Когда земли окутает мрак - Яна Вуд
Руки следопыта были связаны, он был весь перемазан грязью и кровью, на скуле багровели свежие царапины. В остальном это был их Гэдор, уверенный и невозмутимый, самоотверженный и отважный, даже присутствие химеры, казалось, его не пугало.
Мерек с притворной лаской подошла к следопыту со спины и приобняла его за шею.
– Смотри, кого я раздобыла, Чара. Вашего главу. Скажи, ты сильно расстроишься, если я заберу его жизнь?
Хейта до боли сжала кулаки, в глазах ее отчаянный испуг смешался с неукротимой яростью. Она почувствовала, что такая же волна злого ужаса нахлынула на остальных, но не обернулась. Ее внимание было всецело приковано к Мерек и Гэдору.
– Ты заполучила его, да, тебе это удалось. Признаюсь, я удивлена, – произнесла она, тщательно подбирая слова. – Но тебе незачем ему вредить. Тебе нужна я. Чтобы не стояла на пути. Отпусти его, и я пойду с тобой добровольно. Клянусь.
Девушка услышала, как за ее спиной ахнул Мар.
Гэдор мотнул головой, выдавил хрипло:
– Хейта, не надо.
Но Мерек сжала когтистой рукой его горло, и он закашлялся.
– Ты хочешь предложить себя взамен Гэдору?
Девушка кивнула.
– Именно так.
Химера плотоядно сузила глаза.
– Как это благородно! Добрая, самоотверженная Чара готова пожертвовать собой ради спасения друга. – Она сверкнула глазами. – Смотреть тошно! На тебя, на этих жалких неудачников за твоей спиной. – Химера приблизила рот к шее Гэдора. – Но можешь не надеяться, Чара. Разговорами ты тут не поможешь. Поганый следопыт вдоволь попил моей крови. Пришло время воздать ему за это сполна. – Она зловеще прищурилась. – И потом, ты что, забыла о том, чему я учила тебя? Хочешь причинить боль своему врагу, покарай тех, кто ему до́рог.
За спиной химеры Хейта заметила Рукс. Она вперила в нее умоляющий взор. Но та лишь судорожно сглотнула и потупилась. Хейта едва не взвыла от бессильной злобы, перевела взгляд на химеру и поняла: времени на раздумья не осталось. Она вскинула руки. Поток свет обрушился на Мерек и Гэдора снежной лавиной. Их разметало по сторонам, ни один не устоял на ногах. Хейта со всей мочи бросилась к следопыту.
Он лежал на спине, схватившись за шею рукой. Хейта судорожно сглотнула, заставила себя сжать пальцы Гэдора и отвести их в сторону. На шее зияли две маленькие ранки. Такие крошечные, и притом гибельные, роковые и зловещие. Хейту вдруг посетила полубезумная мысль: «Как часто что-то маленькое является причиной гибели чего-то большого».
– Нет, – прошептала она побелевшими губами. – Нет!
– Не плачь, – прошептал Гэдор. – Не надо.
– Я же сказала тогда, – раздался над их головами голос Мерек. – Ты проиграешь, Чара, и станешь темной, хочешь ты того или нет. Я всё у тебя отниму. Заставлю страдать. Желать смерти как избавления от мук, что будут раздирать на части твое сердце. Ты, прекрасная добрая Чара, станешь самым ужасным кошмаром Запредельных земель.
Хейта устремила взгляд на Мерек, он был злым и неистовым, казалось, если бы она могла испепелять глазами, то сделала бы это тотчас.
Химера безумно расхохоталась.
– Какая радость видеть, как твое милое личико искажено от ярости и боли. Готовься, Чара, это не последний раз, когда тебя будут раздирать на части эти чувства. Это только начало. – Оседлав гаргулью, она кивнула: – До скорой встречи.
Хейте очень хотелось крикнуть ей что-нибудь гадкое, злое, ужасное, но мука и страх сковали ее язык. Она перевела взгляд на Гэдора и не смогла сдержать слез, они покатились по щекам сами собой, крупные, как капли дождя.
– Н-не плачь, – вновь повторил Гэдор.
Лицо его уже начало приобретать ту нездоровую бледность, что случается, когда яд химеры попадает в кровь. Девушка помнила это из книг. Смерть настигает несчастного не сразу, сперва яд истязает его, причиняя нестерпимую боль.
– Нет, – выпалила она. – Я тебя излечу. Не дам умереть. Просто полежи спокойно.
Но Гэдор ухватил ее за руки и с трудом поворочал головой.
– Не глупи, ты же знаешь, от яда химеры нет исцеления. Не спасет даже сила пастырей.
Хейта знала это. Но она не могла представить мир, в котором не будет Гэдора. Искусного следопыта, верного друга, заботливого главы отряда. Она не могла поверить, что в последний раз видит его слабую улыбку, осмысленные темные глаза, слышит голос, по-отечески родной.
– Я постараюсь! – упрямо возразила она и раскрыла ладони.
Свет хлынул кипучей волной. Чувства, захлестнувшие девушку, подогрели его, и волшебство вырвалось наружу, стремясь сбежать, словно вскипевшее молоко. Гэдор засветился, даже поблекшие глаза его просияли. Как и с Фэйром, Хейта не останавливалась, она отдавала всю себя, без остатка.
Когда в глазах начало предательски темнеть, Хейта наконец опустила руки. Свет погас. В отчаянном ожидании девушка взглянула на Гэдора.
Лицо его сделалось не таким бледным. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, как вдруг закашлялся кровью. Глаза девушки вспыхнули ужасом.
– Нет! – вновь воскликнула она. – Нет, ты не умрешь!
Из полумрака выступила Рукс.
– Мне очень жаль.
Лицо Хейты вдруг ожесточилось, она вся ощетинилась, как дикий зверь.
– Не нужно нам твоей жалости! Ты стояла там молча и ничего не сделала. Хотя могла! Быть может, тогда Гэдор был бы жив!
– Я… не могла… у меня не было выбора.
Хейта холодно усмехнулась.
– Был у тебя выбор, и ты его сделала! Выбрала подлость и трусость. И не вздумай искать себе оправдание. Кровь Гэдора и на твоих руках тоже. Мне ничего не надо от тебя. Убирайся! Беги к своей хозяйке. – Девушка жестко прищурилась. – Лучше бы я тебя не спасала. Может, тогда бы эту бездушную тварь хоть немного проняло!
– Хейта! – Фэйр сокрушенно прикрыл глаза, потом поглядел в упор на Рукс и сказал твердо, безо всякого выражения: – Уходи. Просто… уходи.
Лицо лисы-оборотня дернулось, точно его исказила судорога. Она молча кивнула и, отвернувшись, зашагала к поджидавшей ее гаргулье.
Гэдор вдруг потянулся к своему мешку. Хейта непонимающе уставилась на него, потом спохватилась и вложила сумку в его вздрагивающие руки.
– Тесемки растяни, – попросил следопыт.
Глотая соленые слезы, девушка спешно послушалась. Ослабевшими пальцами Гэдор извлек из мешка камень и карту, протянул их Хейте.
– Возьми эти вещи и используй их мудро… дитя… двух… миров.
Хейта вздрогнула и в изумлении распахнула глаза. Воспоминания всколыхнули недра ее памяти. Тот день, когда она только шла к Хольтэсту, когда не знала ни хранителей, ни всей этой жизни, себя-то толком не знала… Тогда она повстречала вещую птицедеву Горэй. И та впервые назвала ее именно так. А еще посулила всё обрести и всё потерять. Посулила не
