Светлый пепел луны - Тэнло Вэйчжи
От рук Тан Тай Цзиня пахло кровью, Су Су с трудом поборола в себе желание повалить его и ткнуть лицом в осквернённую землю.
— Си У! — шепнул он ей.
— Что? — сердито ответила она.
— То, что мы выбрали тебя матерью наших наследников, только добавило нам хлопот.
— Разве я тебя заставляла?
Но он, как будто не слыша её, продолжил:
— Если будешь непослушной, — голос его шипел, словно змея, — пеняй на себя. Но что бы ни случилось, мы никогда и ни за что тебя не отпустим.
Она подняла глаза. Сегодня его привычная маска равнодушия, дала трещину. В глазах его величества бушевал огонь, а лицо выглядело взволнованным.
Возможно, он сомневался в принятом решении, а может быть не до конца верил в искренность Су Су, но, поддавшись своим чувствам, оказался на краю пропасти и бесстрашно ринулся туда, рискуя свернуть себе шею.
Тан Тай Цзинь крепко обнимал её. Прижавшись щекой к его груди, она слышала громкое и сильное, как стук барабана, биение сердца и не верила в реальность происходящего.
Глава 70: «Моя ненависть»
Разумеется, смерть почтенного наставника Цая держалась в секрете. Во дворце объявили, что старейшина решил уйти на покой, а спустя всего несколько дней государство облетела печальная весть о том, что отставной министр по дороге в родовое поместье нашел свою смерть, угодив в лапы грабителей. Министры, в большинстве своем неглупые люди, в эти сказки не поверили. Будь императором кто-то другой, они наверняка выразили бы свое недовольство, но не в случае с Тан Тай Цзинем. Для молодого императора жизнь человека не стоила ничего, к тому же его не пугали ни потеря репутации, ни открытый позор. С таким человеком ничего нельзя поделать. Один за другим министры сдались. Открыто обвинять императора никто из них так и не осмелился.
Время пролетело незаметно. Оглянуться не успели, как в Чжоу Го пришло лето.
За день до церемонии возведения императора на престол и объявление императрицы, Су Су принесли мантию феникса — роскошное алое многослойное одеяние с изумительной золотой вышивкой, сверкающей огненными бликами под ярким июньским солнцем. Тридцать шесть вышивальщиц работали два месяца, готовя этот наряд. Даже суровая Нянь Му Нин признала, что платье необыкновенно красивое. Не успела Су Су переодеться, как ей сообщили, что пришла Е Бин Шан.
— Сегодня прекрасная погода. Не хотела бы третья сестра немного прогуляться со мной?
Глаза принцессы Чжаохуа чуть припухли от слёз, и служанки, глядя на обеих сестёр, явно больше сочувствовали ей. Хоть его величество и даровал старшей титул супруги, но ночей с ней не проводил. Такая несчастная!
Су Су усмехнулась про себя.
— Хорошо, пойдём!
Сёстры шли рядом по цветущему императорскому саду, Нянь Му Нин неотрывно следовала за ними.
Губы Е Бин Шан тронула кривая улыбка.
— Третья сестра, верно, ты думаешь, что я скажу тебе что-то неприятное, но на самом деле после смерти принца Сюаня я поняла, что во многом уступаю тебе.
— Судьба переменчива. Если мы будем во всём полагаться на других, можем ли мы рассчитывать на удачу?
Бин Шан не ожидала такого ответа.
— Хорошо сказано, но это уже не важно. Завтра третья сестра станет императрицей, и я хотела обратиться с просьбой. Пожалуйста, попроси его величество отпустить меня. Я бы хотела покинуть дворец. Будь то поместье поблизости или возвращение в Ся — для меня это будет одинаково желанной милостью. — Она с мольбой во взгляде схватила и сжала ладонь Су Су, но та отдёрнула руку.
— Если императорская супруга хочет милости его величества, она вполне может обратиться к нему сама. Тебе не нужна моя помощь.
Слёзы красавицы не тронули Су Су.
— Если тебе больше нечего сказать, я ухожу.
Е Бин Шан молча посмотрела в спину своей соперницы, её взгляд не выражал ни печали, ни радости. Гоу Ю в недоумении спросил:
— Что, интересно, она задумала? Не может быть, чтобы Бин Шан действительно хотела покинуть дворец.
Су Су раскрыла ладонь и показала сияющий зелёный камень.
— Это сокровище бабушки. Единственный драгоценный камень из конфискованного имущества, который ей удалось спрятать. Первый подарок от дедушки, когда она была ещё совсем юной.
По дороге в Лючжоу бабушка делилась с внучкой своими воспоминаниями.
Она так дорожит этим камнем, так почему он оказался в руках у первой сестры?
Су Су охватило дурное предчувствие.
Гоу Ю принялся рассуждать:
— Не волнуйся, моя госпожа. Бин Шан всё это время была во дворце. Как бы она могла видеть бабушку? К тому же ты постоянно получала от старой госпожи весточки о том, что все с ней в порядке.
Именно эти письма и вызывали у Су Су сомнения, они только усугубились, когда она увидела бабушкину драгоценность в руках Бин Шан.
Она достала из рукава бережно припрятанные листочки и снова перечитала их, сравнивая почерк. И тотчас заметила то, на что не обратила внимание раньше. Не только почерк, но и слова из которых состоял текст, а также фразы повторялись из записки в записку.
Сердце Су Су дрогнуло. Зачем человеку писать в каждом письме одно и то же? Она сжала хрупкие листочки в руке: с бабушкой что-то случилось! Девушка развернулась и поспешила обратно в сад, где Бин Шан все еще ждала её под деревьями. Она ничуть не удивилась возвращению младшей сестры и тихо спросила:
— Е Си У, теперь ты хочешь со мной поговорить?
Су Су повернулась к Нянь Му Нин.
— Я забыла турмалиновую печать императрицы во дворце Жуймин. Не могла бы ты помочь мне забрать её оттуда?
Стражница насупилась и не сдвинулась с места.
Тогда третья госпожа нахмурилась и проговорила строго:
— Хорошо ли это, если её возьмёт кто-то другой?
Конечно, Нянь Му Нин не могла допустить, чтобы турмалин попал в чужие руки. Она приказала Теням следить за Су Су и ушла по поручению.
Сёстры подошли к искусно выложенной каменной горке. Су Су раскрыла ладонь и показала камень:
— Что это значит?
Во взгляде Бин Шан не осталось ничего нежного.
— Не вини меня за то, что нарушила твой покой в канун церемонии принятия титула императрицы. Тебе известно, что и Тан Тай Цзинь, и восьмой принц желают заполучить воинов ордена Затаившегося Дракона в свое распоряжение?
— Ты хочешь сказать, что восьмой принц, не желая связываться с Тан Тай Цзинем, выкрал бабушку?
— Именно. Тебе нельзя было навещать старую госпожу, но моей маме дозволено. В
