Танец с чашами. Исход Благодати - О. Зеленжар
– Да ты просто золото! – восхитился Асавин. – Только будь осторожен, придерживайся роли… – он оглядел слегка пошатывающегося парня. – О небо… Хотя бы просто придерживайся чего-нибудь и не рухни… Будь внимателен, Дети Ветра могут обчистить твои карманы.
– Кто это? – спросил Тьег.
– Они, – Асавин указал в сторону трелей эспарсеры. – Изгои. Видал платок на ее голове? У нее клеймо на лбу.
Глаза Тьега округлились от ужаса и отвращения.
– Асавин, мы что, идем к бывшим каторжникам? Ты с ума сошел.
Блондин остановился и резко притормозил Тьега, который устремился в обратный путь.
– Стой! Ты еще слишком мало знаешь об Ильфесе. Каторгой и клеймением здесь наказывают за все – от кражи хлеба до убийства.
Он умолчал, что лицо клеймят только после третьего рецидива.
– Все равно, они преступники, – стоял на своем Тьег. – Они получили по заслугам. Закон писан для всех.
– Хм, – протянул Асавин. – Скажи это дворянину, изнасиловавшему чужую жену, или купцу, дающему страже на лапу, чтобы скрыть притон с маленькими мальчиками… Закон писан теми, у кого есть власть и золото, он неодинаков для всех. Думаешь, среди каторжников есть хоть капля дворянской крови?
Он снова преувеличил. Конечно, частенько ссылали зарвавшихся бастардов, но так они – никто, и капля их дворянской крови ничего не решала.
Тьег продолжал упрямо стоять и насуплено смотреть на Асавина. Что ж, пришло время последнего аргумента.
– Хорошо, Тьег, – сказал блондин. – Тебе виднее. Ведь ты безгрешен и наверняка за всю свою короткую жизнь не совершил ни единого дурного поступка. А теперь представь… Только представь, Тьег, что в «Негодницу» тогда ворвалась шайка пьяных дворян, убила бы хозяина, а ты, сын простого работяги, проткнул бы их словно бешеных собак. Туда им и дорога, но тебя бы ждала каторга. Сизые плащи не посмотрели бы, что ты защищал себя и тем более, благой упаси, шлюху! Кому она вообще нужна, эта падшая женщина? И кому нужен ты, сын простого работяги? Как ты посмел поднять шпагу на того, кто с рождения выше тебя? Скажи мне, это и есть справедливость в твоем понимании?
Тьег молчал, но взгляд его слегка изменился.
– Ты и я – такие же грешники, как и они, в глазах этого города, – сказал Асавин, снова потянув Тьега за собой. – Наши слова никогда ничего не докажут, так что остается только расслабиться и быть теми, кем нас видят: еретиками, грешниками, сластолюбцами. Гнить заживо, разрушая пасторальную картину священного города.
– Это неправильно, – пробормотал Тьег, но послушно пошел следом за Асавином.
– О, когда поймешь, что в этой жизни правильно, обязательно напиши об этом книгу. Уверяю, тебя тотчас же казнят за нее, раздробив конечности на площади наказаний.
Они приблизились к палаткам. Знакомый музыкант, сидя на бочке, ласкал эспарсеру, извлекая волшебные звуки. Он больше не носил платка, и на смуглом лбу белела сложная закорючка клейма. Амара кружилась под музыку, ее каблуки отбивали быстрый ритм, яркая юбка взметалась цветочными лепестками, а руки жили своей жизнью, летая над головой, словно птицы, исполняющие брачный танец. Вокруг нее кружились три совсем молоденькие девушки.
– Ах, вот вы где! – крикнула Амара. – Чего так долго? А вот и мои милые дочки.
Девчонки прыснули к остолбеневшему Тьегу. Они были ну очень хорошенькие.
– Пошли, Князь Тьмы, – женщина потянула Эльбрено за собой. – Пришло время плясать.
– Асавин, – жалобно протянул Тьег, – ты знаешь, в храме наук меня не учили местным танцам…
– Все просто. Прижми к себе даму так сильно, словно занимаешься с ней любовью, и… – он притянул к себе Амару, – не отпускай ее от себя, словно пойманную дичь. Позволь ей почувствовать твое тело, а ты – ее, а там – как сердце подскажет…
Тьег попытался еще что-то спросить, но его голос потонул в девичьем смехе, а все внимание Асавина заняли темные глаза Амары
– Ммм, а ведь ты описал сейчас совершенно определенный танец, – потянула она. – Иосийские объятия, – ее правая рука скользнула ему на плечо, а левая сплелась пальцами с его ладонью. – Покажи мне, как ты умеешь загонять дичь… Рьехо, давай иосийское!
Музыкант громко крикнул, стукнул по верхней деке эспарсеры, и мелодия устремилась в головокружительное пике. Подхватив ритм, Асавин повел Амару за собой, управляя изгибами ее тела. Ноги и руки все еще прекрасно помнили эти полные страсти движения. Хлопок по деке – Асавина оттолкнул от себя партнершу, чтобы в последнее мгновение поймать кончиками пальцев и резко притянуть к себе, выбив воздух из ее легких. Она удивленно заморгала, но через мгновение сильнее прижалась к нему, закинув ногу ему на бедро.
– А ты злобный сукин сын…
– Дичь должна молчать, – шепнул он ей на ухо и провел пальцами по обнажившейся икре женщины.
– Не дождешься, – фыркнула Амара, пихнув его в грудь, словно оскорбленная девственница, но глаза у нее горели.
Асавин легко удержал ее и наклонил, почти уронив на землю. Амара обхватила его за шею, и он почувствовал, как впились ее ноготки. Эльбрено поднял ее и повел в такт музыке, пересекая открытое пространство. Вокруг взметнулись купола ярких юбок, громко хлопали танцующие, и Тьег закружился с одной из дочерей Амары.
– Признаю, ты умеешь танцевать, – шепнула смуглянка. – Ты с Иосы?
– Да, – ответил Асавин. – И ты, видимо, тоже…
– В прошлой жизни, – она лукаво укусила блондина за мочку уха, и его обдало жаром.
В небе оглушительно загрохотало, и это заставило всех танцующих остановиться. Они запрокинули головы в темноту над ними. Миг, и небо изрыгнуло каскады воды.
– Ах, это я и называю настоящей благодатью, – рассмеялась Амара, скинув платок и подставив лицо под струи. – Что, испугался промокнуть или…
Вода впиталась в ее платье, сделав юбку тяжелой, а лиф – абсолютно прозрачным, и Эльбрено легко мог рассмотреть соски с коричневыми ореолами на ее грудях. Он медленно прижал ее к себе:
– Это всего лишь вода…
– Эйейей! – закричал Рьехо, ударив по струнам, и Асавин закружил Амару под потоками воды. Ее мокрые волосы били его по лицу, а прикосновения обжигали сквозь холодную мокрую ткань, ставшую вдруг такой тонкой, словно ее и не было вовсе. Желание нарастало, и Амара это заметила. Ее ладонь скользнула вниз и сжалась на его гульфике, заставив сладко вздрогнуть.
– Приятно чувствовать, что мужчина так тебя хочет…
Вместо ответа он коснулся губами ее шеи, и Амара сама задрожала в его руках.
– Нам стоит согреться, иначе можем заболеть, – шепнул ей блондин.
Амара потянула его сквозь толпу танцующих, прямо к одному из шатров, в котором пахло конским потом и грязным бельем. Асавин не обратил на это внимания, рухнув на кипу тряпья. Мокрые волосы Амары каскадом хлынули ему на лицо, когда она потянулась к его губам. Платье сползло с плеч, обнажая грудь с крупными сосками. Он сжал одну пальцами, а другой рукой стянул платье до
