Дмитрий Михайлов - Избавитель
К Василию подскочил чёрт и аккуратно, словно драгоценную реликвию, протянул свернутый в рулон пергамент, сделанный, по всей видимости, из человечьей кожи. Край пергамента был закреплен огромной сургучной печатью, в которую четкими глубокими бороздами врезалось изображение пентаграммы в кольце.
— Поторопись, на восходе тебя вернут мои подручные, и упаси тебя Бог не выполнить моё поручение! — он улыбнулся ехидно, и адское окружение вновь поддержало эту минутную радость неистовым весельем.
Дьявол махнул пальцем, и тучка летающих демонов, с гиканьем подхватив святого отца за руки, понесла его к ущелью. Оказавшись над лавой, двое импов остались с Василием, насилу справляясь с восходящими потоками воздуха, а остальные опустились на дно и принялись усердно обмахивать кипящую массу. Лава забурлила, от нее взмыл такой горячий ветер, что державших Василия импов начало разносить в разные стороны. Их тонкие вытянутые лапки впивались в его плечи, а самих демонов мотало из стороны в сторону так, что было непонятно: то ли они его держат, то ли они за него держатся.
Движение туч над ущельем упорядочилось, и они начали вращаться, образуя гигантскую воронку. Раздался сухой треск молний, и, словно испугавшись их, импы бросили Василия и разлетелись в разные стороны. Василий полетел вниз, но всего через мгновение огненная жижа вспучилась и взорвалась огромным фонтаном. Мощный порыв ветра, вырвавшийся из него навстречу Василию, подхватил посланника и стал стремительно возносить его ввысь. Чем ближе приближался священник к тучам, тем сильнее ощущалась наэлектризованность воздуха: треск раздавался уже у самых ушей, а растопыренные пальцы начали светиться коронным разрядом. Василий поднимался к центру воронки, и вдруг… Ужасная молния ослепила и оглушила его.
Глава XIV
Начиналась прохладная августовская ночь. Сульфат ехало на своем автомобиле по загородной трассе в развлекательный центр «Супер» и дёргалось всем телом в такт ритмичной мелодии, разносившейся по салону из целой батареи динамиков. Сульфат было гермафродитом, как, впрочем, почти все население планеты. Внешне это была очень эффектная блондинка с выразительной фигурой, лицом без изъянов (по стандартам нового времени), с длинными волосами, закрученными в тугую наклоненную немного набок спираль, длинным носом и тремя грудями, гордо расталкивавшими друг друга, что, как считалось, придавало образу соблазнительную пикантность. От мужской части Сульфату достались только половой орган, широковатые плечи и некоторая грубость черт лица.
Дабы женщины не обвинили автора в мужском шовинизме, а мужчины — в предательстве (поскольку Сульфат обладало неоспоримыми достоинствами, о чём будет сказано ниже), я буду называть Сульфата «оно», не отдавая предпочтения ни одному из полов.
Одето Сульфат было не по сезону: легкая полупрозрачная пелерина жёлтого цвета, богато украшенная стразами, под которой просвечивало одеяние, больше похожее на закрытый женский купальник с глубоким декольте, почти полностью обнажавшим среднюю грудь. Вокруг шеи был намотан шёлковый шарфик, один конец которого свисал спереди, а другой — за спиной. Ещё одним элементом облика Сульфата были очки — лентообразные мягкие перламутровые очки, которые больше походили на повязку, так что сложно было предположить, видело ли Сульфат хоть что-нибудь через них или нет. Но окружающий мир оно всё-таки видело. Правда, немного не таким, каким он являлся на самом деле, но лучше, ярче и интереснее. Подобные очки позволяли человеку погружаться в виртуальный мир постоянной игры, и картинка, хоть и строилась на основе реальной обстановки, но во многом зависела от того, во что играл их обладатель. Что видело в этот момент Сульфат — раскрашенный в пестрые цвета мир, пряничные замки или же геометрические абстракции — не столь важно.
Вместе с музыкой из динамиков доносились слова, которые Сульфат хотело заучить и в подходящий момент поразить ими своих собеседников.
— Априори — знать с самого начала, — звучал из динамиков немного гнусавый голос с металлическими нотками.
Априори, — повторяло Сульфат с напряженным лицом, надеясь запомнить это хотя бы на несколько часов. Всякий раз перед выходом в свет оно запускало подобную программу и даже умудрялось ввести в свой обиход несколько терминов. Например, оно знало, что кризис — это трудности, а вакуум — ничто, и теперь, когда требовалось сказать, что сделать нечто не представляет сложности, оно так и говорило: «Этот кризис мне аще вакуум». Благодаря этому, среди своих знакомых (как реальных, так и виртуальных), оно заслуженно слыло умником. Правда, открыто в этом никто не признавался, но все знали и тайно недолюбливали Сульфата за это. Сульфат тоже знало свою высокую интеллектуальную ценность (вернее — бесценность), и потому не терпело этого качества ни в ком другом.
Как известно, всестороннее образование делает человека гармонично развитым, поэтому Сульфат разбиралось во всех областях, и о чем бы ни говорили, какое бы событие ни произошло — на всё у него были свои соображения, которыми оно не медлило делиться и высмеивало все иные мнения.
Особой гордостью Сульфата были оконченные курсы просвещения, которые проводили для желающих в образовательных центрах. Просидеть три месяца, слушая краткие лекции по основным научным дисциплинам — это вам не шутка! Не у многих хватало терпения досидеть до конца первого месяца, Сульфат же проявило нечеловеческую силу воли и было вознаграждено за это сертификатом с блёстками и огромной сургучной печатью. А главное — это статус в глобальной сети и специальный значок, который позволялось носить только курсантам, и который ярким маячком всегда поблескивал у него на груди. Правда, это была лишь внешняя сторона, внутренняя же изменилась ненамного: курсы, скорее, захламили эту светлую, но неподготовленную голову. Попробуйте четырех-, пятилетнему ребенку — если он не вундеркинд — за три месяца, по полтора часа в день, изложить историю мира вместе с альтернативными историческими гипотезами, философию, физику, биологию, мировую литературу, добавьте сюда немного химии, разбавленную для развлечения историей алхимии, астрономию с астрологией и уж совсем чуть-чуть различных отраслей математики и геометрии — и вы получите представление, что творилось в голове среднестатистического выпускника образовательных центров.
— Желудок — орган, принимающий съедаемую пищу.
— Желудок, хе. Ты, дэха, натурально, не лапай меня своими желудками! Хе.
Автомобиль Сульфата несся по прямой трассе, насыпанной среди обширных пестрых цветочных лугов. Луга были густо засажены портулаком почти метровой высотой с цветками размером с блюдце. Однако не только величина была примечательной чертой этих растений: там, где жизнь не засыпает даже ночью, важно, чтобы красота царила круглосуточно. Цветы светились, светились в свете ясной луны, словно это было не поле, а загадочная галактика, густо усеянная звездами: голубыми, желтыми, красными — каких только огоньков здесь не было!
