Исчезнувшая стражница - Марта Гонсалес Альварес
– Эрин!
– Я в порядке! – отвечает она, обхватывая животное за шею. Эрин делает это как раз вовремя, что позволяет ей удержаться верхом, когда единорог встает на дыбы. – А-а-а-а-а!
– Куда тебя занесло?
– Что? – переспрашивает она, когда единорог опускается на землю, падая на передние копыта. Тело Эрин вздрагивает при каждом движении. – Да я же здесь, сверху-у-у-у!
Единорог снова встает на дыбы. Эрин соскальзывает на несколько сантиметров вниз, и ее лицо упирается в шею аберранта, придавленное к собственной же руке.
Руке, которую она не видит.
Единорог… превратил ее в невидимку?
В нескольких метрах от нее Хана озирается по сторонам, ища Эрин взглядом. Ирис стоит на месте, пристально глядя на единорога и выражая абсолютное изумление. Они вдвоем – единственные в парке, кто стоит неподвижно. Вокруг них завороженно кричат дети. «Смотри, мама! Единорог!» – вопят некоторые. Мальчики и девочки тянут родителей за руки в сторону зверя, но никто из них, похоже, не желает и близко подпускать детей к аберранту.
– Эй! С собаками сюда нельзя! – кричит один из них, утаскивая дочь.
Эрин знает, что нормальные люди, особенно взрослые, не способны видеть магию. Мозг обманывает их, превращая сверхъестественное во что-то более приемлемое.
Но собака? Они видят проклятого единорога и воспринимают его как собаку? Серьезно?
Единорог тоже, похоже, возмущен этим сравнением, потому что он снова начинает неистово ржать. Что бы мужчина ни услышал, этого достаточно, чтобы заставить его схватить дочку и увести ее прочь. И он правильно поступает, потому что через секунду единорог первым атакует, бросаясь на них рогом вперед.
Эрин издает крик, когда зверь тащит ее за собой в своем безумном рывке. Он скачет так быстро, что грива развивается на ветру, путаясь с волосами наездницы. На такой скорости зубы Эрин стучат каждый раз, когда ее подбородок упирается в шею аберранта, за которую она отчаянно цепляется. Подталкивая единорога, ей удается изменить курс, и отец с дочкой могут убежать.
Бенефис разъяренной собаки (или что бы там ни видели нормальные люди) опустошает парк за считанные секунды. Остаются только Хана, которая продолжает искать глазами Эрин, и Ирис, застывшая на месте с таким же потрясенным выражением лица, что и несколько минут назад. Что, черт возьми, с ней творится?
Эрин протягивает к ним руку, но единорог просто кружит вокруг девочек – слишком далеко, чтобы она могла дотянуться. Глаза зверя, совершенно белые, устремлены на Хану. Он нарезает круги с такой скоростью, что его копыта начинают рвать траву, оставляя за собой грязный след.
– Эй, девчонки! Я на спине!.. АЙ!
На этот раз вставший на дыбы единорог застает ее врасплох. Эрин скатывается вниз по белому меху, и только ее способности не позволяют стражнице разбить голову, когда она с глухим треском падает на землю.
– У меня есть решение! – слышит она слова Ханы, поднимаясь с травы. – Встань позади меня!
Она никогда бы не поверила в то, что видит перед собой. И это заявляет человек, только что упавший с единорога!
Хана протягивает руку Ирис… и та толкает ее к аберранту. Эрин бросается к Хане. Она хватает ее за плечи, чтобы оттащить от единорога, но не может сдвинуть ее с места. Эрин сжимает зубы, призывая всю свою силу, и даже трансформируется, чтобы использовать дар в полной мере. Она тянет так сильно, что боится ненароком вывихнуть Хане плечо, но та не двигается. Хотя она весит меньше перышка, создается впечатление, будто гравитация усилилась в сто раз. Ее невозможно сдвинуть даже на миллиметр.
Только тогда Эрин осознает, что единорог тоже замер. Его грива развевается, копыта стучат о землю, топча траву, а его рог… рог застыл в нескольких сантиметрах от лица Ханы, и единственное, что мешает ему броситься на нее, – это руки девочки, охватившие его с обеих сторон. Ошеломленным взглядом Эрин следит, как между пальцами Ханы начинает просачиваться золотой свет. Его интенсивность растет с каждой секундой – настолько, что Эрин вынуждена закрыть глаза. Она слышит яростное ржание единорога, его копыта отчаянно бьются о землю, а затем…
Ничего.
Торжествующий крик Ханы – это сигнал, которого ждет Эрин, чтобы открыть глаза. Сделав это, она видит только след единорога: несколько клубов черного дыма перед Ханой, которые постепенно рассеивает ветер.
– Что произошло? – бормочет Эрин. Ее взгляд блуждает от пустого пространства, которое ранее занимал единорог, к Ирис, наблюдающей за ними с широко раскрытыми глазами.
– А, я снова вижу тебя!
– Я догадывалась, что случилось нечто подобное, – улыбается ей Хана. – Единороги – это аберранты, которые делают своих жертв невидимыми, – объясняет она, выпятив грудь, как во время выступления в весеннем мюзикле. – Только мистикал Светового центра, то есть я, может победить их, но для этого необходимо коснуться его рога. Думаю, именно поэтому он уставился на меня вместо того, чтобы атаковать, – Хана поворачивается к Ирис. – Ты знала об этом? Поэтому и толкнула меня к нему?
– Я… – заикается та и ошеломленно разглядывает свои руки.
– Вопрос в том, откуда ты узнала? – спрашивает Эрин. – Без обид, но ты не совсем мистикал-заучка.
– Да уж, это точно, – Хана пожимает плечами. – Но однажды я листала бестиарий и увидела страницу с единорогом. Как я могла не прочитать ее? Ты тоже это читала, да, Ирис? Поэтому ты заставила меня…
Она не может закончить предложение, и Эрин понимает: что-то не так. Существует очень мало вещей, от которых Хана теряет дар речи. Они смотрят на Ирис, ожидая ответа. Ответа, который Ирис произносит, устремив взгляд на взъерошенную траву.
– Ты опаздываешь в кино.
Эрин выжидающе поворачивается к Хане. Та ничего не понимает и не знает, что сказать. Единственное, чего она не ожидала, так это того, что Ирис не ответит… вообще.
– Да… точно, – бормочет Хана. Эрин никогда в жизни не слышала, чтобы она говорила так тихо. – Ну… я пошла. Потом обсудим.
Она прощается взмахом руки. Из уважения к Хане Эрин ждет, пока та скроется из поля зрения, и бросается на Ирис.
– Какого черта ты вообще творишь? – рявкает она, указывая на круг, вытоптанный копытами единорога. – Ты с ума сошла?
– Ты слышала, что сказала Хана. Я знала, что ей нужно прикоснуться к единорогу.
