Повседневная жизнь фермера в мире монстродевушек - Вячеслав Танков
— Как тебя зовут-то, — спрашиваю, чтобы хоть как-то убрать возникшую неловкость. — И что с тобой произошло? Ты такая грязная, словно никогда не мылась!
Ушастая неловко дергается, пытаясь снова сжаться в комок, но словно осознает, что находится в спокойном месте и поднимает на меня свои огромные черные глаза. Только сейчас понимаю, что после усердного мытья ее личико кажется очень даже миловидным.
— У этой рабыни нет имени, милорд волшебник Магнус, — пищит она. — Вы можете называть меня так, как вам захочется.
— Как это «нет имени»? — теряюсь я. — А родители? Они тебя…. Ох, извини…
Из глаз ушастой показываются огромные капли. Она опускает голову, произнося через несколько секунд.
— М-мои р-родители… называли меня… Ч-чана, милорд Волшебник. П-просто Ч-чана.
Я не умею успокаивать незнакомых девушек, поэтому просто легонько погладил ее по голове между ушек. На удивление, это быстро подействовало и я смог продолжить мойку, заодно показав девушке, как пользоваться гребнем. Странно, но она перестала меня стесняться, хотя только что прикрывалась обеими лапками. Наверное, до последнего ждала от меня издевательств и побоев, а не из-за смущения. Она старательно расчесывала гриву, поглядывая на меня с робостью, но уже без прежнего ужаса и страха.
Закончив со спиной, я, недолго думая, перешел к животику, опасаясь дотрагиваться до объемной груди.
— Боже мой! — воскликнул я. — Да у тебя все кости видно!
Действительно, ушастая так сильно отощала, что даже недавний бульон не смог скрыть отчаянную худобу. Руки-спички и прилипший к спину животик. Раньше я не мог этого увидеть из-за большой груди, которая тоже явно была бы куда мощнее, если бы девушка нормально питалась.
— Так, — говорю вставая и потягивая спину. — Вот тебе мочалка. Вот тебе мыло. Берешь и трешь мыло, вот этот белый кусочек о мочалку как следует, пока она тоже не станет мыльной. Как я делал, помнишь (девушка кивает)? Потом еще раз трешь себя во всех местах. Во всех! Поняла⁈ (кивает). Воду я сейчас солью, а ты смотри. Встаешь сюда и нажимаешь вот эту ручку…. А впрочем, я лучше сам включу.
Настраиваю температуру воды в душевой кабине, показывая Чане как надо стоять и мыться.
— Не думай о том, сколько тратится воды и мыла! Это не твоя забота! Я хочу, чтобы ты приятно пахала и была чистой-чистой! Понятно? Вот. А здесь висит чистый халат. Это будет твоя временная одежда, пока я не найду другую. Давай.
— Ф-ф-ух, — выдохнул я, вылетая из ванной комнаты. — Еще бы чуть-чуть… А ну сидеть! Ишь, че удумал! Ну да, давно женщины не было и что теперь⁈ На нее кидаться⁈ Сидеть я сказал!
Напрасно. Стояк был каменный, словно напоминая мне, что последний раз у меня было… да полгода назад, как минимум с одной из подосланных вертихвосток из клана Биг Футов.
— Ох, ладно, раз ты так настроен, пойдем, глянем то видео про сестренку, застрявшую в стиральной машине. Заодно скинем стресс. Думаю, успеем как раз к моменту, когда она закончит мыться.
Глава 12
Ушки, лапки и хвост — вот мои документы!
Девушка-зайка, а точнее, Чана, из рода Боевых Кроликов, ныне простая беглая рабыня, никогда не понимала истинного смысла названия своей семьи. Ее мать и отец никогда не занимались боевыми искусствами, а мирно пахали землю, дающую скудный урожай. Тем не менее, многочисленное семейство Чаны не отчаивалось. Работа находилась для каждого: малолетки помогали старшим, те поспевали за родителями. Кто-то уходил в ближайший лес собирать съедобные корни и ягоды, другие ухаживали за скотиной, третьи плели корзины и лапти на продажу. Пусть Чана никогда не могла наесться вдоволь, но их семейство, по крайней мере, не голодало.
А в один из дней на деревню напали люди-наемники, которые угнали большую часть селян и перепродали их в рабство, несмотря на Имперские законы. К сожалению, в глухих провинциях или отдаленных от центра землях все еще творилось черте что, хотя и туда иногда добирались летучие отряды Небесных Воительниц. Чане не повезло. Ее перепродали каким-то кочевникам. С малых лет ей пришлось познать все горести, выпадающие на роль рабов. Трудно сказать, что помогло ей сохранить рассудок и жажду жизни, в отличие от многих соплеменников, ломавшихся под кнутом надсмотрщиков. Но когда ей предоставился шанс сбежать в неизвестность, полную диких монстров, или продолжать влачить печальную участь жалкой рабыни, она, не колеблясь ни секунды, кинулась бежать со всех ног в дикую чащу. Увидев, как одна из рабынь сбегает, работорговец пришел в ярость… но не сдвинулся с места, смирившись с потерей очередного куска мяса. Все равно эти животные дохли почти каждый день. Вскоре из чащи раздался крик, полный отчаяния, а вслед за ним кровожадный рев чудовища… и все стихло.
— Кто-то еще хочет составить компанию беглой рабыне? — издевательски предложил работорговец рабам, сидящим в клетках. Гробовое молчание было ему ответом…
…А Чана, придя в себя, никак не могла поверить в то, что попала в добрые руки. Даже отмокая в ванной, она удивленно рассматривала себя в огромное зеркало, не в силах осознать, что ее страдания закончились, а все, что ее окружает, не иллюзия. Она даже укусила тот белый кусочек, от которого так сильно пенилась вода и сходила грязь. Но горький вкус мыла быстро убедил ее в том, что это несъедобно и выполняет свою определенную роль. И все же въевшийся в подкорку страх заставил ее выбежать из ванной и вновь закутаться в свою одежонку, едва она заслышала шаги поднимающегося волшебника. А потом… Она не могла пошевелиться, сидя в горячей воде и чувствуя, как его руки сильно, но аккуратно оттирают твердую корку грязи с ее тела. Пару раз она даже ловила его мужские взгляды на своем теле, ясно понимая их значение. Плюс ко всему она чувствовала его запах готового к случке самца и видела, как ствол волшебника выпирает из тесных штанин…. Но каково же было ее удивление, когда Магнус не только не воспользовался ее телом, но даже наоборот, оставил ее дальше отмываться, напоследок погладив по голове.
«Ох… как это было… приятно!» — восторженно думала девушка, вспоминая, как его ладонь скользила по ее макушке. —
