"Та самая Аннушка". 1 том, часть З: "Задний ход конструкцией не предусмотрен" - Павел Сергеевич Иевлев
— Это он. Его зовут Джукр. И он уже дважды обоссал мне куртку.
— А, вот в чём дело…
— Да, я грязная и воняю. Ещё вопросы будут?
— На этаже есть душ. В подвале прачечная. Но давай тебя оформим для начала. Грета, это ваша новенькая?
Седая женщина, молча наблюдавшая за происходящим, кивнула.
— Нет, я вряд ли стану её наставницей. Мы не то чтобы подружились, знаешь ли.
— Зафиксировать прибытие я должна со ссылкой на действующего корректора, — пояснила блондинка. — Руководство Школы может назначить наставником кого угодно, но у меня графа «доставил такой-то» должна быть заполнена. В общем, пишу вас…
— Пиши, — согласилась женщина. — Всё, Аннушка, осваивайся, а меня ждёт отчёт. Я за тобой так долго гонялась, что это будет очень большой, толстый и унылый документ на куче страниц.
— Не моя проблема, — буркнула девушка.
— Пока не твоя, — согласилась та, — но ты этот момент ещё вспомнишь.
Грета ушла, а беловолосая Райна, сопя, принялась заполнять какой-то формуляр. Тёмные очки она сняла, и оказалось, что глаза её тоже синие.
— Тут все такие?
— Какие?
— Синеглазые.
— Ага. Познакомишься потом с ребятами, есть неплохие и… всякие. Тебя так и писать «Аннушка», или это прозвище?
— Так и пиши.
— А фамилия у тебя есть?
— Была когда-то. Думаю, теперь она мне не пригодится.
— Ладно, — покладисто кивнула Райна, — будешь той самой Аннушкой.
— А что, есть другие?
— Нет, а если появятся, ты будешь первой.
Комната оказалась небольшой, но светлой. Узкая кровать, письменный стол со стулом, встроенный в стену шкаф, высокий потолок, широкое, во всю стену окно.
— Повезло тебе, — сказала Райна. — Первый этаж. Все хотят жить на первом, можно прямо в окно выходить. Обычно на них очередь и новичкам не достаётся, но…
— Что «но»?
— Освободилось много. Разом.
— Почему освободилось?
— Ребята не вернулись. Хорошие ребята. Тут, например, мой парень жил, — Райна внезапно всхлипнула.
— Извини, — смутилась Аннушка. — Хочешь пса погладить?
— Ничего, ты же не знала. Хочу, конечно. Тут обычно не разрешают животных, странно, что тебе разрешили.
— Я сказала, что без него не уйду. Без него и «Чёрта», это машина моя.
— Ты, похоже, упрямая. Меня вот не спрашивали, была счастлива, что жива осталась.
— А я не была. Где тут душ? Мне надоело вонять собачьей ссаниной.
— В конце коридора. Полотенца и мыло с шампунем в шкафу. У тебя есть во что переодеться? Если нет, я могу из своего что-то дать, мы одного роста…
— В машине есть. Не сепети, я могу о себе позаботиться.
— Да, по тебе видно. Ну, с прибытием в Школу корректоров, Аннушка!
* * *
— Это вводный курс лекций для неофитов, — сказал пожилой мужчина, стоящий за кафедрой. — Вас, я смотрю, немного…
Аннушка огляделась. В зале, рассчитанном человек на сто, всего с десяток подростков. Она, пожалуй, была среди них самой старшей, большинство лет пятнадцати-шестнадцати. Самый младший, рыжий Калеб, увидев, что она на него смотрит, скорчил рожу.
— Тем более внимательны, я надеюсь, вы будете, — закончил мысль лектор.
— А почему у вас глаза не синие? — спросил парень с первого ряда.
— Я не являюсь корректором, — ответил мужчина спокойно, — большинство ваших старших коллег слишком заняты, чтобы читать общие лекции. У каждого из вас есть свой наставник, он будет учить вас практике корректорской деятельности. Остальные преподаватели, включая меня, будут давать общую теорию…
Наставницей Аннушки стала Райна — девушка, которая помогала ей устроиться на новом месте. Грета не горела желанием возиться со строптивой новенькой, да и сама Аннушка не стремилась продолжать знакомство с вредной тёткой. Райна же оказалась терпелива и на удивление расположена к Аннушке. Сначала девушка, не привыкшая к такому отношению, воспринимала его с подозрением — мало ли, чего тут можно ожидать, — но оказалось, что это просто особенность характера. Если бы Аннушку спросили: «Райна какая?» — то она ответила бы: «Очень добрая, очень красивая и очень грустная».
Блондинка недавно потеряла парня, в которого была влюблена, и всё ещё не могла справиться с этим.
— Нас предупреждали, что лучше не заводить привязанностей, — рассказывала она. — И я как наставница говорю тебе то же самое. У нас, корректоров, хреново с личной жизнью. Не нашим нас не понять — вечно мотаемся неизвестно где, рискуем, никакой стабильности. Опять же детей не будет…
— Не будет? — удивилась Аннушка.
— Тебе ещё не сказали? А, ну да, ты же ещё не слушала вводный курс… У корректоров не бывает детей. Так Мультиверсум защищает себя от нас. Мы и сами-то не подарок, можем жить только тут, в Центре, под защитой Мораториума, а наши дети — это вообще катастрофа. Когда они вырастают, Фрактал прогибается вокруг них…
— А откуда это известно, если у корректоров не бывает детей?
— Иногда, очень редко, случаются сбои. И тогда родившийся от корректора ребёнок становится дисруптором — носителем фактора хаоса, разрушающего упорядоченность структур Фрактала. Вам это расскажут потом на лекциях. Поэтому нас строго предупреждают: если такое всё-таки случится, то последствия ложатся на виновника. Если это девушка, то ей придётся делать аборт, если парень, то аборт придётся делать его партнёрше.
— А если нет?
— Тогда ему или ей однажды придётся убить своего ребёнка. Это гораздо хуже, я думаю. Но ты не парься, вероятность почти нулевая. Так что, если кто-то понравится, развлекайся смело. Среди наших ребят есть симпатичные!
— Ладно, учту, — охотно кивнула Аннушка.
Дети и отношения — это последнее, что её волновало тогда.
* * *
— … На этой схеме вы видите основные алгоритмы развития коллапсов, — вещал симпатичный лектор. — Обратите внимание на последовательность номер один, она самая типовая и какое-то время даже считалась единственной. Но потом выяснилось, что она просто легче других фиксируется, поэтому её преобладание является феноменом ложной статистики…
Аннушка слушала вполуха, рассматривая человека за кафедрой. Ему на вид лет тридцать, спортивный брюнет, большие синие глаза — из своих, корректор. Взрослых корректоров немного, большинство не доживает даже до двадцати,
