Хозяйка ворон и железный доктор - Галина Васильевна Герасимова
– Почерк не узнаешь? – со слабой надеждой уточнил он у спутницы, понимая, что самой записки им не видать как своих ушей. Такие улики не оставляют.
– Он такой чистенький и аккуратненький, что до жути напоминает Луиса. Но нет, не узнаю, – с сожалением призналась Кайла.
– Дерьмо, – емко озвучил мысли Рейна водитель, но пить перестал. Попытался встать, завалился на бок, попутно сбив пару стульев и разбудив немногочисленных посетителей – таких же пьяниц. – Давай свою знаменитую настойку, Вилли. Мне срочно надо опохмелиться.
– На работу вызывают? – сочувственно спросил официант, жестом указав что-то бармену. Тот понятливо кивнул и вытащил из-за стойки большущую бутыль из темного стекла.
– Типа того. – Эрни скривил губы и махом выпил поданный стакан с мутной жидкостью.
Не похоже, чтобы официант был в курсе его дел, но в таких забегаловках вообще старались не лезть в дела посетителей – целее будешь.
Опохмелялся Эрни недолго, черканул ответ, что задачу понял, оплата по обычному тарифу, и отдал записку вестнику. Рейн с любопытством проследил, куда полетела птичка – в сторону гор и отеля, что укрепило подозрения. Последовать бы за ней, но увы, так далеко в Пустошь не зайти.
Паромобиль у Эрни оказался наемный. Он заплатил за него целых два кровента за день. Что ж, владельца ждал неприятный сюрприз. Хотя если паромобиль застрахован, то выбьет страховку и еще в плюсе окажется.
Какое-то время они покружили следом за Эрни по городу – как оказалось, выискивая самих себя, и остановились неподалеку от рыночной площади. Туман сгущался. Очертания людей становились все более смазанными, некоторые паромобили, проезжая мимо, рассыпались седыми клочьями. Кайла стала гораздо тише, не ерничала и все больше жалась к Рейну. Ему показалось, что в какой-то момент она хотела взять его за руку, но не решилась. И дело было вовсе не в симпатии, просто Пустошь забирала свое. Вымораживала кровь, завлекая вглубь тихих туманных улочек… В конечном счете доктор не выдержал и сам предложил Кайле локоть, и она вцепилась в него, как в якорь.
– Все будет хорошо, не бойся. – Нужных слов не нашлось, но ему хотелось как-то ее успокоить.
– Ты со мной, почему я должна бояться?
Бравируя и стараясь не стучать зубами от охватившей ее дрожи, Кайла подняла глаза, и Рейн растерялся. У нее был удивительно открытый взгляд: она не отводила его, смотря с искренним интересом. Пожалуй, можно было бы списать ее спокойствие на феномен Пустоши, позволяющий Рейну выглядеть человеком, а не автоматоном, но Кайла так же смотрела на него и в обычной жизни.
– Как ни крути, теперь ты выглядишь куда солиднее, – сказала она, наблюдая, как они прошлые, из воспоминаний, расстались неподалеку от рынка.
Рейн тоже посмотрел и с досадой отметил, что непозволительно долго провожал Кайлу взглядом. Ни дать ни взять брошенный любовник; в его исполнении это выглядело жалко.
– Теперь? – запоздало уточнил он, но Кайла не стала комментировать свои слова.
На этом все интересности закончились. Сидеть несколько часов кряду, дожидаясь погони, было бесполезно, да и времени не осталось, данный им час истекал.
Они вернулись почти одновременно: Рейн заметил, как Кайла глубоко вздохнула и бессмысленно моргнула несколько раз, прежде чем взгляд стал осознанным и бесконечно усталым. Поход в Пустошь мало кого оставлял равнодушным. Она с некоторым недоумением посмотрела на пальто, которым укрыл ее следователь: в такую непогоду сидеть на мокрой земле – верный способ заболеть.
– Увидели что-то полезное? – потушив сигарету, спросил Фертан.
Может, он и не жаждал расследовать это дело, но оставался рядом на подстраховке. Задержись они в Пустоши, успел бы вытащить.
Вдаваться в подробности Рейн не стал, обошелся тем, что назвал следователю время получения записки. Он мог рассказать и про заказ, и про вестника, но Фертан все равно перепроверит.
– Спасибо, посмотрю, – предсказуемо пообещал следователь и, покосившись на дрожащую Кайлу, добавил: – Забирайтесь в машину и отогревайтесь. Я провожу вас до отеля. Не стоит садиться за руль после Пустоши.
* * *
В дороге Кайлу отпустило. Давненько она не наведывалась в Пустошь, уже успела подзабыть, каково это – чувствовать ее зов. В ней хотелось заблудиться. Всех магов влек густой туман – неосознанно, против их воли. Кто-то убеждал, что не нужно противиться – достаточно пройти по зову, чтобы получить сакральные знания. Правда, после этих умельцев обычно навещали в сумасшедшем доме.
Кайле хватало знаний обычных, поэтому в Пустоши она вцепилась в доктора – вдвоем было не так страшно. Понимание, как близко они находились от смерти, накрыло с головой. Пронизывающий холод Пустоши, казалось, въелся под кожу, и она даже пожалела, что сунулась туда следом за Рейном. Прогулка вышла вовсе не такой увлекательной, как она рассчитывала.
До отеля они доехали на паромобиле следователя.
– Ты повредила ногу? – спросил Рейн глухо, когда до отеля осталось всего ничего.
– А? – Кайла так задумалась, что едва не пропустила вопрос.
– Трость, – пояснил он, кивая на ее колени, где покоилась птичья голова.
Трость! Она совершенно забыла и теперь таскала ее с собой, не найдя подходящего момента, чтобы вручить.
– На самом деле это тебе. – Она протянула Рейну подарок. – Я хотела извиниться за причиненные неудобства, но они все множатся и множатся. Кажется, скоро одной тростью не обойдусь.
Кайла замерла, ожидая, что Рейн отвергнет дар, но он осторожно забрал трость из ее рук. Взвесил на здоровой ладони.
– Спасибо. Тяжелая, – отметил он и покрутил птичий череп, выискивая скрытый механизм. Трость не поддавалась, но доктор не собирался сдаваться.
– Там внутри клинок. Давай покажу, как открывается.
Она потянулась к нему, и тут паромобиль подпрыгнул на кочке. Они стукнулись лбами, ладони Кайлы оказались у него на коленях, и Рейн подхватил ее за талию. Долгие три удара сердца она боялась пошевелиться, а затем отпрянула так же быстро, как упала.
– Прости. – Она поспешно провернула птичью голову трости и почти вжалась в свой угол. Лицо пылало, и хорошо, что в полутемном салоне этого не было видно.
Сегодня в Пустоши Кайла слишком многое вспомнила.
Доктор Рейнхольд Гарт, взрослый мужчина с протезами, немногословный и хмурый, был чужим. Да, в нем угадывались черты того мага, в которого она когда-то влюбилась, а повзрослевший Рейн, что греха таить, был чертовски харизматичен. Даже страшный, он притягивал к себе взгляд, но казался суровым железным доктором, и Кайла списывала чувства
