Сумерки Баригора - Софья Соломонова
– Я слышал, что королеве нездоровилось уже на похоронах его величества, – затараторил он, стараясь при этом говорить тихо. – Кузен подруги моей матери служит в королевской гвардии, и он говорил, что королева была сама не своя и едва стояла на ногах!
– А что же первый министр? Вы же служите в королевской канцелярии, да? Наверняка там ходят какие-то слухи.
– Ох, я бы не хотел распространять сплетни, – начал молодой чиновник, распаляясь, – но я слышал, как председатель обсуждал с секретарем министра двора, что лорд фон Моргенштерн потерял зрение! Но я уверен, что это глупости, о таком бы наверняка всем сообщили. Это же лорд фон Моргенштерн!
– И кого же он назначил исполнять свои обязанности? – Лицо Квентина сохраняло бесстрастное выражение.
– Петерса Пастоса, вы представляете! Никогда бы не подумал! У него же на лице написано, что он дурак! – Лицо молодого служащего раскраснелось не то от возмущения, не то от нескольких кружек пива, которые он успел выпить за вечер.
– Что ж, спасибо вам за информацию, – вежливо улыбнулся Квентин, поднимаясь, – хорошего вечера!
– А я думал, вы выпьете со мной, сударь!
– Прошу меня простить, но не сегодня.
Квентин поспешил отойти от стола чиновника и вернуться в свою комнату, где его ждали Алекс и остывающий ужин.
– Вам удалось что-то узнать, ваша… господин? – полюбопытствовал слуга, который не притронулся к еде, ожидая Квентина.
Тот кивнул, садясь за стол:
– Завтра утром купим необходимые припасы и отправимся назад.
– Но я думал, мы поедем в Парант. – Алекс был удивлен, но поко`рен.
Квентин лишь покачал головой и принялся за еду. Он выглядел еще более озабоченным, чем утром в некромантском убежище.
Баригор, королевские земли, тайное убежище некромантов, 22 мая 3607 года
Вечером того же дня Регин принял горячую ванну, заботливо подготовленную ему Мартой. Хотя слово «ванна» было слишком громким для большого медного таза, в который можно было поместиться, только сильно поджав под себя ноги. Но даже в такой ситуации у служанки где-то нашлась сушеная лаванда, которую она покрошила в воду, придавая ей приятный успокаивающий аромат.
Выбравшись из таза и переодевшись в чистую простую одежду, которую Марта аккуратно сложила для него на небольшом столике в углу, Регин вышел в коридор и уже привычно направился в библиотеку Седрика. За его спиной Марта, все это время ждавшая под дверью, шмыгнула внутрь ванной, чтобы прибраться там и постирать скопившиеся вещи.
Но в библиотеке Седрика не оказалось. Впервые за все проведенные ими в убежище дни там даже не горели светильники. Удивленный, Регин вновь заглянул в ванную комнату, где Марта вычерпывала большим ковшом воду из банного таза и переливала ее в сливное отверстие в углу помещения. Заметив Регина, женщина прекратила свое занятие и повернулась ему навстречу, держа ковш двумя руками на уровне бедер и слегка склонив голову.
– Чего желаете, ваше высочество?
– Ты не видела Седрика?
При упоминании некроманта Марта поежилась. Из всех слуг ей сложнее всего было привыкнуть к соседству с жрецом смерти.
– Он вышел наружу, ваше высочество, около часа назад.
– Спасибо, Марта. – Регин улыбнулся служанке, которую знал с детства. – Тебе не стоит бояться его.
– Вы говорите так, ваше высочество, но ведь он слуга Кавица!
– Я же уже объяснял тебе, что это не так.
– Я помню, но это неправильно, ваше высочество, мертвые должны оставаться мертвыми, такая сила противна Алору.
Регин вздохнул. Переубедить Марту было невозможно.
– И все же тебе следует проявлять к нему уважение. Я буду снаружи.
– Да, ваше высочество. – Служанка поклонилась, и Регин оставил ее заниматься своими обязанностями.
Дойдя до конца коридора, Регин обнаружил, что лестница наверх ярко освещена солнечными лучами, а вход в убежище открыт. Снаружи в подземелье задувал теплый ветер уже почти летнего вечера и долетали какие-то тихие звуки. Заинтригованный, Регин поднялся наверх, впервые за несколько дней оказываясь на поверхности.
Солнце уже клонилось к закату, но, несмотря на поздний час, было еще достаточно светло. Деревья, залитые розовым золотом, отбрасывали длинные серые тени, а легкий ветер шелестел их кронами. Где-то в лесу пел соловей. Но к его пению примешивался и еще какой-то звук.
Оглядевшись, Регин увидел долговязый силуэт Седрика, ярко очерченный лучами заката. Некромант сидел к принцу спиной, закинув ногу на ногу, на стволе поваленного дерева на некотором отдалении от входа в убежище. Приблизившись, Регин понял, что именно Седрик являлся источником звука, который он услышал еще внизу.
Низкие скрипучие звуки грустной и пронзительной мелодии разносились по засыпающему лесу, вторя пению соловья и шуму ветра. Регин быстро узнал мелодию – известная всем в Баригоре баллада о принцессе Ливинии, пожертвовавшей своей жизнью, чтобы спасти своего возлюбленного, брата короля Андерса, от смертельной болезни. И без того печальная мелодия звучала еще более эмоционально на используемом Седриком инструменте.
Некромант, как всегда, быстро заметил приближение принца и прервал игру, оборачиваясь к нему. В правой руке он держал небольшую металлическую коробочку.
– Добрый вечер, ваше высочество, – улыбнулся некромант.
– На чем вы играете, лорд Ардейн?
– Это? – Некромант поднял руку с инструментом вверх и покрутил им в воздухе. – Гармоника. Говорят, ее изобрели в Торбо. Отец привез мне ее с юга, когда мне было лет восемь.
Регин с интересом разглядывал инструмент.
– Я не знаю точно, как она работает, но если дуть в дырочки на боку, она издает звуки. Неплохое развлечение для ребенка без друзей.
Седрик вновь улыбнулся, теперь уже печально.
– Вы ведь играли балладу о Ливинии, да? Очень грустная история.
– Меня всегда привлекали такие. Но, если хотите, я сыграю вам что-нибудь залихватское. Может быть, «Песню бравого солдата»? – Седрик подвинулся на стволе, предлагая Регину присесть, что принц тут же и сделал.
– Не стоит. Мне нравится баллада. Вы не против, если я вам подпою?
Седрик удивленно покосился на принца:
– Как вам угодно.
Некромант снова поднес инструмент к губам и заиграл песню с самого начала. Регин действительно начал петь, едва слышно и мягко. При этом принц закрыл глаза и подставил лицо теплым лучам заходящего солнца.
Плачет Ливиния горько,
Слезы льет градом:
Брат ее Андерс отравлен
Злобною хвори ядом.
Нет от болезни лекарства,
Нет от нее спасенья.
Мужи ученые бьются
В поисках исцеления.
Слаб король Андерс,
Немощь удаль забрала.
Плачет Ливиния горько
У его одеяла.
