Тысяча эпох. Искупление - Адела Кэтчер

– (Улыбается.) И да, и нет. Но самой удивительной в моей практике – абсолютно.

– Потому что она была первой?

– Нет. Нет, вовсе не из-за этого.

Отрывок из серии интервью «Роль в твоей жизни». На вопросы Мань Су отвечает Фа Юйлань, профессор Пекинского университета, один из авторов проекта «Искупление».

Ссылка на источник в weibo.

* * *

Ван Цин медленно жевал картошку фри, пока Куан Ли напротив управлялась с огромным сэндвичем. Это выглядело комично. Она постоянно забывала поесть в течение дня и потом в обед, который уже смело можно было считать ужином, заказывала себе половину меню. Или что-то вот такое гигантское, что никак не гармонировало с ее холеным и неприступным видом. Ван Цин усмехнулся, глядя на ее борьбу, и указал на нее палочкой картошки.

– Если ты надеешься все же укусить его и не размазать помаду, ничего не выйдет.

Куан Ли отложила сэндвич обратно в коробку и невозмутимо провела по губам салфеткой, на которой остались ярко-алые следы. После она снова принялась за еду. Ван Цин уставился в окно. День уже клонился к вечеру, и здание научного центра через дорогу от кафе, где они сидели, было все освещено лучами заходящего солнца. Стекла в окнах ярко блестели, уходя в высоту этажей.

– Я не знаю, что делать, – сказала Куан Ли, когда закончила жевать. – Со сцены со змеями прошла уже неделя, а мы не продвинулись ни на цунь. Лун Ань уже сбегает от меня, едва завидев в коридоре.

Ван Цин удивленно вскинул брови. Лун Ань вообще умеет бегать? Он выглядел, как человек, который даже не ходит, а шествует, как британская королева.

– Чего-чего он делает?

Куан Ли гневно посмотрела на него.

– Сбегает! Знаешь, как это происходит? Я иду по этажу, а он, заметив меня, просто разворачивается и идет в другую сторону. Потом до ночи сидит в аудитории.

– Он же вроде диссертацию пишет? – спросил Ван Цин.

Куан Ли пожала плечами:

– Вроде того. Только сомневаюсь, что он занят именно ею. Профессор Лао скоро пропишется в моей лаборатории, потому что я мешаю его дарованию идти к вершинам мира науки.

Ван Цин рассмеялся и отправил в рот еще горстку картошки, сколько в пальцы поместилось. Куан Ли покачала головой и со вздохом продолжила есть.

– Может, тебе с ним поговорить? – произнесла она спустя несколько минут.

Ван Цин едва не подавился. Покашляв и постучав себя кулаком по груди, он с трудом проговорил:

– Мне? А чем я могу помочь в его диссертации?

Куан Ли поморщилась и поудобнее перехватила свой сэндвич.

– Да не в диссертации. Ты меня вообще слушал? Продвижения нет! Мы застряли. Медитации так вообще превратились в набор хаотичных картинок из того, что уже было раньше. Вряд ли эта история заканчивается змеями.

Ван Цин пожал плечами:

– Ты уже называешь это историей? Вам с Юйлань не кажется, что это просто… ну, не знаю, фантазии, сны?

Куан Ли сжала губы, на которых еще остался розоватый оттенок от помады, в тонкую линию. У нее дернулись брови. Так всегда происходило, когда она злилась.

– Ты издеваешься? А что такое сны, Ван Цин? Вот никто не в силах это объяснить, сколько над этим вопросом ни бьется. Может, ты мне расскажешь? – с издевкой произнесла она без тени улыбки.

Ван Цин поднял руки в обезоруживающем жесте. Он понятия не имел, откуда берутся сны. Сам он вообще довольно редко их видел. Одно время ему часто что-то снилось, но это было давно. Юйлань тогда как раз только задумала эксперимент. С тех пор прошло уже много времени.

Чем он мог помочь им продвинуться? Он всего лишь часть постановки. Кого бы Лун Ань ни видел во время этих своих медитаций, он лишь воплощает этот образ. Все это искусственное, ненастоящее. Фа Линь действительно воссоздает все в мельчайших деталях, но это было и останется театром. Даже если Куан Ли права и это какая-то история из головы Лун Аня, его подсознания или черт знает чего еще, Ван Цин не имеет к ней ни малейшего отношения.

Правда, был один момент… В последний раз, когда он приходил к Юйлань и невольно стал участником медитации, он что-то видел и слышал. Ван Цин так никому и не рассказал об этом, да и сам предпочел бы забыть. Эта комната просто могла на него повлиять своей тишиной и тем, что была отрезана от окружающего мира, как коробочка, спрятанная в дальнем углу чердака.

Куан Ли пристально посмотрела на него, прищурив глаза.

– О чем задумался?

Ван Цин хмыкнул и опустил взгляд.

– Я не хочу тебе об этом говорить. Ты опять будешь орать, а мне оно зачем?

– Так, – Куан Ли отодвинула от себя коробочку с недоеденным сэндвичем и схватила со стола высокий стаканчик с кофе. Туда столько кокосового сиропа налили, слипнуться можно. – Говори. Ты меня знаешь, я от тебя не отстану.

О, Ван Цин еще как знал. От Куан Ли невозможно было ничего скрыть, она все равно все узнавала, а потом еще и ругалась за то, что ей не рассказали вовремя. В прошлом году Ван Цин сломал ногу во время записи видео и впервые не позвонил ей. Когда до нее это дошло, она прилетела к нему домой и на полном серьезе обещала сломать вторую, как заживет одна.

Ван Цин улыбнулся и толкнул пальцем пластиковую пиалу с острым соусом.

– Я не очень во все это верю, – заметив взгляд Куан Ли, он демонстративно указал на нее. – Вот видишь, ты уже бесишься.

– Нет-нет, ты продолжай, – скрестив руки на груди и забросив ногу на ногу, кивнула она. – Придушить тебя я всегда успею.

Классная перспектива. И на что он подписался?

– Эта ваша комната для медитаций даже на меня действует. В прошлый раз, когда я там был, я сам слышал и видел что-то непонятное.

Куан Ли нахмурилась и медленно подалась вперед, укладывая на стол руки, как на парту.

– Юйлань мне говорила. Но она сказала, что тебе просто стало нехорошо.

Ван Цин кивнул.

– Да. Если вот так сидеть в одной позе без дела часами, любому станет нехорошо.

Что-то с грохотом упало за стойкой приема заказов. Ван Цин с Куан Ли одновременно повернули головы. Официантка ловила поехавшие с подноса мытые стаканы. Один все же разбился, и она, увидев направленные на нее взгляды, густо покраснела. Ван Цин собирался встать, чтобы помочь ей, но Куан Ли требовательно удержала его за предплечье.

– Что ты