Когда луна окрасится в алый - Анна Кей
Генко крикнула, призывая подчиненных отпустить демона. Лисы отреагировали мгновенно, быстро отскакивая от врага и давая госпоже возможность атаковать, чем она тут же и воспользовалась. Ки яростной волной растеклась по поляне.
Генко не мешкала. Молниеносно сорвавшись с места, пронеслась мимо демона, отсекая ему руку. Его крик смешался с ревом дракона, создавая ужасное неблагозвучие.
– Судзаку, помоги! – вновь прозвучал мужской голос, следом за которым раздался пронзительный птичий крик.
Вопли, ругань, клекот и лисий лай смешались, создавая отвратительную какофонию, которая резала слух. Генко постаралась отстраниться от них, сосредоточившись на противнике, и вновь набросилась на они.
Она двигалась слишком быстро. Каждое движение забирало колоссальное количество энергии, но это того стоило – все атаки достигали цели. Уставший демон никак не мог угнаться за кицунэ, а потому, сначала лишившись одной конечности, лишился и второй, третий удар рассек сухожилия на правой ноге – и демон грузно повалился на землю, разъяренно зарычал, но уже не мог ничего сделать.
Генко отозвала большую часть кицунэ-би и в последний раз бросилась на врага. Ладонь, что стала чем-то средним между хищной лапой и нежной ручкой, безжалостно вонзилась в грудь они и вспыхнула синим лисьим пламенем, которое сразу же объяло заревевшего от боли демона. С видимым усилием отбросив Генко, он принялся кататься по земле в надежде сбить огонь. Но менее чем за десять ударов сердца они рассыпался пеплом. Генко небрежно отмахнулась от него и с мрачным удовлетворением наблюдала, как огненная птица сжигает последнего демона. Пламя быстро поглощало оторванные части они, довершая начатое драконом, и вскоре на поляне воцарилась оглушительная тишина.
Обессиленно рухнув на землю, Генко тяжело дышала и мягко призывала к себе лисиц, которые ластились к ней, словно новорожденные к матери. Большинство сорьо выжили, но многие серьезно пострадали. Они хромали, с трудом двигались, но несли на себе других раненых лис. Генко, сил у которой хватало лишь на то, чтобы делать вид, будто она в порядке и вполне контролирует ситуацию, привечала всех, отдавая крупицы ки, что вытягивала из окружающего мира. Позже зазеленеют деревья и проклюнутся травы, но зато подопечные Генко смогут протянуть до момента, как она наберется сил и сможет обеспечить каждой лисице достойный уход.
– Вы в порядке? – вежливо спросил ее оммёдзи.
Генко тихо выдохнула, понимая, что больше не может игнорировать его присутствие. Неторопливо и стараясь вести себя как можно более непринужденно, она повернулась к говорившему и невольно вскинула брови: оммёдзи был на удивление хорош. И от него отчетливо тянуло кровью ёкаев. Занятно. Кто бы мог подумать, что у оммёдзи – а теперь Генко не сомневалась, что это именно он, – в родственниках окажется кто-то из ее вида?
– Бывало и лучше, – призналась она, с благодарностью принимая у молодой яко мешочки, в которых хранились заговоренные бинты. Лиса не участвовала в сражении, но оттаскивала с поля боя пострадавших и теперь была рада услужить своей госпоже.
Непринужденно оторвав от безвозвратно испорченного кимоно рукав, Генко критично осмотрела рану и принялась туго затягивать бинт. После удара они не только кости сместились, из-за чего теперь придется просить Озему помочь вправить плечо, но и кожа там существенно пострадала. И чтобы ядовитые миазмы, что остались после уничтожения демонов, не повредили и без того уже пострадавшую руку, Генко и перевязывала раны заранее подготовленными бинтами. Она запаслась ими еще в первые годы изгнания и не предполагала, что они ей понадобятся.
Краем глаза Генко наблюдала за оммёдзи. Высокий и статный, с руками, покрытыми мозолями от регулярных тренировок с оружием. Лицо его было благородным, черты – правильными: открытый лоб, на который спадали длинные, выбившиеся из высокой прически пряди, ровный нос и тонкие губы, уголки которых загибались вверх, будто оммёдзи часто улыбался. Глаза его были ясными и светлыми: карий цвет оказался столь нежным, что казался скорее темно-янтарным; и Генко бы не удивилась, узнай, что они ему достались от того самого родителя-ёкая.
– Вам нужна помощь? Я не очень хорош в лечении, но с перевязками никогда проблем не было, – учтиво предложил Йосинори, пряча бумажные сикигами в прикрепленный к поясу мешочек.
Оммёдзи был подобен Будде. Спокоен, собран и невозмутим. И потому над ним захотелось особенно сильно подшутить. На губах Генко заиграла хитрая улыбка, и она ехидно спросила:
– И что же ты поможешь мне перевязать? Хвосты, раз с рукой я закончила? Ты ведь знаешь, откуда они растут?
Йосинори пару раз непонимающе моргнул, а после его лицо стремительно покраснело.
– Бесстыдница!
Заливистый хохот Генко разнесся по поляне. Ками, кто бы мог подумать, что этот юнец окажется столь невинным! Из-за этого хотелось его дразнить еще больше, но хорошее настроение, блаженную минуту покоя после тяжелой битвы испортило появление незваных гостей. И если одного из них Генко было интересно увидеть, то второго она не желала встретить ни при каких условиях.
– Ты!.. – деревенский юнец, что грозился убить Генко, тяжело дышал и источал такую жажду крови, которая вполне могла бы погубить кицунэ, напади он сейчас. Правда, лисицы бы его все же остановили раньше.
– Стой, – твердо произнес его сопровождающий, и Генко не удержалась – хмыкнула.
– Кто бы мог подумать, что ты, Сора-кун, найдешь себе ученика среди людей, – колко произнесла она, поднимаясь на ноги. Только ками знали, как же тяжело ей давался непринужденный вид.
– Генко-сама знает, почему я отказывал всем, – поклонился ей Сора, а его ученик ошарашенно воскликнул:
– Се… сенсей!
Сора перевел на него тяжелый, мрачный взгляд. Темные глаза, казалось, смотрели в самую душу и вытаскивали на поверхность самые потаенные страхи.
– Не сейчас, Тетсуя-кун, – твердо произнес Сора.
Оммёдзи, до этого момента молчавший, тихо прокашлялся:
– Прошу прощения, но могу ли я помочь?
Румянец еще не до конца сошел с его щек, и это заставило Генко мягко улыбнуться.
Такой невинный.
Игнорируя потрясенного Тетсую, который выглядел так, будто его предали, она внимательно посмотрела на оммёдзи.
– Дай мне одного из своих синигами, чтобы он помог мне добраться до дома. Ки не прошу, – ласково произнесла Генко, на что Йосинори кивнул и тут же призвал одного из своих духов. Должно быть, он догадывался, насколько сильно она пострадала.
– Тайин проводит вас и ваших подопечных.
Старуха – по-настоящему древняя, сморщенная, серая, как высушенная хурма, с глазами, подернутыми мутной пеленой, но с такой внушительной ки, что воздух вокруг нее едва не потрескивал, – стояла перед Генко ровно и непреклонно, готовая поддержать и помочь в случае необходимости.
– Что здесь происходит, чтоб вас утащило всех в Ёми?! Сенсей, вы знакомы с этой ведьмой? Да кто вы все?! – не выдержав, закричал Тетсуя.
Все замолчали и посмотрели на него.
– Только что здесь погибли три они. Такие же, как тот, что убил старика из вашей деревни. Я кицунэ, если помнишь, – начала Генко, поведя здоровым плечом, и кивком указала на учителя Тетсую. – Он – Сора, ямабуси-тэнгу – монах-отшельник, который защищает людей, мой старый знакомый и один из лучших мечников, которых я знаю. Ты никогда не задумывался, почему его нос столь длинный, а ноги почти всегда босы? А я все не могла понять, откуда у обычного деревенского мальчишки столь выдающиеся способности в фехтовании. Ну и оммёдзи, которого вы пригласили, чтобы уничтожить меня. Йосинори, верно? Ты действительно сильный маг. Мне многое будет интересно у тебя узнать.
Генко произнесла все это ровно, спокойно, словно ничего не произошло. Будто не разрушила своими словами мир Тетсуи. Словно не готовилась уйти, а произошедшее было обычным явлением.
– Нет! – упрямо возразил Тетсуя, качая головой. – Мой учитель не может быть…
– Ёкаем? – спросил Сора. – Боюсь, что так и есть. Я ямабуси-тэнгу, защищаю людей, как госпожа Генко защищает вашу деревню.
– Она – наше проклятие! Она не может…
Тетсуя резко замолчал, словно кто-то отсек конец фразы острым лезвием. Он беспомощно посмотрел на оммёдзи, а Йосинори со спокойствием монаха наблюдал за развернувшейся сценой, спрятав руки в рукава своего простого, но качественного темного кимоно. Тогда Тетсуя взглянул на учителя. Он будто впервые видел сенсея: длинный, чуть изогнутый на конце нос, высокий
