Штурмуя Лапуту - Юрий Павлович Валин
Он еще раз приложился к зеленоватому запястью чувственными губами и глянул на Укса:
— А вы? Простите, я в возрасте людей не очень разбираюсь. Не хотите поболтать о вашем загадочном народе после концерта, за стаканчиком марочного морса?
— Мне религия не позволяет, — сухо сообщил Укс.
— Жаль — эльф, ослепительно улыбнулся. — Вот все уверены, что я непременно пользуюсь служебным положением. Не верят, что существует масса ограничений, дипломатических и религиозных тонкостей. Что ж, возвращаемся к делам. Что у вас в райдере?
Гитару Укс выбрал темно-синюю, цвета пред-ночного неба. Собственно, здешние гитары только цветом лака и различались — не в местных традициях было изготовления избыточного разнообразия музыкальных инструментов. Но гитара оказалась неплохой. Пилот сидел, перебирал струны, слушал, как бубнит себе под нос и черкает карандашом Лоуд, срочно адаптирующая тексты классики к условиям Большого Гэса.
— Уксик, не громыхай, отвлекаешь, — намекнула сосредоточенная Профессор.
Пилот пожал плечами и, оставив напарницу в гримерной, вышел в зал. Со слухом у Лоуд было намного лучше, чем с голосом, звуки она воспринимала гораздо острей и тоньше средне-нормального человека. Но вспомнить как браться за гитару все равно было необходимо, поскольку основательно позабыл искусство музицирования бывший потомок боредов. Присел на ступеньки сцены; зал был пуст, сумрачен, лишь блистали стойки и зеркала баров, да тлели вполнакала светильники на столиках. В тон полумраку истаивали в полутьме негромкие звуки струн…
Вообще Укс музыку не любил. В детстве и ранней юности, как и все юные благородные потомки боредов, учился пению и игре на кифаре, но и тогда совершенно не трогало это искусство. Потом… потом простился с крыльями, пальцы оказались напрочь испорчены мозолями и шрамами моряцких и воинских трудов, а в голове звенел лишь безумный нэк. Потом пришлось мучительные века и мгновения умирать в ломке. Потом случилось много еще чего, появился трофейный дирижабль, нареченный «Фьеклом». Жить стало намного интереснее и даже легче. Но прошлое порой напоминало о себе…
Струны гитары негромко вспоминали, клубный зал слушал…
Сожалеть о той давней ночи в Хиссисе было бессмысленно. Партнеров тогда было трое — нет, сопляка-Грушееда тогда еще не нашли, зато неизменно был рядом великий шутник по имени Нэк. Потому весь мир — все люди и дарки — числились у партнеров в должниках. Да, маньяками напарники тогда и были, как сказала одна наглая, но проницательная фермерша. Укс убивал, грабил, стравливал людишек, и чувствовал, что прав абсолютно во всем. Наверное, оно так и было. А может быть, и нет. Поскольку случилась там одна купеческая дочь и полнолуние. Много позже пилот спросил у Лоуд:
— А ты ведь тогда помнила, что полнолуние?
— Наверное. Обычно я держу в уме такие мелочи. Но не уверена. Хоть убей, вот не помню и всё. Нэк же нас дурил, совсем безумные были. Да незачем меня пытать и попрекать, не так плохо и получилось-то.
Наверное, не так уж и врала пронырливая напарница. Получилось не то что неплохо, а очень странно. О том, что теоретически стал отцом и заимел дочь, Укс узнал только через пару лет, да и то чисто случайно. А вот смотреть на наследницу не нужно было. Или нужно, но как-то иначе, поотстраненней?
Поразило, какая она крошечная. Меньше всех соседских детей. На муху похожа — кривыми ножками шагала еще не очень-то твердо, но разгонялась по прямой с этаким отчаянным жужжанием. Коленки вечно сбиты. Звали — Джик. В смысле сначала звали как-то иначе, но Укс озвучил точное имя, и желающих возразить не нашлось.
От Хиссиса оставались лишь развалины, неумолимо зарастающие плющом и полынью. Новый городок пытался ожить-возродиться севернее по берегу, в бывшем поместье Шлюмана, там почти все уцелело, имелись работающая водяная мельница, причалы и многое иное, поистине бесценное в вымершем и обезлюдевшем крае. Мать Джик унаследовала не только родовое имущество, но и семейную хватку, молодая и жесткая, «отжала свое» на остатках былого богатого города. Нравы там, конечно, были еще те — чисто человеческие, дикие, пусть нэк и сгинул, но его безумный дух то и дело просыпался в городке, вольно шалил в развалинах. Укс кое в чем помог матери своей дочери, Лоуд не замедлила дать ценные советы, мимоходом убрали пару буйных конкурентов. Нет, не только из личных соображений, просто едва дышащий городок явно заслуживал определенного покоя. Мать Джик вышла замуж за корабельного арха-капитана — брак нес очевидные материальные выгоды, кораблей в тех местах почти и не осталось, любое корыто — великая ценность.
В сущности, мать Джик была красивой, молодой, неглупой и циничной особой. Укс спал с ней, когда задерживались у Хиссиса на ночь, получал удовольствие, видимо, обоюдное. Но заведомо бессмысленное. И думать об остальном казалось сущей глупостью.
Она боялась Укса. Было заметно, даже когда стонала и извивалась на шелковом покрывале. Та давняя — полнолунная — ночь осталась между гостем и хозяйкой навсегда, неизменно заглядывала в окно вместе со свежим ночным морским ветром. «Изрядные вы извращенцы» — справедливо заметила Лоуд.
Оно и верно. Но у коки-тэно иное отношение к детям. Особенно у Лоуд, у которой все студенты — свои-фамильные, а еще есть найденыш Гру, названная внучка на севере, «внебрачная питерская племяшка», младший брательник по костям Авель, и еще одни боги знают, сколько вне-кровных родственников и побратимов, разбросанных по всем мирам и векам. Иной раз подобной семейственности хочется позавидовать, хотя это жуткий перебор — это уже не родственники, а мафия какая-то.
Завидовать Укс отказывался, столько родственных связей только уникальная Профессор и способна выдержать. Ну, у Светлоледи схожие семейные связи, но та и сама склонна к полковым масштабам и многоступенчатой дисциплине, так у нее жизнь сложилась. А у Укса, по сути, из кровных только Джик и есть. Понятно, Гру никуда не делся, тоже не чужой, но парень уже взрослый, сам детей делать примеряется, и помощь ему в этом деле явно не нужна.
А у Джик проблемы. И виновата в этом смесь генов, поскольку даже ставший человеком дарк со своей кровью передает крайне сомнительное наследие.
Понятно, дочь не знала, что у нее проблемы. Веселое, уже не кривоногое, но все равно мелкое создание. И, что весьма удивляет Логоса, росло существо, не пытающееся задавать глупых вопросов. Просто радуется, когда появляется редкий гость. Подаркам, конечно, тоже радуется, но гостю больше. И гулять по берегу и мертвым развалинам вдвоем интересно. Необъяснимое ощущение…
Усмехаясь, Укс осторожно перебирал
