Рус (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

34

Восточный берег Каспийского моря оказался малонаселенным и бедным. Это была территория кочевников, гоняться за которыми бестолку, если нет лошадей. Видимо, города Хорезмского каганата находились где-то в районе Аральского моря, дорогу до которого мы не знали. Поняв это, погребли на юг, не отвлекаясь на редкие и бедненькие деревеньки рыбаков и охотников за тюленями, которых здесь тьма.

Граница между кочевым и оседлым образом жизни была отмечена четко. Я сперва подумал, что это развалины какой-то крепости, затопленной морем, потому что стена как бы выходила из воды, но при этом тянулась на много километров вглубь материка, причем конца не было видно. Мы остановились на ночь возле нее. Всем было интересно разгадать, что это такое? Стена в большинстве мест была шириной от метров шести до десяти в более важных и высотой от пяти до восьми. Сложена из красновато-коричневых кирпичей, таких же «рассыпчатых», как в Хамлыхе. В паре километрах от моря в стене был тоннель, ранее, видимо, закрытый воротами. Рядом находились развалины форта и слободы. Судя по ним, гарнизон был человек пятьсот плюс около тысячи гражданских. Тут же были и печи по обжигу кирпичей. Как предполагаю, в лучшие времена стену постоянно ремонтировали и укрепляли, чтобы надежно охраняла от набегов кочевников. Такое грандиозное сооружение было в диковинку не только викингам, но и мне, повидавшему Великую китайскую стену. Я раньше ничего не слышал об этой, и в школьных учебниках о ней не упоминали, а если и упоминали, то вскользь, как о чем-то незначительном в сравнение с китайской или Трояновыми валами.

На следующий день мы добрались до устья сравнительно большой реки, мутная вода которой выкрашивала море примерно на километр от берега. После чего погребли дальше на юг, оказавшись в заливе, на восточном берегу которого находился небольшой городок, огражденный дувалом высотой метра три с половиной с четырьмя башнями метров пять высотой из красновато-коричневого кирпича. Две башни были надвратными высотой метров шесть: одна вела к берегу моря, а вторая – в противоположную сторону, на восток. На восточной стороне, на углах, находились и остальные башни, на которых были покатые деревянные крыши, служившими, как догадываюсь, для защиты в первую очередь от солнца. Первая ладья, на которой был Рерик Священник, набирая скорость, сразу пошла к городку, а остальные потянулись следом. К нашему удивлению, тревогу аборигены подняли не сразу. Скорее всего, приняли сперва нашу флотилию за купеческую, следовавшую из реки или еще откуда-то. Судя по расположению ворот, с моря раньше не нападали. Засуетились аборигены только тогда, когда первые ладьи ткнулись в берег севернее города. Большая часть людей, находившихся в то время за пределами его, успела спрятаться за дувалом, который назвать крепостными стенами не поворачивался мой язык, но кое-кто, как подозреваю, самые удачливые, побежали к лесочку. Он начинались за рисовыми чеками, которые я сперва принял за болото, и только позже заметил низкие земляные барьеры, разделявшие участки. Меня удивило, что здесь выращивают рис, хотя уже понял, что климат в этих краях влажный, наверное, субтропический.

Викинги неторопливо высадились, вытянули на сушу ладьи метрах в трехстах от дувала, где стояли вооруженные горожане, в основном лучники, после чего, разбившись на отряды, разбрелись по окрестностям для грабежа. Охранять суда остались всего человек сто, будучи уверенными, что аборигены не осмелятся напасть. Среди оставшихся были и мы с Рериком Священником.

- Что скажешь? – спросил он, кивнув на поселение.

- Сегодня-завтра сколотим лестницы и щиты и послезавтра захватим, - ответил я. – Не думаю, что защищаться будут отчаянно, потому что непуганые они.

- Мне тоже так показалось, - согласился великий конунг.

- Они приняли нас за купеческий караван, вышедший из реки. Значит, там должен быть большой город, способный купить товар, привезенный на двух десятках ладей, - поделился я догадкой.

- Большой город – это хорошо! – радостно произнес Рерик Священник.

35

Весь следующий день мы занимались изготовлением лестниц и больших щитов на удалении метров четыреста от городских стен, потому что с них прилетали стрелы, которые ранили несколько зазевавшихся викингов, не привыкших к такой дальнобойности луков. На излете пробивная сила была слабая, поэтому раны были легкие.

На штурм сразу с четырех сторон пошли рано утром, по холодку. Днем припекало хорошо. Скандинавам, не привыкшим к жаркому и, к тому же, влажному климату, здесь было тяжко. Я, как обычно, обеспечивал метров с двухсот огневое прикрытие, то есть стрелял по лучникам, стрелявшим по нападавшим. Уже на полпути к стенам щит каждого викинга напоминал ежика. У неудачников, павших, так сказать, смертью храбрых, и тело было утыкано стрелами. Наверное, защитники испытывали особое удовольствие всадить еще одну в труп врага. Я баловством не занимался, бил по тем, кто слишком увлекался и забывал о защите. Большая часть горожан явно не имела боевого опыта, только охотничий, за что и платила непомерную цену.

Викинги довольно легко преодолели не шибко высокие дувалы, зачистили сторожевой ход и башни. В рукопашном бою они были на голову выше своих врагов. Мне нравилось, что прут буром, без страха и сомнений, и даже ранеными продолжают сражаться, чтобы заслужить заветное место в Валгалле.

Я вслед за ними преодолел дувал по лестнице из бревна. На сторожевом ходу выдернул свои стрелы из убитых врагов. Пока не знаю, какой они национальности. На арабов не похожи. Наверно, персы. На одном был пояс кусти, который носят зороастрийцы.

Пояс этот плетется из семидесяти двух (по количеству глав литургии Ясны, их основного богослужения и священной книги с тем же названием) белых нитей из овечьей шерсти в шнур толщиной не более пальца. Концы сплетаются по двенадцать нитей и завязываются в шесть (по числу главных праздников, гаханбаров ) узелков. Узнал я об этом еще в двадцатом веке от однокурсника-парса из Узбекистана, который сперва был скрытым огнепоклонником, потому что коммунизм не терпел конкурентов – другие религии, а после развала СССР легализовался, чтобы получать помощь от богатых единоверцев из Индии и Пакистана. Еще он рассказал, что мертвых они не закапывают в землю и не сжигают, а относят в дахму (башню молчания), которая круглая и без крыши, чтобы птицы могли залетать и склевывать мясо. Кости потом складывали в урну и замуровывали. При советской власти такое запретили, поэтому зороастрийцы хоронили умерших в забетонированных могилах, чтобы тело не касалось земли и воды. Самое интересное, что труп должны были нести двое. Если второго по каким-то причинам не было, вместо него использовали собаку, которых считали священными животными, равными человеку. Это они так льстят людям.

Основная масса викингов все еще сражалась в дальнем от меня конце города. Я, как обычно, решил не проявлять военное рвение и не увлекаться грабежом, потому что все будет пересчитано и поделено, за сокрытие добычи смерть. Так что пусть другие трудятся, а я займусь решением личных проблем, главной из которых было продолжительное воздержание. Перед походом мы продали всех пленниц (кто едет в Тулу со своим самоваром?!), а по пути сюда не захватили ни одной.

Дома были глинобитными одноэтажными с покатыми крышами, чтобы, наверное, стекала дождевая вода. Поливает здесь часто и обильно. Трудно даже поверить, что неподалеку находятся пустыни. Со сторону улицы дувал с воротами, у богачей рассчитанные на арбу, запряженную парой волов, а у бедняков и середняков – на осла с мешком на спине или двумя корзинами по бокам. Напротив ворот, смещенных к одному краю, жилое помещение с двумя входами: ближний в мужская половина, дальний – в женскую. По бокам жилого помещения, образуя букву П, пристроены хозяйственные помещения: сараи, кладовые и хлев или кошара, которые использовались и как сортир, чтобы ценные удобрения не пропадали даром. У бедняков часто с одной стороны, а то и с обеих, была глухая стена соседа. В обеих половинах полное отсутствие мебели, если не считать таковой сундуки и корзины и помост, на котором спали и который, как догадываюсь, был главным показателем достатка семьи: у кого-то застелен соломой, а у кого-то – коврами, поверх которых могла быть еще и перина и несколько подушек разного размера и цвета.