Ведьмак: Сезон гроз. Дорога без возврата - Анджей Сапковский

Геральт был в затруднении, как обращаться к Ортолану. Чародеи не признавали вежливых форм обращения и не ожидали их от других. Он не знал, однако, уместно ли это в отношении седовласого и седобородого старца, вдобавок живой легенды. Вместо того, чтобы отвечать, он поклонился еще раз.

Пинетти по очереди представил сидящих за столом чародеев. Геральт знал некоторых. Понаслышке.

Аксель Эспарса, более известный как Аксель Рябой, действительно лоб и щеки имел покрытые оспинами; не удалял их, по слухам, из-за обычного каприза. Чуть седоватый Майлз Трезевей и несколько более седой Стукко Зангенис присматривались к ведьмаку с умеренным интересом. Бирута Икарти, умеренно красивая блондинка, проявляла, похоже, несколько больший интерес. Тарвикс Сандоваль, плечистый, фигурой более напоминающий рыцаря, чем чародея, смотрел в сторону, на гобелен, словно бы тоже удивляясь потеку и прикидывая, откуда он взялся и кто виноват.

Ближайшее к Ортолану место занимал с виду младший из присутствующих, Сорель Дегерлунд, длинноволосый и потому отличающийся несколько женственной красотой.

– Мы также, – сказала Бирута Икарти, – приветствуем славного ведьмака, защитника людей. Рады приветствовать, ибо и мы здесь, в этом замке, под эгидой гроссмейстера Ортолана трудимся над тем, чтобы благодаря прогрессу жизнь людей делать безопаснее и легче. И для нас также благо людей превыше всего, главная наша цель. Возраст гроссмейстера не позволяет слишком долгой аудиенции. Спрошу потому, как полагается: нет ли у тебя каких-нибудь пожеланий, Геральт из Ривии? Есть ли что-то, что могли бы мы для тебя сделать?

– Благодарю, – Геральт вновь поклонился, – гроссмейстера Ортолана. И вас, уважаемые. А раз уж позволено мне задать вопрос… Да, есть кое-что, что вы могли бы для меня сделать. Вы могли бы объяснить мне… вот это. Эту вещь. Я ее содрал с вигилозавра, которого убил.

И он положил на стол овальную пластинку размером с детскую ладонь. С выбитыми на ней знаками.

– RISS PSREP Mk IV/002 025, – вслух прочитал Аксель Рябой и передал пластинку Сандовалю.

– Мутация, произведенная здесь, у нас, в Риссберге, – нехотя расшифровал Сандоваль. – В секции псевдорептилий. Ящер-стражник. Модель четвертая, серия вторая, экземпляр двадцать пятый. Устаревший; мы давно выпускаем улучшенные. Чего тут еще выяснять?

– Он говорит, что убил вигилозавра, – поморщился Стукко Зангенис. – Речь тут не про объяснения идет, следовательно, а о претензии. Рекламации, ведьмак, мы принимаем и рассматриваем только от легальных покупателей, исключительно на основании накладной. Также лишь на основании накладной проводим обслуживание и устраняем дефекты…

– Гарантийный срок на эту модель давно истек, – добавил Майлз Трезевей. – Вдобавок, никакая гарантия не распространяется на дефекты, возникшие в результате неправильного или расходящегося с сервисной инструкцией использования продукта. Если продукт использовался не по назначению, Риссберг не несет ответственности. Никакой ответственности.

– А за это, – Геральт вынул из кармана и бросил на стол вторую пластинку, – вы несете ответственность?

Вторая пластинка была такого же размера и вида, что и первая, но потемневшей и позеленевшей. В выбитую на ней надпись въелась и запеклась грязь. Но знаки все еще можно было прочитать:

IDR UL Ex IX 0012 BETA

Воцарилось длительное молчание.

– Идарран из Уливо, – сказал наконец Пинетти, неожиданно тихо и неожиданно неуверенно. – Ученик Альзура. Я и не думал…

– Откуда у тебя это, ведьмак? – Аксель Рябой перегнулся через стол. – Где ты это взял?

– Ты так спрашиваешь, будто сам не знаешь, – ответил Геральт. – Я отковырял это с панциря существа, которое убил. И которое до этого убило не менее двадцати человек в окрестностях. Не менее, потому что я думаю – намного больше. Думаю, что оно там годами убивало.

– Идарран, – буркнул Тарвикс Сандоваль. – А до него Маласпина и Альзур…

– Но это не мы, – сказал Зангенис. – Не мы. Не Риссберг.

– Девятая экспериментальная модель, – задумчиво добавила Бирута Икарти. – Версия бета. Двенадцатый…

– Двенадцатый экземпляр, – не без злорадства продолжил Геральт. – А сколько таких было всего? Сколько их создано? Ответа на вопрос насчет ответственности я не услышу, это понятно, ибо это не вы, не Риссберг, вы невиновны и хотите, чтобы я в это поверил. Но хотя бы ответьте, ведь вы же наверняка знаете, сколько еще таких же прячется по лесам и убивает людей. Сколько надо будет таких же найти и зарубить. Я хотел сказать: устранить.

– Что это, что это? – внезапно оживился Ортолан. – Что там у вас? Покажите! Ах…

Сорель Дегерлунд наклонился к уху старца, долго шептал. Майлз Трезевей, демонстрируя пластинку, шептал с другой стороны. Ортолан дергал себя за бороду.

– Убил? – вскричал он вдруг тонким голосом. – Ведьмак? Погубил гениальное творение Идаррана? Убил? Бессмысленно уничтожил?

Ведьмак не выдержал. Фыркнул. Внезапно уважение к преклонному возрасту и седине оставило его напрочь. Фыркнул снова. А потом засмеялся. Искренне и несдержанно.

Окаменевшие лица сидящих за столом чародеев вместо того, чтобы остановить его, лишь добавили ему веселья. «Да ну, к черту, – подумал он, – я и не помню, когда так искренне смеялся. Разве что в Каэр Морхене, – вспомнил он, – да, в Каэр Морхене. Когда под Весемиром сломалась прогнившая доска в уборной».

– Он еще смеется, сопляк! – выкрикнул Ортолан. – Ржет словно осел! Молокосос ты неразумный! Подумать только, я под защиту тебя брал, когда иные очерняли! Что с того, говорил я, что он к малышке Йеннифэр страстью воспылал? И что малышка Йеннифэр его любит? Сердцу не прикажешь, говорил я, отстаньте же от них обоих!

Геральт перестал смеяться.

– А ты чего наделал, глупейший из палачей? – старец развизжался всерьез. – Что ж ты сотворил? Понимаешь ли ты, какой шедевр, какое чудо генетики разрушил? Нет, нет, тебе, профану, умом своим неглубоким не понять этого! Не понять тебе идей гениев! Таких, как Идарран как раз, и как Альзур, учитель его, которые гением и талантом исключительным одарены были! Которые творения великие инвентовали и вершили, что добру человечества служить должны, и не прибыль, не маммону нечестивую в виду имели, не плезиры иль забавы, но прогресс и общее благо! Но что ж ты из этого восприемлешь? Ничего не восприемлешь, ничего, ничего, ни крохи!

– И еще скажу тебе, – засопел Ортолан, – что ты отцов собственных творение необдуманным убийством опозорил. Ибо это Косимо Маласпина, а за ним ученик его Альзур, именно Альзур, ведьмаков сотворили. Они самые ту мутацию изобрели, благодаря которой тебе подобных к жизни вызвали. Благодаря которой ты существуешь, благодаря которой по свету ходишь, неблагодарный. Почитать бы тебе Альзура, его последователей и творения их, а вовсе не губить! Ой… Ой…

Старый чародей внезапно смолк, закатил глаза и тяжело заохал.

– Мне надо на стульчак, – объявил он жалобно. – Мне надо на стульчак быстро! Сорель! Милый мальчик!

Дегерлунд и