со всеми причитающими.
Он еще некоторое время сидел и «обгладывал» эту идею. Получалось очень даже хорошо. Царевич женится и предъявляется свои права на престол. Софье волей неволей придется как-то на это реагировать: или уходить, или сражаться. Судя по всему, добром царевна Софья не уйдет. А, значит, он сможет «половить в мутной воде свою рыбку». Глядишь что-то и выгорит.
— Так… Теперь пора устраивать концерт по заявкам трудящихся, — парень многозначительно фыркнул и потер руки. — Вижу, братец с сестричкой все свои шансы прожрут и пропьют. Этих товарищей толкать нужно, чтобы они зашевелились.
План его был прост и незамысловат. Слава юродивого, то есть божьего человека, которая «гуляла» по поместью, должна была сейчас сыграть в его пользу. Ведь, в этом времени любое слово юродивого почиталось особо. Некоторые даже считали, что так с обычными людьми говорит сам Господь. Почему бы этим не воспользоваться⁈
Дмитрий выдохнул воздух, набираясь решимости, чтобы начать «свое представление». Адреналин наполнял его кровь, быстро приводя парня в нужную кондицию. Едва кровь начала стучать в висках, он начал.
— Ай, люли-люли! Ай люли-люли! — рявкнул парень максимально гнусавым голосом, выпрыгивая из своего убежища прямо к столу с кушаньями. Боярин с сестрой от такого эффектного появления едва с лавок не свалились. Сам Нарышкин еще сдержал порыв, а Наталья Кирилловна все же не удержалась и испуганно взвизгнула. —
— Кушали — кушали и дитятю скушали!
Ай, люли-люли, ай, люли-люли!
Софка на перине почивает, а дитяте под лавкой горевает!
Ай, люли-люли, ай, люли-люли!
Кушали — кушали и дитятю скушали!
Ай, люли-люли, ай, люли-люли!
Дитяте подрасти бы, да на трон взойти бы!
Лихо выделывая коленца, словно укуренный на дискотеке, Дмитрий несколько раз прошелся вдоль стола. Судя по охреневшим лицам брата и сестры эффект был достигнут. Следовало, явно, поднажать.
— Возрастом мал, зато корнем велик!
Ай, люли-люли, ай, люли-люли!
Кушали — кушали и дитятю скушали!
Ай, люли-люли, ай, люли-люли!
Ему кралю найти, да на трон взойти…
Темнеющий лицом от гнева, боярин резко вскочил с места и замахнулся тяжелым серебряным кубком, чтобы кинуть в скачущего козликом парня. Еще пара мгновений и массивный снаряд бы отправился в полет. Только Наталья Кирилловна почему-то схватила брата за рукав камзола и сильно дернула к себе.
От неожиданности Нарышкин опешил. Обернулся к сестре, которая тут же начала ему что-то горячо шептать. Видимо, до женщины уже дошел более чем призрачный намек Дмитрия, который он коряво замаскировал в частушки.
Лицо у Нарышкина на глазах поменялось. Только что было искаженным, злым. И, вдруг, подобрело: морщины разгладились, глаза заблестели, борода торчком встала. До него тоже, видимо, дошло.
— Подь сюды! Подь, подь! Не бойси! — махнул он рукой Дмитрию, который замер у печки. Готовился, уже стрекача дать. Вдруг, боярин окажется тугодумом и решит наказать его. — Подь, говорю, сюды. Кубком тебя жалую!
Довольный Нарышкин протянул ему тяжелый, почти на кило, серебряный кубок.
— Что ты там еще рёк? Повтори-ка…
Схватив кубок, парень опустил голову, словно кланялся. Правда, он больше усмешку прятал, чем выражал благодарность. Ведь, его неуклюжая провокация достигла своей цели. Теперь все должно было ускориться.
— Давай, а мы с боярыней послушаем… божье слово.
Дмитрий и «дал стране угля» так, что еще не родившийся Стаханов застонал от зависти.
[1] В реальной истории женитьба Петра Алексеевича на мало кому известной Евдокии Лопухиной задумывалась с этой же целью. Таким образом, он становился совершеннолетним, и потребность в регенте полностью отпадала.
13. Нажал на педальку
Перед царевной Софьей склонился в поклоне гоф-маршал Польши и чрезвычайный посол Речи Посполитой Кшиштов Гжимултовский. Это был высокий статный мужчина с благородной проседью в висках, аккуратной бородкой и невероятно
