Цвет надежды - Росс МакКензи
– Мне жаль, Хоуп, – говорит Эффи. – Это не моя история, чтобы рассказывать её. Только Сэнди решать, когда поделиться с тобой.
Хоуп разочарована, но тот факт, что Эффи не желает раскрывать секреты Сэнди, заставляет любить её ещё больше.
– Интересно, почему он никогда не приводил меня к вам в гости, – говорит она, хмурясь. – Кроме того времени, когда я была маленькой, конечно.
Эффи снова барабанит пальцами по стулу.
– Ах. На это я могу ответить. Я думаю, это может быть из-за нас с Рэбом.
– Что вы имеете в виду? – спрашивает Хоуп. – Вы не хотели нас видеть?
Глаза Эффи расширяются.
– Нет, душенька, дело не в этом. Мы очень хотели тебя увидеть. Вас обоих.
– Тогда что? – спросила Хоуп.
– Когда Сэнди спас тебя, – говорит Эффи, – он привёл тебя сюда. Он понятия не имел, как ухаживать за маленьким ребёнком, так что вы оба остались в коттедже на некоторое время, и мы разбирались все вместе. Ты была забавной крошкой, всегда смеялась и улыбалась! И твой цвет осветил дом и принёс нам радость. – Она делает паузу, качает головой. – И вот тут-то мы и совершили ошибку, мой дорогой Рэб и я. Видишь ли, мы хотели распространить слух о том, что ребёнок родился в цвете. Мы думали, что это даст людям в этом сером мире капельку надежды, за которую можно уцепиться, понимаешь? Мы бы никогда не рассказали им подробностей, никогда не сказали бы ничего, что могло бы выдать вас, но мы надеялись, что история о разноцветной девушке покажет людям, что Императора и его Некроманта можно победить.
Сэнди не согласился. Однажды вечером мы с ним сильно поспорили, и в конце концов он решил уйти и забрать тебя с собой. Конечно, мы пытались убедить его передумать, но ты же знаешь, каков Сэнди. Упрямый как мул. Перед тем, как вы оба ушли, мы помогли ему создать зелье, которое скроет твой цвет и защитит тебя. – Она наклоняется и берёт Хоуп за руку. – В тот день, когда Сэнди уехал, я всё ждала, что он передумает, остановит лошадь и повернёт кибитку назад. Но он этого не сделал. Он продолжал двигаться вперёд, пока вы не скрылись из виду. И мы больше никогда тебя не видели, до сегодняшнего дня.
– И вы никогда никому не рассказывали обо мне? – спрашивает Хоуп.
– Никогда, – говорит Эффи. – Мы не могли пойти против желания Сэнди втихую. Но мы действительно чувствовали, что пришло время действовать. Поэтому мы основали Цветную Лигу.
– Что это?
Пожилая волшебница выглядела довольно удивлённой.
– Ты никогда не слышала о ней? Боже, он молодец, что скрыл это от тебя. Я полагаю, Цветную Лигу можно назвать Движением сопротивления. Всё начиналось с малого, но теперь у нас есть люди по всему Доминиону, они полны решимости дать Императору понять, что мы не забыли о цвете, что мы никогда не забудем о нём и что однажды мы найдём способ вернуть его.
– Получается, Сэнди знает о Цветной Лиге? – переспросила впечатлённая Хоуп.
– Надеюсь, – хихикает Эффи. – Он состоит в Лиге!
Хоуп моргает.
– Правда?
– Да. Но я позволю ему рассказать тебе обо всём как-нибудь в другой раз. Не спорь, душенька! Как я уже говорила, истории Сэнди стоит рассказывать только ему самому.
Она внезапно замолкает, и её старые глаза задерживаются на руках Хоуп.
Хоуп смотрит вниз и ахает. Кончики её пальцев начинают светиться насыщенными коричневыми тонами, и цвет распространяется, тёплый и покалывающий, вверх по пальцам и в ладони.
– Простите, – говорит она, хватаясь за своё зелье, но Эффи поднимает палец.
– Нет. Не делай этого, душенька. Хотя бы раз, вместо того чтобы бояться того, кто ты есть, и прятаться, я хочу, чтобы ты выпустила это наружу, показала миру, кто ты на самом деле. Это будет полезно для тебя.
Хоуп качает головой.
– Не знаю, могу ли я.
– Конечно, можешь. Закрой глаза. Почувствуй это. Прими. Поприветствуй. Сделай счастливой одну грустную старую женщину, душенька. Я так давно не видела красок, разве что в маленьких бутылочках.
Как Хоуп может отказать в такой просьбе? Совсем не уверенная в том, что делает, она закрывает глаза, чувствует тепло цвета на своих руках и впервые в жизни думает: «Всё в порядке. Это то, кем я должна быть».
Тепло разливается по ней, по рукам и телу, по голове, ступням и пальцам ног, и когда она слышит резкий вдох, то открывает глаза и видит…
Цвет.
Цвет везде, раскрасил почти всю внутреннюю часть кибитки! Он растекается по тёмно-коричневому деревянному полу и поднимается по книжным шкафам, по корешкам книг, золотым, красным, синим и зелёным. Оливер крепко спит у тёплого оранжево-красного пламени дровяной печи, и она впервые видит, что его шерсть не просто чёрная, а с тёмно-коричневыми прожилками. А там, в кресле напротив, сидит Эффи, уставившись на свои руки, которые теперь стали розовато-белыми, её ярко-голубые глаза полны слёз.
– Спасибо тебе, – шепчет она. – Ох, спасибо тебе, Хоуп. – Она долго оглядывается по сторонам, на её лице написано детское удивление, пока она не моргает, не вытирает глаза и не говорит, шмыгая носом: – Что ж. Я думаю, этого достаточно. Лучше прими своё зелье.
Хоуп в последний раз оглядывает яркие цвета кибитки, а затем берёт бутылочку и капает несколько капель себе на язык. Цвет отступает, его тепло постепенно пропадает, пока краски полностью не исчезают.
Довольно скоро после этого Сэнди возвращается домой и застаёт Хоуп и Эффи смеющимися, когда Эффи рассказывает старые истории о своём дорогом покойном муже.
– Ты словно утонул, дорогой!
– Не поднимай шума, – говорит Сэнди Эффи, снимая шляпу и пальто. – Чем вы двое занимались?
Хоуп бросает взгляд на Эффи и подмигивает.
– О, ничего особенного.
Позже, когда Хоуп крепко спит в кибитке, а Оливер свернулся калачиком у её ног, Сэнди и Эффи сидят за обеденным столом в коттедже Эффи. Эффи ставит на стол два бокала и наливает в каждый по глотку любимого напитка Рэба.
– За Рэба, – говорит Сэнди, поднимая свой бокал.
– Да, – тихо произносит Эффи. – За Рэба.
Они потягивают огненную жидкость, втягивая воздух сквозь зубы, когда она обжигает им горло.
– Мне следовало навестить вас раньше, – нарушает молчание Сэнди.
Эффи качает головой.
– Ты делал то, что считал правильным, чтобы защитить малышку. Это была наша вина, что мы прогнали тебя, сынок, и я всегда буду сожалеть
