Екатерина Соболь - Короли будущего
– Никогда такие волосы не видел, – сказал Генри, просто чтобы не молчать. Он ожидал новую порцию ругани, но лицо Карла внезапно засияло сдержанным, мрачным удовольствием.
– Светлые волосы – признак высокого происхождения. Мне повезло, я с такими родился. Может, капля благородной крови и во мне есть.
Карл выпятил грудь и важно оперся на стол, но тут же отдернул руку и уставился на оставшуюся на ней пыль. Какое-то время он задумчиво рассматривал ее, а потом, с лицом человека, принявшего важное решение, вытер ладонь о рубашку.
– Уборкой вас беспокоить не буду. Пыль – она вечно назад возвращается. А вы к нам, если не ошибаюсь, все равно ненадолго, – произнес Карл чуть более благосклонно, чем раньше, а потом сказал слово, которого Генри не знал: – Ванна готова.
Генри надеялся, что это какая-то еда, и, когда Карл подошел к небольшой двери в углу комнаты, с готовностью последовал за ним. За дверью оказалась комната, выложенная разными видами гладкого камня. Посередине стояла жестяная чаша, похожая на котелок, только длинный и такой огромный, что человек мог бы забраться в него целиком. Чаша стояла на выгнутых ножках, сделанных в виде лап какого-то зверя, а под ней, в аккуратном каменном очаге, горел огонь. Генри вытаращил глаза. Его что, сварить собрались?
Он схватил со стола тяжелую штуку, которую Ингрид вчера назвала подсвечником, и уставился на Карла с самым зверским видом, на какой был способен. Но того было не так просто напугать – угрюмое лицо он и сам умел делать. Так что Карл только приподнял брови, сел на корточки и погасил огонь. Генри перевел дыхание. Может, все не так страшно. Они с отцом зимой грели в котелке воду для питья, только еще лимонник в нее бросали. Генри подошел, зачерпнул из чаши и отпил. Обычная горячая вода. Ну, отлично. Он отпил еще, потом увидел рядом с этим странным котелком два непонятных кубика: один бледно-желтый, другой зеленый. Мало ли какая у них тут еда. Он лизнул зеленый и поморщился. Горький. Второй оказался не лучше. Но надо было сказать что-то вежливое, и он обернулся к Карлу:
– А можно мне что-нибудь другое? Орехи или яблоко. Хотя мясо было бы лучше всего. Но за воду спасибо, только можно было и поменьше, я все это не выпью.
Карл прислонился к двери, будто ему отказали ноги.
– Лопни мои глаза, – слабым голосом проговорил он. – Я слышал, что за стенами дворца не жизнь, а кошмар, но только сейчас понял какой. Чем же вы там у себя мылись?
– Золой, – объяснил Генри, и до него вдруг дошло. – Это что, целая комната для мытья? – медленно спросил он. Карл прикрыл глаза рукой. – А зачем горячая вода? Сейчас еще зима, на улице полно снега, я им каждое утро обтирался, а летом просто прыгаешь в реку и…
– Все, я больше не вынесу. Всему есть предел, – загробным голосом сообщил Карл и с силой бросил на табурет стопку одежды, которую держал в руках. – Да как вас сюда пустили? Я личный слуга его величества, а вы, вы просто… – Он захлебнулся воздухом, лицо у него покраснело, как закатное небо. – Стены нас охраняют от дикарей вроде вас, иначе вы бы все разграбили! Имейте в виду, я пересчитаю все расчески, все куски мыла, я пересчитаю даже поленья в очаге! – Карл перевел дыхание. – Завтрак через полчаса. Если я понадоблюсь, звоните в этот звонок. Хотя, знаете, лучше не стоит. – И с этими словами Карл развернулся и вышел, захлопнув за собой дверь так, что стены содрогнулись.
Генри затравленным взглядом оглядел комнату. На полках были расставлены бесконечные щетки, флаконы, склянки и уж совсем непонятные предметы, а на стене висело большое пыльное стекло. Он осторожно протер рукавом пыль – и отпрянул, вдруг увидев себя, а за своей спиной всю комнату. Стекло отражало, как вода в реке, только гораздо лучше. Олдус говорил, что во дворце полно волшебных предметов, но вот этот был просто невероятным. Следующие пять минут Генри провел, заглядывая в волшебное стекло под разным углом. Потом вернулся к большой лохани, разделся, с сомнением залез в нее – и чуть не застонал от удовольствия. Какая же это потрясающая идея – мыться горячей водой. Ему такое никогда и в голову не приходило.
Он позволил рукам полежать в воде – хоть ее они не уничтожали, и на том спасибо, – а потом нехотя натянул перчатки и взял тот брикет, который так бесславно пытался съесть. Карл говорил, это что-то для мытья. Генри покрутил его в руках, понюхал – пахло хвоей – и провел им по плечу. На коже осталась пена, и Генри едва не присвистнул. Чего только люди не выдумали! Он натерся этим брикетом с головой, а потом залез обратно в воду. Утро начиналось неплохо: солнце блестело на всех стекляшках в комнате, за окном колыхались деревья. Генри лежал и смотрел на них, пока вода не остыла совсем. Потом вылез и хотел уже натянуть свою старую одежду, но она выглядела такой грязной кучей лохмотьев, что Генри скрепя сердце оставил ее лежать на полу. Только халат Тиса бережно сложил и спрятал под кроватью в спальне. А потом нехотя взялся за одежду, которую оставил ему Карл.
С надеванием штанов и рубашки он кое-как справился, хотя на застегивание всех пуговиц пришлось потратить кучу времени. Но куртка была такого странного покроя, что он никак не мог понять, как ее вообще надевают. Обувь была не лучше: вместо его разбитых, но удобных сапог, которые сейчас покоились где-то среди золы, ему достались смешные ботинки с бантами и на выгнутом каблуке. Генри вдел в них ноги и осторожно сделал шаг. О том, чтобы в такой обуви охотиться, и думать было нечего.
Тут за стеной раздались осторожные шаги. Генри метнулся было к двери, чтобы посмотреть, кто там, но сразу оступился, запнулся за второй ботинок и рухнул на пол.
– Вы в порядке? Могу я зайти? – спросил учтивый голос, в котором Генри немедленно опознал Уилфреда.
– Да-да, все отлично, – быстро сказал Генри, вскочил с пола и непринужденно встал, прислонившись к стене, чтобы не пошатываться в этих жутких ботинках.
– Я решил сам проверить, все ли у вас хорошо. – Уилфред приоткрыл дверь и поклонился. Генри не двинулся, он боялся отпустить стену. – А, Карл уже сбежал? Прошу, простите его. Остальных я не стал присылать, они еще хуже. Слуги есть слуги, чего еще от них ждать? Но знайте: вы – наш гость, а законы гостеприимства священны. Пока вы здесь, чувствуйте себя как дома.
Всю эту речь он произнес не разгибаясь, а потом выпрямился, всплеснул руками и воскликнул:
– Да вы прекрасно выглядите! Разрешите помочь вам с камзолом.
И прежде чем Генри успел сказать хоть слово, Уилфред подскочил к нему и ловко застегнул все пуговицы на этой странной одежке.
– А без нее нельзя? Жарко, – сказал Генри, цепляясь за стену. Без нее он тут же терял равновесие.
– В одной рубашке ходят только слуги, а король велел принимать вас как равного нам – тогда никто не будет чинить вам препятствий в поисках.
– Дайте хоть другие ботинки. В этих неудобно.
– Ну конечно, в них неудобно! Этим и отличается костюм знатного человека. Удобную обувь носят только слуги. А нам она зачем? Делать хоть какую-то работу своими руками – дурной тон. Пойдемте же, я вас провожу на завтрак.
При слове «завтрак» Генри оживился. Туда он готов был ковылять даже на этих колодах. Он уже шагнул к двери, но Уилфред перегородил ему путь.
– Постойте, – задумчиво протянул он, разглядывая Генри с головы до ног. – Лиловый и зеленый. Странное сочетание и вам совсем не идет. Давайте посмотрим, что тут еще найдется. – Он вышел в спальню и распахнул шкаф. – Может быть, красное с черным?
– Отлично, – быстро сказал Генри, но Уилфред, натянув на него еще одну куртку, недовольно покачал головой:
– Нет-нет, совсем не то! Вот, попробуйте еще это. Нет, плохо. Вот, я знаю! Жилет цвета бледного золота и синий камзол. То, что нужно! – Генри уже потянулся к тряпкам, которые держал Уилфред, но тот отвел руку. – Подождите. Для начала надо привести в порядок вашу прическу.
– Слушайте, да какая разница, как я выгляжу? Корону искать это мне не поможет.
– Это еще неизвестно. Садитесь. – Уилфред взял с полочки в комнате для мытья два связанных между собой лезвия, и Генри отпрянул. Ни за что он не даст человеку подойти к нему близко с такой опасной штукой.
– Вы правы, я кое-что забыл, – кивнул Уилфред. – Давайте для начала подержим ваши волосы в настое ромашки.
– Это еще зачем?
– Для золотистого блеска. Светлые волосы считаются признаком знатности, поэтому все в замке издавна стараются усовершенствовать то, что дала им природа. Крайнюю степень этого стремления вы видели у Карла. Он с детства держит волосы в ромашке не меньше получаса в день. Но если хотите знать мое мнение, вы и так обладаете прекрасным цветом волос. – Он взял одну прядь и потер двумя пальцами. – Теперь, без грязи, я узнаю в нем пепельно-русый. Так что давайте сразу перейдем к стрижке. – Уилфред щелкнул связанными лезвиями прямо рядом с его головой, и Генри подскочил.
– Попробуете меня убить, я успею выхватить эту штуку и воткнуть в вас, – предупредил он.
