По серебряному следу. Дворец из стекла - Корнелия Функе
Хитира привел их к еще одному ольховому эльфу. Лиса ощутила, что ее внутренняя лисица готова обратиться в бегство, но Хитира бросил на нее предостерегающий взгляд, и Хидео по его знаку опустил руки ей на плечи.
О серебряных ольхах рассказывали такие страсти, что ни она, ни Джекоб никогда не испытывали искушения найти одно из этих деревьев, а уж после знакомства с Игроком – тем более. Сколько их, никто, похоже, не знал, а из разговора, подслушанного ею в саду у Воина, она поняла, что и другим ольховым эльфам неизвестно, где растут деревья, ставшие, по проклятию фей, тюрьмами для их сородичей. Однако, судя по уйме серебра под деревом, к которому их привел Хитира, довольно много просителей после тщательных поисков отыскивают серебряные ольхи, даже если они, подобно этой, растут вдали от людского жилья.
Просители платили кольцами и амулетами, шкатулками, монетами и одеждами, чью протканную серебром материю настолько изъело время, что оплаченное ими желание наверняка давным-давно забылось. Ствол под пышной кроной, затеняющей все эти предметы, искривился так, будто заключенный в нем ольховый эльф вновь и вновь пытался выбраться оттуда. По слухам, в коре можно было заметить их лица, но ствол этой ольхи до того сморщился, что Лиска видела в нем тысячу лиц.
Хидео крепче сжал плечи Лисы, и ей подумалось, что он, наверное, очень боится дерева, а вот Хитира приблизился к ольхе без колебаний. Деревья вокруг зашумели, словно возмутились непочтительностью мертвеца.
– Тосиро! – позвал Хитира.
Тосиро… Сердце Лисы забилось сильнее. Разумеется, она помнила это имя. И будто вновь услышала голос Воина. Мои големы вырубили все ольхи в его прежних угодьях. Тосиро не вернется. Кто же из них ошибается – ольховый эльф или кучер Темной Феи?
– Ты молчишь, потому что я не принес тебе серебра? – Подступив еще ближе, Хитира окинул взглядом крону. – Тебе бы поторопиться с пробуждением! Я здесь, чтобы предостеречь тебя. От давних врагов.
Ольха зашелестела, будто кто-то проводил по ветвям невидимыми руками. Из лежащей в корнях серебряной шкатулки выползла змея с серебристой чешуей, а из-за колючего куста, что рос в тени ольхи, выступил лис. С девятью хвостами.
Хидео, упав на колени, благоговейно уткнулся лбом в сырую лесную почву. Однако все внимание кицунэ было приковано к Лисе. Пригнув морду в насмешливом почтении, он начал преображаться, а когда выпрямился, мех его превратился в огненно-рыжее одеяние. Заостренные уши скрылись под длинными черными волосами, и с плутовской улыбкой руки на груди скрестил юноша:
– Лиса, что ты делаешь в компании с мертвецом? Это очень неполезно. Их намерения редко служат на благо живым.
Лиса подняла связанные руки:
– Я себе компанию не выбирала.
– Вот как. – Заправив волосы за все еще чуть заостренные уши, кицунэ оглядел бледную фигуру Хитиры. – Ты, видно, влиятельный мертвец.
– Моя сила – в силе моей госпожи, – отозвался Хитира. – А она была самой могущественной из всех. Она послала меня разыскать ольхового эльфа, которого проклятие ее сестер изгнало в это дерево.
Кицунэ перевел взгляд на Лису – и на нить у нее на запястье.
– Великий Тосиро покинул свою темницу. Но он примет вас – если лисица этого пожелает.
Лиса с Хитирой переглянулись. Заметил ли он, что к ее гневу примешалась благодарность? Тосиро… Вдруг он поведает ей, как защититься от Игрока? Если еще не поздно. Нет, Лиса. Все будет хорошо.
– Лисица этого желает, – сказала она.
Кицунэ одним прикосновением избавил ее от пут.
– Золотая нить, – сказал он. – Так вот как спаслась самая могущественная из фей. С помощью нити любви.
Кицунэ поманил Лису и Хитиру за собой, а Хидео на почтительном расстоянии последовал за ними. На заросшем лесом склоне, вниз по которому их вел кицунэ, пахло смертью, и вскоре они наткнулись на скелет большой обезьяны. Такие лежали повсюду.
– Стражники фей, – пояснил кицунэ, и Лиска все поняла, когда лес поредел и она разглядела за ним мерцание озерной воды.
Озеро Фей, где она побывала с Джекобом, тоже сторожили звери, но там это были единороги. Они достигли подножья склона, и Лиса увидела, что и на этом озере есть остров. Очертаниями он напоминал родной остров Темной Феи и ее сестер, только окружали озеро деревья не вечнозеленые, как там, а голые, словно здесь вечная зима, да и дрейфующие по воде лилии завяли и умерли. Лиса непроизвольно, защищая, обхватила рукой нить на запястье. Увиденное до боли ясно показало ей, что в этой тонкой нити у нее на руке на самом деле кроется все оставшееся от фей. Их действительно больше не было. Нигде, даже в далеких горах Нихона.
Они с кицунэ миновали мертвые деревья, и Лиса увидела в озере мифическое существо, с которым ей давно хотелось встретиться, – кентавра с черной шерстью и верхней частью человеческого торса. На мертвых лилиях вокруг него проклюнулись свежие почки, и Лиску охватило предчувствие, что перед ними не обычный кентавр. Увидев их, он побрел к берегу. Копыта у него были серебряные, и там, где они погружались в илистую почву, все начинало покрываться зеленью.
Лицом Тосиро походил на самураев в крепости Воина, но ведь лиц у него наверняка не меньше, чем у Игрока. В отличие от них с Воином он явился не в человеческом облике, и это вызывало у Лисы чуть ли не симпатию – хоть она и посмеивалась над собой за это чувство. Он – ольховый эльф, и где доказательства, что он не так опасен, как те, с кем она уже сталкивалась.
– Интересных посетителей ты привел, Каце. – Кентавр отряхнул воду с человеческо-конского тела. Голос выдавал его истинную сущность. У всех ольховых эльфов голоса были словно из бархата и серебра. – Мертвец, лисица и человек, чья кожа рассказывает сказки…
При этом описании Хидео опустил голову, будто его поймали с поличным.
Изучающие Лису глаза кентавра были такими же черными, как и волосы, которые он скреплял на затылке так же, как это делали ронины на пароме. Он не пытался скрыть, с каким наслаждением разглядывает своих гостей, но взгляд его не угрожал, а льстил.
– О, Тосиро! Моя госпожа никогда не верила лжи, которую распространял о тебе Игрок. – Хитира почти терялся в сгущающихся сумерках. – Но ей не удалось убедить своих сестер пощадить тебя. Это доставляло ей вечную боль. Только поэтому я осмеливаюсь сегодня просить тебя о помощи. Под твоей защитой ей, возможно, удастся вновь обрести плоть и поддержать тебя, когда…
– Поддержать? – Тосиро расхохотался, и на прибрежных деревьях стали распускаться цветы. – Радуйся, что пришел к правильному эльфу, мертвый принц. – Его голос сделался мягче меха Лиски. – Я прекрасно знаю твою госпожу. С тех времен, когда феи еще выбирали себе в любовники исключительно бессмертных. Соглашусь, давно это было, даже с точки зрения мертвеца, но Темную Фею, как ты знаешь, забыть нелегко.
– Вы были ее любовником? – Судя по выражению лица Хитиры, ревность испытывают и мертвые. – Но феи и ольховые эльфы – смертельные враги.
– Всего-то лет восемьсот. Что это значит в масштабах вечности? – съязвил Тосиро.
Он направился к Лисе, и его серебряные копыта утопали во влажной береговой почве.
