Поточи свой клинок. Том 2 - Андрей Никифоров
Сама Кэя никак не отреагировала на слова Лабдорис, словно пропустив сказанное мимо ушей.
— Хотите уйти? — бросила она. — Да пожалуйста. Проваливайте, можете даже взять меня в заложники, пока не покинете Окраинный хребет.
— Не спеши, — Лабдорис говорила так тихо, что орки не слышали её, только соратники и сама Кэя. — Теперь я понимаю, почему ты не позволяла мне приблизиться и запретила посещать твой шатёр. Ведь если я окажусь рядом, то быстро почую тот колдовской морок, которым ты опутала себя. Тем более чары по плетению те же самые, которые ты наложила на Брука.
— Так ты утверждаешь, что весь этот облик, — Сидмон склонился над шаманкой, пристальнее разглядывая её, — обман? Магическая личина? Но как ты догадалась?..
— Я-то не могу проскочить через охрану. Но вот Алула…
Грудь Лабдорис закачалась, будто зажив собственной жизнью. Ткань у декольте оттопырилась, раздалось шуршание, и через несколько мгновений из мясистого укрытия показался блестящий влажный нос.
— Но вот Алула по моему велению побывал в твоём шатре, впитал образ тех магических узоров, что витали там, и принёс их мне — продолжила Лабдорис. — Это явно академическое волшебство и я узнала твой почерк, Джильда.
Волшебница подалась вперёд, так что грудь свисла и фамильяру пришлось ухватиться покрепче, чтобы не вывалиться.
— И я могу одним щелчком развеять твой обман, — Лабдорис демонстративно сложила пальцы щепоткой. — Так подозреваю, далеко не всем в этом племени известно о твоей истинной природе. Не говоря уже о всей орде. Каково им будет узнать, что главным хранителем традиций и посредником с духовным миром предков является человечина, да ещё магичка, вдобавок, однажды с головой измаравшая себя связями с демонами? Мало того, что обманщица заняла священный пост верховной шаманки, так ещё и протолкнула в вожди варвара из людского рода. Очень похоже на попытку подорвать боеспособность орды. Сдаётся мне, что такое открытие скажется на тебе не лучшим образом… Не так ли, Джильда?
Тут уж шаманка не смогла сохранить прежний презрительный вид. Чуть нахмурившись, она невольно покосилась на орков, растерянно ожидающих развязки.
— Если ты так или иначе навредишь мне, — Кэя чуть запнулась. — Ну или моей репутации, то вы уж точно не выберетесь отсюда живыми. Потому ещё раз хорошенько подумай над моим предложением. Ваше положение намного хуже.
Не отводя взор от шаманки, Лабдорис прикидывала, как поступить. Выбор и впрямь невелик. Волшебницу больше заботило как обезопасить Спасателей от очередного обмана ложной шаманки, ведь если взять её в заложники, то едва ли она покорно пройдёт весь путь до подножия Окраинного хребта.
Но, предположим, пройдёт, не выкинув каких-нибудь трюков, размышляла Лабдорис. Просто отпустить демонопоклонницу, совершившую столько преступлений? Грумлак убит, но кто может поручиться, что Джильда действительно не поведёт орду на человеческое королевство? Не лучше ли притащить её в священную Нхасу, где глава культа предстанет перед справедливым судом? Хотя в таком случае в погоню за Спасателями может ринуться её племя, даже если ему открыть истинное лицо Джильды.
— Какая «неожиданность»: сисястая нас использовала, чтобы укрепить свою власть над ордой!.. Ой, прости, Лабдорис, — Рамми приложила клинок к шее верховной шаманки, так как у волшебницы уже не хватало сил, чтобы удерживать боевое заклятье. — Получается, все эти россказни про Ужас глубин тоже были пустым трёпом?
— Нет, это правда, подгорное чудовище действительно существует, — ответила Джильда, вызвав у Лисьего Хвоста усмешку.
Лабдорис старалась обдумывать всё это быстро, но пауза затянулась. Сидмон целился в одного из ближайших орков, и косился на волшебницу, мысленно подгоняя её принять какое-то решение. Хильда следила за ученицей шаманки, готовясь прикрыть Спасателей магическим щитом, если она попытается сотворить боевое заклятье. Сурово стрелял глазами Брук, поигрывая секирой.
— Хорошо, — наконец, определилась Лабдорис. — Джильда, ты пойдёшь с нами как заложник. Если же кто-то из племени покажется нам на глаза, то Рамми отре…
— Подождите, — перебил волшебницу тонкий девичий голос, в котором, однако, звенела властность.
В свете факелов показалась та розоволосая девушка — Филия. За все дни с того момента, как решили выставить Брука чемпионом в борьбе за место верховного вождя, Спасателям больше не попадалась на глаза эта загадочная особа с рогами и чешуйчатым хвостом. Лабдорис и вовсе видела её в первый раз.
— Я прошу вас остаться. И поговорить в шатре шаманки.
— Вовремя же ты объявилась, — хмыкнула Хильда. — Сперва нападаете на нас, а потом, как всё пошло не по злостному умыслу, в вас вдруг пробуждается желание мирно побеседовать.
— Если бы я действительно желала вам зла, то могла попросту оглушить, как уже раз делала это, — спокойно возразила Филия. — Кэя… назовём её так, напала на вас без моего ведома. И больше не посмеет сделать этого.
Спасатели нерешительно переглянулись.
— Я говорила, что после победы над Грумлаком раскрою вам всю правду: какому чудовищу мы противостоим, ради чего и собрана орда, — продолжила Филия, видя колебания приключенцев. — Предложение всё ещё в силе. Как и возможный договор о награде, если захотите помочь. В любом случае никто не причинит вам вреда даже если отвергнете предложение и захотите уйти. Теперь я позабочусь о вашей безопасности.
Лабдорис внимательным взором изучала Филию. Из-за рассказов соратников о рогах и хвосте, волшебница поначалу заподозрила, что девица является полудемоном, как и Хильда. И хоть жрица убеждала, что не ощутила в розоволосой адского родства, это предположение только укрепилось, когда Лабдорис узнала, что верховной шаманкой является бывшая глава культа. Небось опять спуталась с кем-то из демонов!
Однако сейчас, глядя на Филию, волшебница поняла, что чутьё не обмануло Хильду. В розоволосой ощущалась древняя и даже словно благородная сила, но ничего общего с преисподней она не имела.
— Я тебе верю, Филия, — вдруг прервал молчание Сидмон, опуская лук.
— Мне очень приятно слышать это, добрый эльф, — девушка расщедрилась на лёгкую улыбку.
— Стоит только остроухому дать пощупать звериный хвост, как он вместо головы начинает думать головкой,
