Некромант: Время камней - Михаил Ежов
— Зачем ты звал меня? — заговорил пришелец, и Даршак вздрогнул.
Голос бога был низким и ровным, в нём не слышалось гнева.
— Я… — герцог знал, что должен ответить, но растерялся.
Он смотрел в глаза бога и не мог поверить, что это свершилось.
— Я жду, — напомнил бог.
— Кто ты? — выдавил из себя Даршак.
Он решил, что должен знать, с кем говорит.
— Унгкер, — ответил бог.
Герцог вздохнул почти с облегчением.
— Я прошу… даровать победу моему народу, — проговорил он.
— Нет, — бог покачал головой. — Ты просишь слишком много.
— Тогда дай мне руки, чтобы я мог сражаться!
Бог несколько секунд молча смотрел на лорда, потом сказал:
— Что ты предлагаешь взамен?
— Всё, что угодно!
— У тебя нет всего, что мне угодно.
— Всё, что есть у меня. Хоть мою жизнь!
— Зачем она мне? Она ценна лишь для тебя.
— Тогда… — Даршак не знал, что ещё предложить. — Чего ты хочешь?
— Служение.
— Прости меня, великий Унгкер, но я не понимаю. Должно быть, это раны… Мой разум оставляет меня.
— Я объясню. Мне нужно, чтобы ты исполнил мою волю. Только один раз. Если я дам тебе руки, и ты выживешь в битве, то должен будешь сделать то, о чём я попрошу.
— Я согласен!
— Не торопись. Тебе может не понравиться… — бог замолчал, не договорив.
— Я согласен!
— Хорошо. Приготовься, — бог сложил перед собой ладони и наклонил голову.
Вокруг него заплясали голубые огоньки. Они походили на роившихся пчёл, и их становилось всё больше, пока бог не оказался стоящим в столпе лазурного света. Он развёл руки и протянул их к Даршаку. Герцог почувствовал, как тепло струится в него, проясняя разум, заставляя кровь бежать быстрее, усмиряя боль. Потом в локтях заныло, раны обожгло, и он потерял сознание.
Глава 16
Когда Даршак пришёл в себя и открыл глаза, Унгкера в комнате не было. Герцог пошевелился и почувствовал себя совершенно здоровым и полным сил. С трепетом он поднял руки и… увидел, что они целы! Более того, ниже локтей они казались сделанными из чистой энергии, переливающейся подобно жидкому металлу. И в них была СИЛА! Настоящая, которой не дано овладеть смертному. Бог словно передал Даршаку частицу своей небесной сущности.
Герцог возликовал. Он вскочил на ноги и огляделся в поисках оружия. Его меч лежал на кровати в ногах — видимо, его положили туда те, кто принёс раненого лорда. Даршак схватил оружие и обнажил. Каким прекрасным показался ему холодный клинок! В нём словно уже была заключена победа! Герцог прислушался к шуму боя и бросился вниз, перепрыгивая через ступеньки.
Выбежав на улицу, он увидел, что ворота внутренней цитадели открыты, и бой идёт перед ними. Мелькали мечи и секиры, воздух оглашался криками и хрипами. Кругом валялись вперемешку трупы людей, орков и коней. Ноги скользили и разъезжались в кровавых лужах. Приложив к губам боевой рог, Даршак дунул, что было сил, чтобы дать своим воинам знать, что он с ними. Несколько лиц обратились к нему. На них отразилось изумление, непонимающие взгляды скользнули на сияющие руки, а потом герцог увидел, как удивление сменилось радостью. Он поднял меч и бросился в бой, чувствуя, что может сокрушить любого врага.
Орки разлетались от него, словно от урагана. Падали отрубленные конечности и головы, со звоном вываливались из обессилевших рук секиры и палицы. Горячая кровь ложилась на герцога длинными багровыми полосами. Люди выкрикивали имя своего господина как боевой клич и бросались в бой, словно за спиной каждого из них стоял бог войны и защищал от вражеских клинков.
Орки дрогнули и попятились. Им показалось, что в их ряды ворвалась сама смерть, и сверкающие руки воскресшего герцога пугали их больше, чем его ярость.
Люди наступали, усиливая натиск. Они шли вперёд с радостью и торжествующими улыбками, и оркам казалось, что их враги обезумели. Бой длился ещё полчаса, а потом орда побежала. Люди преследовали противника и убивали даже тех, кто сдавался. Брать орков в плен никто не видел смысла. Чудовища были лишними на Земле, и должны были быть уничтожены.
Люди захватили катапульты и обоз, а рыцари, у которых имелись лошади, преследовали орков-всадников. Впереди всех нёсся на вороном жеребце Даршак, без устали поднимая и опуская свой меч, каждый раз собиравший кровавую жатву.
* * *
Одинокая фигура бродила по усеянному трупами полю, переступая через тела людей и лошадей, обходя торчащие знамёна, щиты и обломки колесниц. Над ней кружились стервятники и стаи воронов. Время от времени птицы снижались, а затем опять взлетали, словно испуганные присутствием живого. Правда, некоторых из них отличало олимпийское спокойствие. Они размеренно и молча парили над башней, ни на что не реагируя. Эти пернатые были мертвы. Но их оживила магия. Она превратила птиц в наблюдателей — этаких часовых белой башни.
Человек поднялся на невысокий холм и огляделся. До самого горизонта простиралась степь, кое-где чернели обуглившиеся остовы разбитых катапульт. От них ещё шёл дым, стелившийся по траве длинными седыми струями.
Человека звали Эл, и он жил в покрытой белой извёсткой башне, стоявшей в центре побоища подобно гигантской колонне, изрезанной чёрными провалами бойниц и стрельчатых окон. Наверху, почти под самой крышей, имелся балкон, на котором стояла женская фигура в изумрудном платье. Она была неподвижна. Лишь изредка поднималась рука, чтобы поправить развевающиеся чёрные волосы.
Повернувшись, Эл начал спускаться с холма. Он направлялся к подножию башни, где зиял вход, в который втекал ручеёк людей, несших корзины цветов, фруктов, вина и многое другое. Они казались странной насмешкой над усеянной трупами равниной, на которой ещё виднелись следы недавней битвы. Все эти прекрасные вещи были предназначены для свадьбы. Невесту звали Маэрлинна, и это она стояла на балконе, следя за будущим мужем.
Эл дождался, когда последний человек с огромным подносом фруктов скроется в башне, и тогда вошёл следом. Он поднялся по широкой каменной лестнице и отпер дверь в лабораторию.
Квадратная комната была уставлена столами и книжными полками. Повсюду сверкали колбы, реторты, змеевики и прочая посуда, предназначенная для опытов, которые проводил
