Любовь по имени Тала - Маргарита Зирен
Всех дебрей пустоту, нашли местечко они схрона.
И началась их суета. И свалив телегу
В ямку, два огромнейших крота закопали ров землей.
Накидали мох да травку, забросав затем листвой. И отдохнув, назад Вернулись, орлами прибыли в тот час, когда б на сходку
Подтянулись бандитов полный тарантас.
XIX
Оказавшись в речке, Рэла,
Не в своей родной среде, вдруг слабея заболела.
И взглянув на мать с обидой, и, расставшись с ней навечно, поплыла
К морской воде. Где строптивой, да ленивой не придётся жить беспечно.
Но если б ведала она, с каким же жутким наважденьем теперь-то
В море жить должна? То это в зверя превращенье
Восприняла бы, как награду.
Но долго ведьма не рыдала,
Коль решила она банду в своём дворике
Созвать. Раз на «подвиги» толкала мысль дочурку
Отыскать. И хоть смешон наряд мужской, в штанах, тельняшке
С полосой, с пером нелепейшая шляпа, но страшный лик имела Ряба. Ведь Сундучок-то был вторым судьбы ударом запрещенным. Но кар наслав
Рабам своим, винить не стала Дору в краже. «Кто-то с разумом
Здоровым спер сундук, унёс подальше.» Так вот думалось
Рябой. И забыв о Доре с Талой, за дурной в погоне
Славой, иной пленилась маятой.
На крыльцо вскочила бабка.
В руке протянутой её была зажата птичья
Лапка. И вскричала: «Эй, тварьё! Наведу на вас я порчу!
Если вы, ценя покой, воспротивитесь сей ночью нестись к дальнему
Причалу, где мой фарт стоит златой! Кто имеет, недоумки, опыт, навыки к Штурвалу? Поднимите свои руки, коль нуждаетесь в награде.» Так
Взвились в верх четыре ручки. То, приняв вид знакомый банде,
Отозвались Гай и Кет. Но над ними тут же тучки злобный
Взгляд навёл старухи, когда б ждала прямой ответ.
Ряба
–Кто о них имеет слухи? Кто такие, кто мне скажет?
вор
– Свои люди, знатны воры! С ними я б пошёл на дело.
Мастерство еще покажет нам чета, на хитрость скоры.
Доверять им можешь смело.
И влезть в доверье её банды не лишила
Ведьма шанца. Так ещё два оборванца стали членами
Команды. И отбили они судно, напав на стражей очень шумно. И понесло Корабль ветрами под флагом черным да с костями. И видел с моря злой Трактирщик, как его собственность горела, (на лоне града мерзкий
Прыщик). Когда б вот только Кэт успела?
XX
А на коралловой горе Тин
В владыкой уж прощался, в путь собравшись
На заре. И вновь ответственный трудяга свои исполнить
Долг старался. Но теперь он был спокоен. Покорил же сердце мага
Подвиг жертвенный слуги. И то, что Бон смертельно болен, напрягло ему Мозги. И молвил он: «Растёт в долине в голубой, волшебной глине,
«Плод утраченных годин». И только он герою нужен, только
Он спасёт один». И вскоре Тин был им нагружен. И нёс
Гирлянду он зубами ну с очень крупными плодами.
Листар
– Как поразил слуга меня! Не грех
Такому и помочь, коль он по духу нам родня.
Плоды, сын, надо истолочь, затем поджечь и чтобы
Дымом клубило в кубрике закрытом. И в волшебстве пусть
Спит старик. Но Чарльза к чуду не пускай! Не то сразит младенца
Крик, иль, что похуже приключится. Шагнуть ведь может и
За край, коль раньше вздумалось родиться. Как подышит
Герцог смогом? Скинет сорок он годочков. Что для
Доры было б шоком, не хватало б ей сыночков.
Тин
– А не кинется вдогонку в молодую плоть и мука,
Не желая встать в сторонку?
Листар
–Да поверь, уж навсегда
Будет с мукою разлука. Отнимает плод
Года, но оставит память он. Но тем же будет «награждён»
Распахнувший тьме врата. Бон-то зло перешагнёт,
Но вернётся страсти гнёт.
Тин
– Это значит к Рэле-душке? И обряд сей повторится
Здесь тобою, да при мне?
Листар
– Ты считаешь тьме «подружке», я совсем
Дам возвратиться?! Как же вздор сказать ты мог? Мне
Ли быть на стороне духа злобного, сынок? Не уходят в никуда
Ни заклятья, ни проклятья, коль от жертвы Света сила отогнала навсегда.
Вот тогда болезнь, несчастья и конечно страсти гнёт. Всё, что ведьма Попросила, ей же Мрак всё и вернёт. Отправляйся, сын, в дорогу.
Ты устал, мой мальчик, знаю. Но к смертельному порогу
Благородство не пусти. Бон подходит уже
К краю, поспеши его спасти.
XX1
Кружил, задумавшись, дельфин,
Коль думать было так угодно. Но, видя всполох
Средь глубин, он вдруг рванул к нему охотно. И как же был
Растроган он, когда б вскричал: «О, как польщён! Явленьем высшего
Судьи, владыки мира и любви!» И, приблизившись волшебник, видит, как Раздулся дух, чтоб улыбнулся собеседник, неимоверно он разбух.
Смешной двойник пред ним явился, сверкал прозрачный
Да искрился, и они поплыли рядом.
Листар
– С надеждой ждал визит я твой, когда вода вдруг стала ядом,
Но и победы даже радость ты разделить не смог со мной.
Свет
– Решал я мыслей многогранность,
Ведь это я, хранитель света, врагом был бездне
Изначально. Рабыней стала бы планета, взгляд когда б
Мой неслучайно не замечал за грань шажок
Дозволенного Мраку.
Листар
– Но на гранитный бережок
Мне не понять её атаку. К чему ей, с манией
Величья, тщеславием набитой тьме, к себе любимой
Видеть безразличье, томить себя в безжизненной
Тюрьме? Кто ж поклоняться будет ей, коль
Уничтожится злодей?
Свет
– Нет, не гибельный восторг Мраку чудился у скал! Со мной
Ведя безумный торг. В какой уж раз меня он испытал!
Листар
– Значит там ты был, владыка? Отчего же не пресёк,
Допуская бездны рыка? Добыть младенца ты же мог.
Свет
– Тонка, невидима бывает,
Граница между тьмой и светом. И Мрак
Себя тем забавляет, внушая гибельным советом
Закон нарушить невзначай. Ведь не заметил даже сам, как
Ты попал к нему в капкан. И впредь меня не огорчай! Не забывай, о чём Скажу. Я сам закон! И им я дорожу. Когда б принёс я не конфетки, но боль и Страх невинной детке, закон нарушил бы любви. И эта капелька крови Злодеем сделала б меня. Меня! На ком ни пятнышка изъяна.
Но не бывает мной неждана тьмы мышиная возня.
Листар
– Я б не назвал это возня, скорее тайная война.
Свет
– Чего желает тёмный трон известно мне давно.
Утилизировать закон.
Листар
– Но хаос явится в тот час!
Свет
– Другого было б не дано,
Была война тогда бы насмерть. Двух
Сил сгубила б битва вас
