Ловец Мечей - Кассандра Клэр
Всю весну по городу ходили слухи о скорой женитьбе принца Конора. Лин знала, что основную роль в выборе будущей супруги сыграет ее дед. Именно он должен был решить, какой союз принесет Кастеллану наибольшую выгоду. Видимо, девицы тоже знали это. Все в городе знали.
Лин взяла подругу за руку и начала прокладывать себе дорогу, расталкивая захмелевших лавочников и распевающих во весь голос ремесленников.
Что-то слегка стукнуло ее по плечу; это оказался брошенный цветок. Желтая астра, символ Дома Аврелианов. По мостовой было раскидано множество цветов, растоптанные золотые лепестки покрылись пылью.
Лин обошла массивный помост, на котором под штандартами восседали члены аристократических семей, и заработала не один неприязненный взгляд. Зеваки, видимо, решили, что она старается пробиться поближе к ступеням Дворца Собраний. Мариам уговаривала ее остановиться, посмотреть, но Лин не слушала ее. У нее участилось сердцебиение. Ей не терпелось выбраться из толпы, прежде чем…
Люди ахнули, потом воцарилась тишина. Мариам остановилась и потянула Лин за руку. Лин поняла, что придется смириться с неизбежным. Она подняла голову и увидела на ступенях фигуру. Принц Конор смотрел на толпу сверху вниз.
Когда Лин была маленькой, дед взял ее с собой на площадь, чтобы послушать королевскую речь. Он организовал ей место на возвышении, среди аристократов, откуда было хорошо видно короля Маркуса. Лин ни слова не поняла из его речи, посвященной налогам и торговле, но ей очень понравилось живописное зрелище: ликующие горожане, богатые одежды придворных, королева Лилибет в зеленом платье, с ожерельем из изумрудов, огромных, как крокодильи глаза. Маленький принц стоял рядом с ней. У него были черные вьющиеся волосы, как у самой Лин, и недовольное, капризное выражение лица.
Майеш посадил Лин рядом со светловолосой девочкой с крупными кудряшками и презрительно поджатыми губами. Она ни слова не сказала Лин, но той было все равно. Она наслаждалась происходящим.
До той минуты, пока не заметила, что люди разглядывают ее. Аристократы бросали на нее взгляды украдкой, а простые граждане – торговцы, кабатчики, мастеровые – открыто глазели. Они с ненавистью и завистью смотрели на девочку из народа ашкаров, которая сидела на помосте среди благородных, как будто принадлежала к их сословию. Как будто она была лучше их, простолюдинов.
В тот день, насколько она помнила, Лин впервые уловила на себе такие взгляды – взгляды, говорившие ей, что она не такая, что ей не место в этом городе. Как будто она была уродцем. Не такой, как все. Она была еще ребенком, но люди рассматривали ее с нескрываемым подозрением. Глядя на нее, они видели не маленькую девочку, а чужое, опасное существо.
И эта сцена возникла у нее в памяти, когда принц Конор, выйдя из тени, остановился на верхней ступени мраморной лестницы, на виду у толпы. На его черных кудрях красовался золотой обруч с крыльями. Лин не видела принца с того далекого дня, когда они оба были еще детьми. Он повзрослел, но презрительное выражение лица, высокомерно выпяченный подбородок, жесткий рот остались. Лоб прорезала узкая морщина.
Мариам вздохнула.
– Какой же он все-таки красавчик.
Лин понимала, что, объективно говоря, Мариам права. Девушки вздыхали над портретами сыновей аристократов, которые продавались в базарный день на Площади Ветряной башни. Лин знала, что принц Конор популярнее других. Гравюры, изображавшие юношу с черными как смоль волосами и высокими скулами, стоили дороже портретов изящного Джосса Фальконета или хмурого Шарлона Ровержа. Однако дело было не только во внешности, цинично подумала Лин; Фальконет тоже был красив, но Конор был принцем и в один прекрасный день станет королем.
Но она не могла заставить себя согласиться с Мариам. В лице принца было что-то неприятное, жестокое, он ей не нравился. Он молчал, внимательно разглядывая собравшихся людей. Лин показалось, будто его взгляд скользнул по ее лицу, хотя она понимала, что это игра воображения. Она знала, что ненавидеть Конора Аврелиана бессмысленно. Для него она была муравьем. Он мог раздавить ее и даже не заметить этого.
Но тут она вспомнила деда и возненавидела принца с новой силой.
– Я не могу восхищаться его лицом, Мариам, – сказала она. – Мой… Майеш предпочел его, предпочел семью Аврелианов своей семье. Он выбрал их и забыл нас с Джозитом.
– О, мне кажется, ты не права.
Мариам озабоченно хмурилась. Здесь, на солнце, она выглядела еще более бледной и больной, чем обычно, и Лин испугалась.
– Ты же знаешь, что все было не так просто.
Нет, все было очень просто. Лин помнила: она сидела с братом в их маленькой спальне и слушала, как Майеш на кухне спорит с Ханой Дорин: «Хана, ты должна меня понять. Я не могу взять их к себе. Мой долг перед королевской семьей важнее всего».
– И одет он как шут, – буркнула Лин. – Я имею в виду принца.
Она надеялась, что это отвлечет Мариам, которая интересовалась модой. Лин и Мариам учились вместе, но Мариам была слишком хрупкой и болезненной, и Хана решила, что ей не следует напрягать себя учеными занятиями. Мариам не особенно расстроилась и, получив основное образование, превратила свое увлечение в профессию. Она была искусной портнихой.
За короткое время она узнала все, что нужно было знать, о шитье и тканях, о разнице между альтабассо и сопрариччо, между шелком-сырцом и мокетом. Мариам арендовала торговое место на рыночной площади, и теперь богатые женщины (и мужчины) со всего города восторгались ее сорочками с чудесной черной вышивкой на вороте и манжетах, корсажами из бархата и дамасского шелка, шелковыми юбками, тонкими и прозрачными, как рыболовные сети. Она приходила на Гору, чтобы одевать демуазель Антонетту Аллейн, и по несколько недель трудилась над ее роскошными туалетами. Она редко сидела без дела и расстраивалась из-за того, что Лин носит простую одежду врача и не интересуется красивыми платьями.
Мариам задумчиво смотрела на принца.
– Шут? Я бы так не сказала, – произнесла она. – Это такой стиль. На сартском называется «сонтозо». Это означает «несметные богатства».
Богатства, вот уж действительно. Пальцы принца были почти целиком закрыты огромными перстнями, которые сверкали, когда он двигался. Сапоги и колет были сшиты из дорогой тисненой кожи, а рубашка была красной, как кровь. Королевский меч, Светлячок, висел на перевязи из парчи цвета слоновой кости с золотой нитью.
– Это означает… – Мариам сделала глубокий вдох и тряхнула головой, словно пытаясь справиться с дурнотой. – Это означает, что каждый предмет одежды должен быть исключительным. Посмотри на его рубашку. Это гранатовый шелк из Сарта, прошитый нитями из настоящего
