Алан Фостер - Флинкс на распутье
А-анны брезгливо, как насекомых-паразитов, стряхивали с себя порошок. От них прямо-таки веяло отвращением. Некоторые все еще кашляли и выплевывали белое, остальные чистили свой камуфляж и приводили оружие в порядок.
К Кааваксу подошел сержант с докладом:
— Погибли двое, достопочтенный. Временно небоеспособен рядовой Кейкави, но мы надеемся, он придет в себя.
Он показал на заходящегося кашлем солдата, из глаз которого текли слезы; его поддерживали под руки двое товарищей.
Каавакс нетерпеливо изобразил первую степень понимания и обратился к Тил:
— Женщина, эта пена вредна для людей?
Зеленые глаза вспыхнули:
— Только если много проглотить. Тогда она забьет внутренности.
Граф повторил жест понимания и снова посмотрел на сержанта.
— Ты слышал, что она сказала. Прими соответствующие меры. В крайнем случае пусть солдаты примут сильное слабительное.
— С-сисстик, уважаемый.
Солдат идея командира явно не привела в восторг. Но прочистка кишок все же лучше, чем смерть от их закупорки.
Не встретив возражений со стороны Каавакса, Флинкс подошел к Тил и детям.
— А что мне делать? — спросил он. — Я тоже наглотался этой дряни.
— Не волнуйся, — прошептала Тил. — Никакой опасности нет.
— Но ты же сказала а-анну… — Флинкс замолчал, увидев ее улыбку.
Каавакс разглядывал место аварии:
— Новые жертвы… Поскорее бы расстаться с этим миром. Дайте мне чистые сухие пески Блазузарра или Сисиркуса! — С шипящим вздохом он повернулся к пленникам: — Куда вы шли перед тем как вас захватили?
— К Дому-дереву, конечно, — ответила Тил, прежде чем Флинкс успел ей помешать.
— Дом-дерево? Как это по-человечески. — Граф снова повернулся к сержанту, в голосе явственно зазвучала аристократическая ирония: — Люди любят деревья. Это симбиоз. Не удивительно, что им удалось здесь выжить.
— И размножиться, — добавил сержант.
— Лично мне здесь совсем не нравится, — возразил Флинкс. — Слишком сыро. Есть и другие минусы.
— С-серс, — согласился Каавакс. — На каждом шагу тебя пытаются отравить, расчленить или выпотрошить. Значит, наши вкусы совпадают. Может, хоть это поможет нам наладить отношения.
Флинкс ухмыльнулся. Напрасно граф взял доверительный тон — его настоящие эмоции Флинкс читал как открытую книгу.
— На моем корабле было два шаттла, — сообщил Каавакс. — Обычно этого вполне достаточно. Однако пережитые лишения и трудности показывают, что мы отнюдь не на обычной планете. Один шаттл погиб на наших глазах, второй ждет на месте посадки. Эта местная женщина поможет нам благополучно вернуться к нему. — Он указал на мешок, покрытый белым порошком. — Сержант, поручите кому-нибудь заняться этим.
Сержант свистом подозвал рядового и отдал приказ. Солдат, явно недовольный выбором начальства, подошел к мешку, убедился, что он крепко завязан, и пристегнул его к своему ранцу. Он храбрился, но чувствовалось, ему совсем не хочется идти по чужому враждебному лесу, неся за спиной ядовитого хищника.
Сержант повернулся к Кааваксу:
— Что будем делать с нашими павшими?
— Оставим их тут.
— Можно найти дупло в дереве… — Сержант сделал жест уважения второй степени.
— Хочешь подвергнуть своих солдат неоправданному риску?
— Нет, достопочтенный, но…
— Не желаю впустую тратить время. — Кааваксу нелегко далось это решение, но он прятал свои чувства. — Любители мертвечины найдут тела в любом дупле. Или, может быть, их сожрет само дерево. В этом мире нам просто нет места, неужели ты этого еще не понял?
Сержант почтительно опустил взгляд:
— Хорошо, что шаттл садился достаточно далеко от нашего пленника.
— Щерсс, — прошипел Каавакс в знак согласия. — Нужно сообщить на борт корабля о случившемся. Адмирал Бейравик будет очень огорчен известием о потерях. Скажи ему, что с нами все в порядке и что пленник в безопасности. И еще доложи о том, как мы намерены действовать дальше.
Сержант кивнул. Он несколько минут переговаривался с кораблем по интеркому, а закончив, снова подошел к графу.
— Высокочтимый адмирал выражает свое сочувствие в связи с неудобствами, которые вам приходится претерпевать, граф Каавакс. Его инженеры готовы дистанционно подвести оставшийся шаттл сюда или в любое указанное вами место.
— Я очень признателен адмиралу Бейравику, но рисковать вторым шаттлом мы не можем. Если с ним тоже что-нибудь случится, мы застрянем в этом лесу до тех пор, пока из Империи не прибудет новый корабль с шаттлами. И ждать на вершине горы, пока нас снимут, мы тоже не можем. Адмирал Бейравик не осведомлен о крылатых хищниках этого мира. Наверху они сожрут нас в два счета.
Мы вернемся к месту посадки тем же путем, каким пришли сюда. Опуститься там мы смогли без помех; полагаю, и со взлетом затруднений не будет. Скажи адмиралу, что мы будем регулярно выходить на связь. — Граф глянул на свой поясной путевод и указал направление. — Выступаем. Командуйте, сержант.
Как смог, Флинкс перевел его речь Тил и детям.
— Скоро стемнеет, — заметила она. — Нужно искать ночное убежище.
— Когда видимость станет нулевой, остановимся на ночлег, — отмахнулся граф Каавакс; эти люди вечно беспокоятся из-за пустяков. — Именно так мы поступали, следуя за вами. Больше никаких задержек. — Он поднял пистолет. — Вперед, Линкс. Женщина, я буду указывать направление, а ты поведешь нас. Твои дети пойдут рядом со мной, так для них же будет безопаснее.
— Хорошо.
Флинкс взъерошил кудри Двелла, и мальчик впервые улыбнулся ему. Впереди шла Тил, за ней Флинкс и ребятишки, потом граф Каавакс. Вслед за ними шагали солдаты во главе с сержантом, стараясь выдерживать дистанцию, которую почему-то считали наилучшей. Рядовой, несший мешок с Пип, замыкал шествие. Ему приказали беречь ношу как зеницу ока и ни при каких обстоятельствах не подпускать к себе Флинкса.
Вскоре лесная долина с дымящимся белым холмом скрылась позади.
Флинкс на планете джунглей
▼▼▼
Глава семнадцатая
Наступили сумерки, а путники все еще не нашли подходящего места для ночевки. О кратковременном привале неумолимый, полный решимости граф Каавакс не желал и слышать. В конце концов запротестовали трое солдат, высланных вперед, чтобы освещать дорогу фонариками. Кстати, Тил шагала без малейших затруднений, явно не нуждаясь в искусственном свете. Ветвь, по которой они сейчас шли, оказалась узкой, а кора скользкой. Солдаты с фонариками здраво рассудили, что рано или поздно кто-нибудь из них оступится и улетит вниз — на верную гибель.
