Кузница Тьмы - Стивен Эриксон
Улыбка исчезла с лица Халлида.
– А потом, возможно, ты поднимешься выше, стараясь не обращать внимания на кровавые пятна? – не ожидая ответа, продолжил Скара. – К заложнику, который погиб, защищая ту женщину, зарубленный не в честном поединке, но словно бы пригвожденный к земле дикий пес? После чего перейдешь к старику, отцу невесты и герою Форулканской войны, умершему на пороге дома своего будущего зятя? – Капитан говорил громко и выразительно, и голос его разносился по лагерю, обрушиваясь на молчащих солдат. – Но погоди. Добавим новую ступеньку к этой праведной лестнице, ведущей к торжеству нашего общего дела. Служанку, которой отсекли руку, после чего несчастную зарубили. Служанку, воплощение того самого неравенства, которое все мы так презираем. И солдат домашнего войска, едва вооруженных, которые ради нашего общего дела полегли ковром изрубленной плоти и примятой травы. – Бандарис воздел руки, будто пылающий праведным гневом оратор. – Но мы видим и новые знаки верного пути к справедливости, которым идет Хунн Раал! Обугленные трупы отрицателей в лесу! Конечно же, ведь их старые свечные ведьмы жиреют за наш счет. А покрой лохмотьев их детей оказался неподобающе роскошным. Поведай же, Халлид Баханн, о нашей истинной цели. Расскажи мне, как выбор веры разделяет королевство, которое мы поклялись защищать, и назови свои доводы в пользу той стороны, которую ты за нас выбрал. Напиши свой список столбами дыма за моей спиной, и пусть он затянет все небо…
– Заканчивай уже свою тираду! – рявкнула Тате Лорат. – Справедливость для легиона Урусандера наступит лишь тогда, когда никто не будет стоять на нашем пути. Мы должны ударить первыми, Скара, чтобы внести раскол в ряды тех наших врагов, что еще остались.
Усмехнувшись, Бандарис повернулся к ней:
– Внести раскол в ряды врагов? Неужели кто-то в самом деле поверил, будто несколько трупов отрицателей, разбросанных среди убитых, наведут на ложный след? Повелитель Джайн мастерски владел мечом, но даже он не мог сравниться с Крилом Дюравом. И кто-то еще полагает, будто заложника убили отрицатели? Он погиб от множества ударов, нанесенных прекрасно обученными солдатами, которые знали, как сражаться с мастером меча. Неужели вы все считаете повелителя Аномандера глупцом?
– Речь идет не о нем одном, – возразил Халлид Баханн, к которому за те несколько мгновений, пока окружающие отвлеклись, вернулась прежняя уверенность в себе. – План не был продуман до конца, но все мы знаем, Скара, как жажда крови затмевает любые приличия. Как ни печально, но, прежде чем все закончится, обе стороны совершат еще немало преступлений, и ты дурак, если считаешь иначе.
– Да уж, я точно дурак, – ответил Бандарис. Вернувшись к своей лошади, он вскочил в седло. – Мне больше нечего тут делать, – заявил он и, развернувшись в седле, взглянул на солдат, сопровождавших его в пути из Харканаса. – Оставайтесь здесь и сражайтесь со своими товарищами, если хотите. Я же отказываюсь от командования и своей должности в легионе Урусандера.
Тате Лорат рассмеялась:
– Тогда беги обратно в Обитель Седис и забирай заодно всех трусов, готовых ехать с тобой. Разве я не предупреждала тебя, Скара, что не стоит заводить дружбу с братом Аномандера? Не сомневайся, этот белокожий урод сейчас идет по твоему следу, преисполненный жажды мщения. – Она покачала головой. – Хочешь устраниться? Как бы не так! У тебя больше не осталось выбора, Скара. Вернее, его нет теперь ни у кого из нас, но у тебя в особенности.
Нарад увидел, как некоторые из его спутников собирают снаряжение, явно намереваясь присоединиться к своему оказавшемуся теперь вне закона капитану. Поколебавшись, он тоже потянулся к вещмешку.
– А если даже Сильхас Гиблый и не найдет тебя, – продолжала Тате Лорат, повысив голос, – то однажды это сделает легион Урусандера. Это я могу обещать, и все вы прекрасно знаете, как командир Урусандер поступает с дезертирами.
Больше половины упаковывавших снаряжение солдат прекратили свое занятие, и Нарад увидел, как многие из них снова положили мешки на землю.
Скара Бандарис повел свой отряд из лагеря на запад, возвращаясь к дороге вдоль реки. За ним следовала небольшая горстка присоединившихся солдат. Нарад, тоже бывший среди них, увидел впереди капрала Бурсу. Сержант Радас осталась в лагере, но он сохранил в памяти ее лицо – мертвое, с неподвижными губами, не способными произнести ни единого слова. Нарад твердо знал, что она никогда больше не скажет: «Что, все никак не встает, Вонючка?» – и впредь не будет жаловаться, сидя в дыму костра и перечисляя все обиды, причиненные ей самой и ее товарищам по легиону.
Он мысленно представлял мертвое лицо женщины, а когда повисал над Радас подобно мстительному духу, то видел ее распростертой на камнях с широко раскинутыми ногами, между которыми стремительно росла лужа крови.
Казалось бы, подобное видение должно было заставить его содрогнуться, однако Нарад ничего не чувствовал.
«Это же не от моей руки, сержант».
В его голове все еще отдавались слова, произнесенные вернувшимся в лагерь Скарой Бандарисом. Горькая насмешка, сквозившая в них, несла утешение, а в негодовании звучало эхо справедливого возмездия. И если они больно обожгли Нарада – что ж, разве он этого не заслужил?
Вскоре капитан остановился, поджидая остальных. За их спиной была дорога, а за ней текла река.
– Устроим здесь привал, – объявил Скара. – Но не столь долгий, как бы мне хотелось. Возможно, будет лучше, если вы просто рассеетесь, найдя для себя укромные убежища. Я буду ждать в Обители Седис, и если Сильхас Гиблый найдет меня, не стану с ним сражаться. Я просто преклоню колено в ожидании удара меча по затылку. Надеюсь, после всего мною сказанного вы понимаете, что оставаться в моем обществе небезопасно для любого из вас.
Услышав эти слова, часть всадников повернула назад.
Зрелище сие казалось жалким и постыдным.
Капитан посмотрел на Нарада и нахмурился:
– Я тебя не знаю.
– Только это и оставляет мне надежду, – ответил Нарад.
Капрал Бурса откашлялся.
– Мы подобрали его в лесу, капитан.
– Ты ручаешься за него, капрал?
Нарад внезапно упал духом. Он снова почувствовал лежащую под ним женщину и услышал смех, который стеснял его неуклюжие движения, падая сверху жгучим ледяным дождем.
– Он безупречно исполнял приказы, капитан, – пояснил Бурса, – и мы признали его
