Жорж Милославский. Время - вперед! - Юрий Ра
— Ты чего его пнул, знакомый твой?
— А ты не заметил? Сумку резал у тетки.
— Так надо было задержать, милиции сдать.
— Тут такой номер не пройдет. Есть риск, что с прикрытием работал. Тогда подойдет сзади неприметный человек, ткнет в почку или в печень ножик и дальше пойдет. А герой останется помирать. Так стоит ли риск кошелька?
— Но надо же что-то делать!
— Вот я сделал что мог, предотвратил преступление. Пусть воров милиция ловит. Каждый приносит максимальную пользу, когда на своем месте делает то, чему обучен.
Тренировки секции на лето остановлены, трудовик проинструктирован насчет недопустимости самодеятельности, родители отвздыхали положенное. Парни удивились внезапному приему в комсомол, но мои объяснения про спецзадание из будущего снова вывели их из себя и отбили желание копаться в политике. Чемодан собран, подготовлен к загрузке в багажник. До нужной нам Михайловки поезд едет через наш город, так что сбор на вокзале. В виду важности мероприятия в лагерь нас отвезет горкомовский работник. Небось и ему удовольствие на Дон летом прокатиться. Нас — это меня и Женю Коваленко, судя по подсмотренной бумажке на столе инструктора. В дороге познакомимся, надеюсь на будет парень шибко нос задирать, он в десятый перешел.
И этот день наступил. Мама чуток всплакнула, на то она и мама. Папа пожал руку и напутствовал короткой фразой: «Ты аккуратнее там» Провожал нас сам товарищ Петрыкин, он же познакомил меня с конвоиром и Женей Коваленко. Женя не разочаровал, поскольку оказался девушкой. Сопровождающий не порадовал:
— Милославский, почему в таком виде?
— Чем вам мой вид не понравился?
— Ты едешь на Школу Комсомольского Актива, что на тебе?
— На мне спортивный костюм. Я двадцать часов в плацкарте буду ехать. А ты в костюме всю дорогу просидишь или в туалете вонючем переодеваться будешь?
— Ты как смеешь мне тыкать!
— На себя посмотри! Товарищ Петрыкин на что большой начальник, и то не тыкает. А уж он-то вроде мог бы. Но у него воспитание, а за вас стыдно.
Петрыкин старался не улыбаться, он уже понял, во что превратится поездка безумного Милославского в сопровождении зам. зав. отделом Рапопорта. Даже интересно стало, через сколько часов Рапопорт сорвется окончательно. Ну да ладно, уже не его головная боль, а Семен сам виноват, что дурак. Еврей, а дурак. Потому и в комсомол работать пошел небось, что никуда не смогли пристроить.
— Вот и чудно, так сказать. Билеты и путевки у вас, куда ехать Семен Изяславович знает, доберетесь. Желаю всего хорошего, не подведите родной город, мы в вас верим.
Поезд для разнообразия почти не опоздал, что не могло не радовать. Летом на южном направлении пассажирские поезда в эпоху застоя могли опоздать и на десять часов, и больше. От точности сталинских времен ничего не осталось. Страна задыхалась от недостатка пропускной способности и криво составленного плана формирования грузовых поездов. Стоянка у нас по времени приличная, производится смена локомотива. Так что спокойно загрузились, разместились, помахали в окошко. Даже чемодан не забыл из багажника вытащить. Мама в платочке, папа в железнодорожной форме, картинка прямо!
Наше купе-не-купе было в середке вагона, не боковушки, что порадовало. Совпало или какая бронь была, но четвертого пассажира с нами не было. Разложили вещи, выдохнули. И тут Изя Славович развернулся.
— Я забуду безобразную сцену на перроне, но надеюсь, что всю дорогу до лагеря вы будете выполнять мои указания. Отношение к вам будет сформировано в том числе и на основании моего рапорта о поездке. А сейчас сдайте деньги мне до конца поездки и достаньте тетради и ручки. Запишем основные правила поведения в Школе комактива.
— Дядя, вы кто?
— Не понял вопроса, прошу выражаться точнее.
— Вот я Жорж, она Женя, а вы кто? Дедушка мой или Женин? С какого перепугу я должен вам отдавать свои деньги?
— Я отвечаю за вас на время поездки. Вы не представляете, что может произойти с подростками в дороге.
— У вас есть письменная доверенность от моих родителей на право распоряжаться моими денежными средствами?
— Что?
— Ничего! Сидите и смотрите в окошко, меньше проблем будет! А когда на поезд нападут махновцы, будете отстреливаться. Я дам вам Парабелум.
— Ты кому дерзишь, щенок! Я не посмотрю, что комсомолец, сниму ремень и выдеру тебя сейчас!
— Давай поиграем, шалунишка! На следующей крупной станции нас снимут с поезда, с меня снимут побои, Женя пойдет свидетелем, а вы сначала фигурантом дела о побоях, а потом по миру с котомкой. Статья будет о насилии над несовершеннолетним лицом, находящемся в заведомо зависимом положении. А может ты еще и трогал меня в разных местах, извращенец?! Сел и замолк!
— Да я тебе…
— Вы, незнакомый посторонний человек, и вы мне угрожаете физической расправой. Весь вагон подтвердит, что вы меня били. Вот прямо сейчас как хренакнете меня лицом об стол, кровь по всему купе!
— Остынь, не собираюсь я тебя бить! Ты чего разорался, больной?
Женя забилась в угол и с ужасом смотрела на разгоревшийся скандал, где парнишка младше её чуть ли не втаптывал в грязь их сопровождающего. Не физически, морально, но не менее страшно. Это была та самая защита, которая страшнее нападения. Оба тяжело дышали, уставив бешеные глаза на противника. Парень вдруг остановился в своем натиске и повернулся к Жене: «Не бойся, мы просто разговариваем с Изей Славовичем так. Громко, но беззлобно». А потом он улыбнулся. Вот только что готовился зубами рвать врага, а сейчас улыбается. Так тоже страшно.
— Не Изя Славович, а Семен Изяславович. Семен изяславович Рапопорт.
— Жорж Милославский. А юная леди Евгения Коваленко. Вот и познакомились.
— Очень приятно — просипела из своего уголка девочка.
Рапопорт неподвижно сидел на лавочке напротив ребят и старался не думать. Просто не думать. Про то, что он очень сильно влип, про то, что влип по своей вине. За каким он полез командовать, зачем вообще было куда-то ехать? Погрелся на солнышке у речки… Если скандал дойдет до ушей начальства, можно будет впрямь с котомкой по миру или на завод бухгалтером. Самым младшим бухгалтером по учету обтирочных концов. Этот гой умеет играть не по правилам, это опасный гой. Его дедушка когда-то говорил, евреям будет очень плохо там, где гои научатся нарушать свои правила. Мудрый дедушка, почему Сёма его не слушал? Зачем он не стал стоматологом?
— Я надеюсь, мы разрешили все разногласия. Пообещайте, что
