Время ветра, время волка - Каролина Роннефельдт
Он многозначительно помолчал, давая собравшимся время, чтобы осознать серьезность случившегося. Все напряженно притихли.
– Не только у каминов этого почтенного старого заведения, – продолжил старик Пфиффер, говоря чуть нараспев, будто читая заклинание, – не только в большом зале под липой зимними вечерами рассказывают старинные легенды, что наполняют слушателей приятной дрожью и одновременно дарят спокойный сон. Считается, что в этих байках нет ни слова правды, а все необычные места и зловещие существа, о которых идет речь, – бредни выживших из ума стариков. Не верят в легенды даже в селениях, которые располагаются в опасной близости от того самого леса, чьей мрачной или даже, не побоюсь сказать, сумрачной сени мы благоразумно избегаем уже на протяжении веков, защищаясь от нее высокими изгородями и держась на расстоянии. Наш добрый народ нашел, казалось бы, безопасный дом среди милых зеленых холмов. Но в самом их сердце лежит Сумрачный лес.
При упоминании зловещего места некоторые опустили головы, словно сгорбившись под тяжестью вестей, которые, без сомнения, вот-вот должны были прозвучать.
– Даже обретаясь по соседству с печально известным темным лесом Холмогорья, до сих пор едва ли кто-то верил, что им, ничего не подозревающим, грозит опасность. Прежде у нас хватало ума не ступать туда, где может таиться беда, если по глупости бросить ей вызов. Это понимал любой разумный житель Холмогорья еще до того, как Эстиген Трутовик и его последователи встретили свой трагический конец.
– Вот именно, золотые слова! – перебил насмешливый голос оттуда, где сидели жители Звездчатки. Судя по всему, заговорил Дрого Шнеклинг, хозяин местного трактира.
Будто разбуженный этим восклицанием, снова вмешался толстый Рехерлинг, сидящий в оконной нише:
– Однако нашелся один такой безумец, во имя черных гнилушек! Все-таки осмелился ступить, а за ним бросились и другие, у кого ветер в голове! Конечно же, они не получили ничего, кроме неприятностей, да еще и пробудили злые силы. Там по забытым тропам издавна бродят непонятные и жуткие создания.
Венцель Рехерлинг умолк и снова скрылся за спинами соседей, хоть и знал, что некоторые из собравшихся его поддерживают.
Рядом со старым Пфиффером вскочила со стула Гортензия, бледная от гнева. Но высказаться пекарю в ответ она не успела, однако опередил ее не Одилий, а старый Бозо Райцкер. Опираясь левой рукой о стол, в правой он держал изысканно украшенную моховую трубку, угрожающе выставив вперед чубук, будто шип.
– Как вы все знаете, дорогие соседи и жители низин, квенделинцы редко являются на ваш берег Холодной реки, – подозрительно тихо начал он, опасно шевеля кустистыми бровями. – Обычно принудить нас к такому путешествию могут лишь большие праздники, иногда похороны, а иногда и то и другое. – После этих слов уголки его губ вдруг приподнялись в дерзкой улыбке, как будто ему очень нравилось наблюдать изумление, отразившееся на лицах слушателей. – Но даже я, старый пень, поросший мхом и омелой, не могу припомнить более серьезного повода для нашего приезда! – Улыбка исчезла с его лица без следа. – Потому что сейчас на том берегу Холодной реки небезопасно, а мы, как всем прекрасно известно, не трусливые кролики. Вы на этом берегу жалуетесь, мол, темнеет рано, уже и чай приходится пить в сумерках, да и надоело постоянное варево облаков, вот как сегодня, и днем и ночью. А мы уже не первую неделю смотрим на грозовой фронт, что темной стеной нависает над Вороньими камнями. И стена эта столь высока и неподвижна, что кажется, будто за тамошними горами скрыты другие, еще выше. Если вам вздумается счесть мои слова шуткой и решить, что я, рыжий задира, вот-вот вас всех развеселю, то вынужден разочаровать. О шутках нет и речи: из сумрака облаков и тумана то и дело кинжалами падают белые молнии безо всякого грома и режут небо насквозь. В эти прорези, будто в узкие окна, мы видим второй горный хребет с зазубренными черными пиками, сотканными вовсе не из воздуха. Те горы тянутся к небу так уверенно, как будто стоят там испокон веку. Там – далекое и ужасающе близкое царство камня, льда, тени и ветра под таким же темным небом, как то, что вот уже несколько недель омрачает наши холмы. Несмотря на все священные грибные кольца лесов Квенделина, что-то зловещее таится у нас за спиной, на севере нашей страны. Я привез с собой внука в надежде, что он наберется ума-разума среди столь незаурядных гостей. Хотелось бы верить, что у нас, моховиков, хватит еще сил поразмыслить о новом и неизведанном.
Такого начала никто не ожидал, особенно от старого Райцкера. Слушатели недоуменно переглянулись. Горный хребет за Восемью Воронами? Те, кто не заметил в небе ничего необычного в Волчью ночь, не знали, что и думать.
Старик Пфиффер попросил тишины, после чего сказал:
– Спасибо, Бозо, за важное сообщение. Теперь все собравшиеся, возможно, осознают серьезность положения и оценят то, что я намереваюсь рассказать.
Затем он вдумчиво и живо описал, что произошло с ним, Гортензией, Биттерлингом и Карлманом в ту ночь, когда они отчаянно искали Бульриха, и не упустил ни единой детали, начиная с первой жуткой дыры в тумане на тропинке у изгороди и заканчивая настоящим ужасом на опушке Сумрачного леса, когда деревья внезапно ожили и путники разглядели сквозь туман далекую пустошь, откуда приближались фигуры, похожие на воинов Великого народа.
Одилий без устали рассказывал о нелегком пути от леса к тропе у живой изгороди, и, когда дошел до описания стаи волков, несущихся с грозовыми тучами, в большом зале «Старой липы» воцарилась такая тишина, что урони кто булавку – все
