Вадим Панов - Последний адмирал Заграты
Зопчик, надо отдать ему должное, взгляда не отвел. Покраснел, но продолжил буравить Помпилио черными глазами. Зопчик разозлился, но самообладания не потерял:
– Это старая история, мессер.
– А то были старые слова.
– Галана изнывала под властью адигенов.
– Так же, как сейчас Заграта изнывает под властью короля?
– Генрих неплохой правитель, но не совсем хорошо понимает чаяния народа. – Зопчик постепенно успокаивался. – Современный человек должен сам вершить свою судьбу, за либеральными идеями будущее. Рано или поздно общество станет иным: свободным и толерантным.
– Ты льешь грязь на церковь, а тебя никто не трогает, – заметил Помпилио. – Куда уж толерантнее, галанит? На Линге ты уже прогуливался бы по камере.
– Я обвиняю епископа, а не церковь, – уточнил Зопчик.
– Я не заметил в статье доказательств, только общие слова. Очень грамотно расставленные слова. – Помпилио помолчал. – Церковь призывает к миру и стабильности. И я знаю, что раз на нее идет атака, значит, кому-то не нужно ни то, ни другое. У всякого действия есть цель.
– Новое счастливое общество.
– Король делает всё, чтобы у загратийцев была работа и доход. Что ты вкладываешь в понятие счастливое общество?
– У всех загратийцев есть работа и доход?
– Я путешественник, Зопчик. Я посетил множество миров с разной формой правления и везде встречал и нищих, и бродяг. Везде были преступники.
– Разве справедливо, что одни живут во дворцах, а другие ютятся в малюсеньких комнатах?
– Твой костюм стоит десять цехинов.
– И я хочу, чтобы у каждого человека был такой же.
– Но почему сейчас ты не ходишь в рубище?
– Ваш месвар стоит раза в три дороже моего костюма, – попытался контратаковать Зопчик.
– А я не разделяю твои взгляды о всеобщем равенстве.
Помпилио рассмеялся и взялся за бокал. На толстых пальцах сверкнули перстни с крупными камнями.
Старая адира улыбнулась. Галанит понял, что проиграл, и попытался зайти с другой стороны:
– Вот вы лингиец, так?
– Совершенно верно, – подтвердил Помпилио.
– На Линге действует самое жесткое Право гостей во всем Герметиконе. Сферопорт – единственное место, где граждане других миров могут жить и заниматься бизнесом.
– Ну и что?
– Заграта куда свободнее!
– Поэтому она рушится.
Зопчик осекся.
– С чего вы взяли?
– Я – путешественник, – напомнил Помпилио. – Я уже слышал подобные лозунги на Эрси. Знаешь ее историю?
– Какое отношение…
– Эрси заселили в Эпоху Белого Мора. Переселенцев возглавил верзийский дар Иоанн, который, подобно загратийскому Альстеру I, основал королевство, а не Палату Даров. В Эту Эпоху, после того как мир вернулся в лоно цивилизации, кто-то начал раскачивать лодку под лозунгами, которые ты только что нам излагал. Случилась революция, династия рухнула, однако парламентская республика продержалась всего два года, после чего ее сменила хунта, которая переросла в диктатуру, затем диктатура выродилась в империю, которая через десять лет раскололась на кучку враждующих королевств. Сейчас на Эрси вновь единое государство, которым правит обновленная хунта. На Линге ее называют Кровавой, а нужно очень постараться, чтобы заслужить от нас такой эпитет. Мы знаем толк в крови.
– Иногда события развиваются не так, как хотелось бы, – протянул галанит.
– Твои лозунги стирают грань между добром и злом, – очень холодно произнес Помпилио. – Они ведут к вседозволенности.
– Я верю в свои идеалы. – Зопчик поднялся и отвесил легкий поклон: – Адира, счастлив был повидаться. Мессер Помпилио, благодарю за интересную беседу. До свидания.
Помпилио проводил удаляющегося редактора взглядом, после чего вновь взялся за бокал.
– Вино на самом деле замечательное.
– Ты был слишком суров, – заметила тетушка Агата. – Ян действительно верит в справедливость и тем подкупает.
– Я не верю, – хмуро отозвался Помпилио.
– В справедливость?
– В Яна.
– Потому что он галанит?
– Потому что он лжив. Потому что мне не нравится то, что происходит на Заграте, а он это поддерживает.
– Здесь всё перепуталось, – вздохнула старая адира. – Генрих очень хочет быть хорошим, но ему недостает твоей жесткости.
– Он совершает одну ошибку за другой.
– И они могут стоить Генриху короны… – Агата покачала головой. – Так что это за история с перстнем? Для чего ты устроил представление в соборе?
Она была старой, но не глупой. Запоминающаяся сцена была сыграна не просто так, и Агата жаждала объяснений.
– Хотел, чтобы по Альбургу поползли слухи, – медленно ответил Помпилио. – Пусть местные говорят, что на Заграту прибыл родной брат лингийского дара. Надеюсь, это поможет.
– Сплетники решат, что Генрих договорился с Лингой, – догадалась старуха.
– Вот именно.
Агата помолчала, после чего тихо спросила:
– А на самом деле?
Помпилио покосился на официанта – тот мгновенно оказался рядом и наполнил бокалы собеседников вином, – дождался, когда он отойдет, и грустно сообщил:
– Существует негласная договоренность: Заграта входит в сферу интересов Кааты. Мы помогли бы только в том случае, если бы Генрих согласился вступить в Лингийский союз. Но есть условие…
– Он должен основать Палату Даров, – продолжила старуха.
– И потерять абсолютную власть над Загратой.
Агата вздохнула, внимательно вглядываясь в лицо Помпилио, и тот продолжил:
– На последних переговорах ему предложили три дарства из девяти, на которые имеет смысл делить Заграту. И все три здесь, на самом лучшем континенте. Генрих мог бы сделать властителями всех своих сыновей, но отказался.
– Не зря его называют Гордым, – обронила Агата.
– Ему стоило бы прозваться умным, – проворчал Помпилио.
– А что Каата?
– Нестор – адиген, пусть и выросший на Заграте. В отличие от Генриха, Нестор чтит законы и кажется каатианцам лучшим претендентом на трон. Они не настолько глупы, чтобы поддержать мятеж, но и мешать не станут.
– Значит, Генрих остался один?
– Именно поэтому я прошу тебя принять приглашение Мари и отправиться на Андану! – с жаром произнес Помпилио. – Нестор и Генрих могут доиграться до того, что Заграта повторит путь Эрси. А с адигенами на Эрси обошлись так же, как на Галане.
– Я не поеду, – отрезала старуха.
– Тетушка!
– Я не собираюсь доживать свой век в нахлебниках! – Агата гордо вскинула голову. – Я адигена, Помпилио, и здесь моя земля.
– Мир не имеет значения.
– До тех пор, пока он не стал твоим. Ты оставил Лингу, Помпилио, но смог бы ты ее бросить?
Мужчина опустил взгляд.
– Мир не имеет значения, Помпилио, ты адиген, ты первый в любом из них. Но за Лингу ты будешь драться до последней капли крови. За свою Лингу ты убьешь и умрешь. – Агата нежно провела пальцем по руке лингийца. – Я слишком стара, чтобы драться, но свою землю я не оставлю.
