Легенды Октады - Рустем Владимирович Кадырбаев
– Ради этого я потратил десять лучших лет своей жизни, – спокойно ответил я, и почти физически почувствовал, как невидимый груз переместился по воздуху размытой тенью от него ко мне и окутал мои плечи. Он вздохнул с облегчением.
– Я выполнил свою миссию. Теперь тебе стоит полагаться только на себя. Орден безусловно будет внимательно следить за твоими действиями, но помощь его возможна только в пространствах охваченных силой мысли ордена. Этого, конечно, не достаточно. Тебе придется пользоваться услугами друзей, но помни, что человеческий разум непредсказуем и слаб; для него изобретены миллионы соблазнов и искушений и не все могут их преодолеть, даже ты, мой лучший ученик!
"Потому что, не смотря ни на что – я тоже человек," – договорил я мысленно.
"Да," – ответил он спокойно, а вслух добавил:
– Я уже распорядился – корабль ждёт тебя на рейде. С собой ты возьмешь только то, чем сам научился пользоваться, а самое главное – постиг, смыл их применения. И помни: самый короткий путь к истине – самый длинный путь, и только сильный духовно и любящий сердцем, сможет его пройти достойно. Кроме этого, ты когда-то был одним из лучших фехтовальщиков всех восьми королевств – я верну тебе твое умение и навыки.
В келью мне принесли цивильную одежду. А когда я побрился и, облачился в неё, меня уже вряд ли бы смогли отличить от дворянина средней руки. В свой дорожный саквояж я вложил три склянки с волшебными эликсирами, предварительно проложив их целой пачкой носовых платков, дабы не разбить и не потерять ни капли драгоценной жидкости. Отец-казначей отсчитал мне в два кошелька по сто золотых, проверив одну из монет на зуб, при этом усмехнулся:
– Человек проверяет золото, а золото – человека.
Взяв в руку шпагу, я выдвинул её из ножен и с любопытством посмотрел на лезвие. По-правде говоря, даже, не думал, что придется ее когда-то снова обнажить. Боевой стилет сунул в ботфорт.
Едва я вступил на палубу корабля, тут же подняли все паруса. Соленый морской ветер их раздул, превратив в неестественные суконные полусферы. Загудели в воздухе натянутые просмоленные веревки и прочий такелаж, заскрипели прочные деревянные рули. Даже форштевень приподнялся кверху, придавая судну более обтекаемую форму и корабль, заелозив по волнам, сначала весь вытянулся, как гончая, а затем сорвался с места и рассекая белые буруны волн, устремился вперед – туда, где уже Солнце показало половину своего венценосного тела. Я повернулся к берегу и стал внимательно разглядывать остроконечный пик башни, в которой провел все эти годы. Маленькими черненькими оспинками на ее теле угадывались узкие окна, на какое-то мгновенье в одном из них мелькнуло белое пятнышко. Мне очень хотелось, чтобы это был он – седовласый, мудрый, жестокий и родной, тихонько стоящий у окна, с большой надеждой взирающий на удаляющийся корабль, доверивший мне дело всей своей жизни.
Корабль носил название "Апостол", восемь лет назад он был построен на фримийских судоверфях и все это время, отличаясь быстротой хода и повышенной плавучестью, использовался для доставки скоропортящихся грузов и срочной почты. Сделанный из прочных пород фримийского бука, даже после штормов и разлагающего действия морской соли, его только дважды ставили в док и то, только для того, чтобы ободрать днище от разного рода морских паразитов, насмерть въедающихся в обычную древесину, и просмолить корпус ниже ватерлинии. Все это время на судне командовал один человек – капитан Дод Брэмэн, довольно молодой моряк для капитанской должности, но справляющийся со своими обязанностями настолько превосходно, что его стали переманивать на другие суда, но Брэмэну полюбился "Апостол", и с него он уходить не собирался. А кроме того, тридцативосьмилетний капитан, заросший рыжей бородой и, практически никогда не снимающий с головы "голландку", очень любил море и жизни без него себе не представлял. На все остальные случаи жизни Брэмэн говорил одну крылатую фразу, услышанную им много лет назад в таверне Золотой Порты: "Море разъединяет страны, соединяя их" и был этому смыслу несказанно рад. Видимо, по-своему он был прав.
Матрос Дастин Бок, сидя в бочке, закрепленной у самой верхушки грот-мачты, лодку заметил первым. Он, как положено, громко засвистел в свой пронзительный свисток, а уже потом, когда на палубу высыпались все обитатели корабля, зычным баритоном сообщил о своей находке.
Капитан, заслонив глаза кистью руки, от ярких солнечных лучей, зорко разглядывал неожиданно появившуюся лодку.
– До берега миль двадцать пять, – сообщил он мне: – Для рыбаков далековато. "Что он там видит?" – удивился я. В глазах играли солнечные блики, отсвечивающие от мелкой волны пронзительно изумрудно-лазоревого цвета. Но Брэмэн четко отдал отрывистые приказы и корабль тут же сменил курс, перевалившись на правый бок.
– Хоть ваш старик и дал мне указания – не встревать ни в какие дела, но закон моря суров. Мы должны оказать помощь! Грот-парус вниз!
Корабль, потеряв основной двигатель в виде четырехугольного паруса, сразу же сбавил ход и продолжал плыть вперед, скорее всего уже по инерции. Теперь заметно стала ощущаться качка и подбрасывание на волнах, которая практически не чувствовалась при его движении. Свободные от несения вахты матросы сгрудились на носу корабля, пытаясь как-то разглядеть причину вынужденной смены курса. Вскоре все смогли увидеть небольшую лодочку, раскачивающуюся на волнах. Скорее всего, она была рыбацкой, так как с ее кормы свешивалась и бултыхалась в морской пене разорванная пеньковая сеть. Весел видно не было, а в тех местах, где обычно имеются гнезда для уключин, доска была выворочена, а мелкие занозы торчали в разные стороны, напоминая собой остроконечные лепестки садовых астр. Всех, безусловно, теперь интересовало содержимое сети. И вот, когда корабль поравнялся с ней – среди рыбьих тушек в серебристой чешуе все разглядели скрюченное голое тело человека.
-Шлюпку на воду! – крикнул Брэмэн, другим жестом он расставил по бортам два десятка матросов с арбалетами наготове: – Не хватало ещё "купиться" на трюк морских разбойников. Я уже понимал, что таких совпадений в природе не может быть и внутренне начинал готовиться к любым возможным неожиданностям. Лодку пришвартовали к левому борту корабля и человека быстро на руках подняли на палубу. Это был пожилой мужчина с изможденным лицом и крепкими мозолистыми руками рыбака. Брэмэн не смог услышать ухом сердцебиения в его груди, тогда он быстро поднес свой кортик к его губам. Лезвие покрылось испариной.
– В каюту его, он жив!
Несчастного быстро подняли и быстро поволокли в капитанскую каюту, огибая бочки с водой и связки каната.
