Андрей Акулов - Панголин. Запретная книга(СИ)
Вдова на мгновение замерла, словно прислушиваясь к необычным звукам, и щупальца развернулись к панголину…
Не мешкая ни секунды, он нырнул в канализацию – во тьму: прохладная вода сжала грудь, ноги увязли в трубном иле, течение толкнуло в спину, и охотник, чуть пригнувшись, двинулся с потоком.
- Один. Два. Три. Четыре… - начал отсчет Грэм на случай возвращения.
Через восемьсот семьдесят два медленных, тяжелых шага он увидел тусклый далекий свет. Свет!!! Свобода!.. Старая, гнилая решетка вылетела от трех ударов ногой. Воздух!.. Свежий прохладный воздух! Пропитанный утренним туманом кислородный коктейль! Грэм вдыхал его полной грудью, пил огромными глотками и пьянел от жадности. Не смотря на то, что стоял по пояс в городских отходах, посреди черного озера на гигантской свалке, он наслаждался каждым живительным вдохом. После затхлого трупного газа катакомб, запахи свалки были ароматами роз.
Глаза беспощадно резало солнце. Оно только-только появилось на горизонте, еще красное и холодное, но после нескольких часов кромешной тьмы казалось выжигающим лучом, направленным прямо в воспаленный глаз.
- Господи!. Спасибо! - только и смог вымолвить панголин.
Крики грифов вернули к реальности. Свалка – не место для отдыха! Грэм машинально присел, окунувшись по шею в грязную ледяную воду. Пробежался глазами по затуманенным берегам – никого. Тут же, что есть мочи, рванул к ближайшему островку, покрытому кустарником.
Такие острова старого сгнившего мусора виднелись по всему водоему. Они превратились в убежища для растений отшельников, захватывающих все свободное пространство на бугорке.
Плеская черной гниющей водой, ныряя с головой в ямы и канавы, поднимая со дна муть и желтые пузыри, панголин постоянно чувствовал, что кто-то плывет рядом. Не может не плыть! Грэм буквально вылетел на берег и чуть не угодил в смертоносные заросли, но вовремя остановился.
Островок полностью порос длинно-игловой колючкой. Ее серые иглы – ломкие у основания, но прочные в острие – хорошая защита для мягких сочных плодов, висевших у основания ветвей гроздьями ярко-красных ягод.
Панголин подхватил валяющуюся палку и наспех сбил колючки. Руками выломал голые ветки, и получилось небольшая нора в кусте, со всех сторон защищенная иглами. Все. Можно расслабиться и оглядеться: к счастью, остров не обитаем.
Черное озеро успокоило тягучие воды, только полоса пены и подымающихся со дна пузырей еще долго оставалась видна на зеркальной глади водоема. Оно казалось мертвым, по сравнению с суматохой, царящей на берегу. Весь видимый пейзаж был обильно сдобрен черными точками вездесущих ворон, непрестанно каркающих и перелетающих с места на место. Кое-где сверкали золотом спины тараканов, словно рассыпанные монетки. Серые крысы то тут, то там мелькали среди куч мусора, неожиданно появляясь и мгновенно скрываясь в многочисленных лазах и норах – длинные хвосты хлестали воздух и разбрасывали мелкий мусор. Крысы и тараканы были вечными соседями и безжалостными врагами: тараканы поедали детенышей грызунов, а те уничтожали насекомых.
С высокого, раскидистого дуба за всем наблюдали важные грифы, как дозорные на посту, зорко всматриваясь в каждый шорох – лысые красные головы вращались волчком, закручивая спиралью тонкие шеи. Время от времени они пронзительно вскрикивали, будто отдавая короткие приказы.
Постоянные жители свалки не представляют большой угрозы. Голодные крысы или грифы могут напасть на человека, но тут еды им хватает. Опасаться надо гостей из леса.
Утренний холод, носимый ветром по просторам черного озера прилипал к мокрой одежде и быстро проникал вовнутрь. Вскоре Грэм задрожал, соревнуясь в тряске с клочьями мусора, запутавшегося в колючках. Взгляд невольно упал в сердцевину куста – большие красные плоды выделялись на фоне серого пейзажа и сами просились в рот. Охотник протянул к ним дрожащую руку, аккуратно сорвал несколько гроздей, засунул в рот и разжевал – скривился: не сезон. Он морщился, но не останавливался – вяжущие, кисло-горькие ягоды одна за другой исчезали в пустом брюхе панголина. Сейчас эта неспелая кислятина была лучше, чем ничего. Он жевал бы и ветки колючки, лишь бы прогнать отвратительный горький привкус отходов и слизи.
Когда ягоды длинно-игловой колючки вызревают, то становятся медово-сладкими с легкой приятной горчинкой – лакомство, мимо которого не может пройти ни один сладкоежка, правда, платит он за это блюдо гниющими занозами в шкуре.
Грэм уже нехотя закинул в рот последнюю порцию – левое веко задрожало в конвульсиях:
Ооох… - протянул он и встряхнул головой. – Хорошо!
Отрубил кинжалом длинную ветку с веером смертоносных иголок – это внушительное примитивное оружие ближнего боя, неспособное убить, но точно сможет остановить многих хищников: мало кто решит сунуть в колючки свой нос.
Серое одеяло тумана уже почти растаяло, оголяя кривое зеркало водоема. Тихо… только изредка подымались на поверхность одинокие пузырьки газа, они сверкали в лучах солнца, словно крохотные слезинки загаженной земли – незабываемый пейзаж достойный кисти художника.
Панголин взъерошил волосы – они послушно ощетинились шипастым гребнем – оскалился и зашипел, будто красноголовый ящер перед атакой. По берегу прошла волна настороженных криков дозорных грифов. Несколько десятков ворон взлетели и расселись на ближайших деревьях.
С кинжалом в одной и колючей веткой в другой руке Грэм плюхнулся в показавшуюся уже теплой воду по пояс. Еле переставляя ноги в болотном иле, он что есть мочи побежал к суше – волны брызг летели в разные стороны, оставляя на поверхности клочья пены.
Грифы удостоили представление восторженными криками. Кое-где раздались скудные хлопки крыльев.
Выпрыгнув на берег, разрисованный причудливыми узорами многочисленных следов, Грэм ни на мгновение не останавливаясь, рванул под крону одинокого дуба. На бегу отбросил в сторону колючку и, зажав кинжал зубами, ухватился за толстую нижнюю ветку. Подтянулся, уцепился ногой, перевернулся и вот он уже вне досягаемости для наземных хищников. Дерево – это и укрытие, и прекрасный наблюдательный пункт. Панголин забрался на самую макушку и огляделся.
С высоты открывался мерзкий пейзаж отходов обитания человека – свалка. А в центре спасительная труба, торчавшая из городской стены, неистово пополняла воды искусственного озера. Отсюда была прекрасно видна белая полоса пены на черной воде, которую широкими стежками прошивали толстые тела, изредка показывая гладкие черные спины. Гигантские миноги – заключил Грэм.
