Небо в кармане 4 - Владимир Владиславович Малыгин
Согласно Уставу и правилам школы мне и самому было необходимо лично присутствовать на каждодневном таком разводе, но некоторая специфика моей работы и, скажем так, привилегированное положение, позволяло частенько игнорировать подобные мероприятия. Ещё бы! То командировки, то вызовы в столицу, то служебные или производственные дела. И везде я был нужен, нигде и ничто без меня не обходилось. А теперь всё закончилось. Решили, что обойдутся без меня…
И ладно, хоть отосплюсь наконец-то. Но наряду с облегчением я испытывал странное ощущение выкинутого за борт щенка. Вполне понятное чувство, которое, я это точно знал, очень быстро исчезнет, стоит только занять голову работой и новыми заботами. А они не заставили себя долго ждать!
Стоило только отворить входную дверь, как прямо в лицо фыркнули вспышки фотоаппаратов, заставляя отшатнуться назад и вскинуть руку, закрывая ладонью глаза. Первоначальный порыв выдернуть из-за обшлага сунутый туда по уже устоявшейся привычке пистолет успел задавить, осознав присутствие перед домом непонятно откуда оказавшейся на закрытой территории Школы прессы.
Погасли вспышки, и я убрал руку, отмахиваясь заодно от посыпавшихся на меня громких вопросов. Быстро проморгался и оглядел столпившуюся перед домом столичную пишущую братию.
— Ваша светлость, что вы скажете по поводу выдвинутых вам обвинений? — приготовился записывать мой ответ напомаженный толстяк с карандашом в одной руке и блокнотом в другой.
— Господин поручик, как вы относитесь к факту лишения вас всех средств существования? — тут же перебил толстяка его антипод с красным от холода длинным носом.
Понятно, почему нос такой красный. Он же замёрз до посинения в своём тёмном и тонким даже на вид пальто.
— Господин поручик, ваша светлость, что вы собираетесь предпринять по поводу отобранных у вас предприятий? — откуда-то сбоку раздался писклявый голосок ещё одной писаки. Тоже журналистки, наверное.
Чуть поодаль топтался гарнизонный патруль с самым сконфуженным выражением на обтянутых утренним морозцем лицах. Завидев обращённый на них укоризненный взгляд, старший патруля лишь развёл руки в стороны, демонстрируя мне свою полную несостоятельность.
Понятно, значит, прессу сюда пропустили на законных основаниях. Наверняка у каждого из них на руках имеется пропуск, заверенный начальником Школы.
— Без комментариев, — проговорил, сбегая с крылечка и раздвинув собравшихся, целеустремлённо зашагал по направлению к учебному корпусу. Занятия с курсантами никто не отменял, а, судя по прекратившемуся пению, развод закончился и все отделения уже успели разойтись по аудиториям.
— Ваша светлость, — семенил, не отставая толстяк, то и дело забегая вперёд и умудряясь заглядывать мне в глаза. — Ваш отец заполучил в свою собственность все ваши активы и право распоряжаться вашими же деньгами. Насколько нам стало известно, все ваши счета также перешли под его полное управление. Как вы относитесь к подобному, оставшись без средств к привычному существованию? Может быть, вы собираетесь отстаивать свои права в суде?
— Господин унтер, ко мне! — отдал приказ начальнику патруля. Дождался, пока троица с красными повязками на рукавах шинелей подбежит ко мне, продолжил. — Приказываю задержать нарушителя, посмевшего помешать офицеру школы в проведении установленных принятым на её территории занятий и тем самым явно нарушающего приказ государя не чинить препятствий процессу обучения!
— Есть задержать! — радостно оскалился унтер, но не бросился исполнять моё распоряжение, а остался на месте.
Я приподнял бровь, якобы изображая недоумение, и унтер тут же услужливо уточнил. — Осмелюсь доложить вашему благородию, что упомянутый вами нарушитель находится здесь по личному разрешению начальника Школы!
— И что? — нарочито удивился в ответ. Так просто меня не взять. — Как я понимаю, его высокоблагородие разрешил господам журналистам лишь находиться на подконтрольной ему территории, но ни в коей мере задерживать учебные занятия? Верно?
— Так точно! — гаркнул унтер, и расплылся в кровожадной улыбке, уже понимая и явно принимая мои следующие доводы.
— А господин журналист сейчас именно этим и занимается, вынуждая меня совершенно точно задерживаться и тем самым просто вынуждает перенести время начала занятий со слушателями на более поздний час. Тем самым полностью сбивая установленный порядок и расписание занятий. Вам всё понятно? Тогда выполняйте ранее отданный приказ!
— Но, позвольте, — оглядывался на меня уводимый взявшими его под руки патрульными толстяк. — Вы так и не ответили на мой вопрос!
Вот же упёртый, покачал я головой, краем глаза наблюдая за двумя другими журналистами. Останутся ли они на месте или последуют примеру своего более неудачливого собрата? Воспользуются случаем и накинутся со своими вопросами? Отсутствие других патрульных поблизости не оставляло подобной возможности.
Нет, сообразили и остались на месте. Лишь женщина в первый момент было дёрнулась вперёд, но её тощий коллега оказался более сообразительным и придержал ту за локоток…
К моему полному удивлению день прошёл спокойно. Никто меня никуда не дёрнул, все занятия шли по расписанию. Ну а любопытство на лицах курсантов и встречающихся на переменах преподавателей из числа офицерского состава было вполне объяснимым. Тем более, никто с вопросами не приставал в попытках потешить это своё любопытство.
А сам я всё это время просчитывал свои возможности. Что я могу, что мне осталось? В общем-то, ничего. Даже минимального содержания мне не оставили. Нет, офицерское жалованье никуда не делось, но что я на это жалованье смогу сделать? И тут же сам себя резко оборвал — многое что смогу! Это пока примеров нет, а в моём времени ил в моей реальности, я ещё сам до конца не определился, как мне называть ту мою жизнь, точно такие же офицеры добивались вполне определённых успехов, будь то изобретатели или профессионалы. Другое дело, что при наличии должного финансирования их успехи были бы более значимыми для Империи, но…
Возможность уехать за границу даже не рассматривал, какие бы заманчивые перспективы мне подобный шаг не сулил.
Тут я пожал плечами, вынуждая отвечающего мне урок слушателя растерянно умолкнуть.
— Продолжайте, не тушуйтесь, вы же будущий лётчик, — подбодрил курсанта и тот подтянулся и принялся вновь что-то говорить.
А я кивал в такт его словам, продолжая размышлять над своими мыслями. Речь курсанта я уже давно оценил и ждал, пока молодой человек выговорится. Тем более что был он у меня на хорошем счету и в его знаниях я не сомневался.
Что ещё? Второв…
От того, приедет ли он, решится ли пойти наперекор мнению государя, не испугается ли продолжить наше будущее дело, зависело пусть не всё, но
