Город с львиным сердцем - Екатерина Звонцова
Кара озадаченно почесала макушку. В белых волосах всюду торчали травинки.
– Мы же пока ничего не сделали. Может, она захотела помыться в речке, вот и…
Она осеклась: повеяло сквозняком, на траву рядом что-то тяжело плюхнулось. Это оказался тканый мешочек, в котором звякнули какие-то мелкие металлические предметы.
– Нам пригодятся деньги, если мы не хотим всё время ночевать вот так. Меня вряд ли кто-то видел, но лучше поспешить. Думаю, граф поднимет шум, как только проснётся.
Рика стояла за их спинами и покачивалась с носков на пятки. Волосы и одежда у неё были мокрыми насквозь, пряди топорщились ежиными иглами. Мальчик попытался понять, сколько она могла услышать из разговора, но лицо ничего не выражало.
– Мерзкий тип, – с отвращением продолжила легенда. – Деньги-то присвоил, должен был купить на них больше еды горожанам для вчерашнего… праздника. Так что я ещё корону ему погнула… ужасно бесило, ничего не смогла с собой сделать.
– М-м-м! – протянула Кара уважительно и взвесила мешочек на ладони. – Так ты у нас принцесса воров!
Рика самодовольно пригладила волосы, цокнула языком.
– Ну должен же кто-то. – Встретившись глазами с мальчиком, она осклабилась и села по другую сторону от Кары. Та уже осторожными надрезами делила завтрак.
– Налетайте. Рика, любишь запёкшиеся или растекающиеся? Как добытчик, можешь выбрать!
– Э-э. – Легенда посмотрела на неё сначала удивлённо, потом довольно кисло. Кажется, степень готовности яиц волновала её в последнюю очередь.
Кара, правильно поняв это, на всякий случай уточнила:
– А ты вообще-то ешь?
– Иногда. Иначе никак.
– Неправильно! – возмутилась Кара. – Это надо делать регулярно. Ты такая тощая!
Теперь легенда покосилась на неё с видом няни, уставшей от глупой и капризной маленькой девочки, но не разрешающей себе кричать. Подцепила пальцами ближайший кусок яичницы, оглядела со всех сторон и произнесла:
– Это не от этого, белая звезда. А оттого, что я умираю. Проза, да?
Кара поёжилась и спешно стала орудовать ножом над своей порцией, пробормотав только:
– Извини. Не умирай сейчас, хорошо?
Рика не ответила: уже жевала с самым равнодушным видом. Мальчик отвёл глаза и тоже занялся едой. Что-то подобное – бело-жёлтое, окаймлённое коричневым кружевом корочки, – он часто видел на тарелках у своих горожан, но сам ел впервые. Оказалось великолепно. Таких яиц он съел бы штук семь. Он не преминул сказать:
– Ты волшебно готовишь, Кара. Лучше людей, наверное!
Звезда улыбнулась, но, кажется, она чувствовала себя не слишком-то довольной – наверняка из-за легенды, не проронившей за время завтрака больше ни слова и давившей одним своим присутствием. Даже не поблагодарила… отвратительно. Вся в себе.
Напившись кипячёной речной воды и загасив костёр, они наконец выдвинулись в путь под всё теми же низкими густыми тучами. Кара держала направление туда, где небо немного прояснялось; оттуда же дул свежий ветерок. Около часа они шли по каменистому пустырю вдоль реки, потом, когда она вильнула, – по заросшему полынью и ромашкой полю и наконец ступили в молодую смешанную рощу.
Дождь давно кончился, только капли, падавшие с крон на головы, напоминали, что он был. В сырой траве он смешивался с росой, поблёскивавшей россыпями драгоценных камешков. По этой траве приятно было идти босиком, но мальчик понимал, что, если снова начнутся камни или коряги, будет куда тяжелее. Он и так уже подустал и грезил о привале, хотя выпрашивать передышку не стал бы ни за что.
– Отдать тебе свои сапоги? – сочувственно спросила Кара.
Он удивлённо оглянулся и хотел отказаться, но спрашивали не его. Звезда обращалась к Рике, ступавшей с ласочьей лёгкостью и всё с тем же каменным лицом. Ни дать ни взять графиня гуляет с прислугой. Даже в лохмотьях она ухитрялась выглядеть гордо.
– Обойдусь. Ещё чего. – Рика покосилась на мальчика и посоветовала: – Ему вон отдай, а то свалится. Недоносок, ноги все в мозолях.
– Не надо! – мрачно запротестовал мальчик и скорее придумал отговорку: – Девчачьи… фу.
Наверное, выглядел он глупо. Кара рассмеялась, подошла и ухватила его под локоть.
– Чего ты там бурчишь? Может, ты не наелся? – Вытянув вторую руку, она сорвала с ближайшего куста несколько орехов, упрятанных в зелёные коробочки листвы. – На!
– Спасибо, – смутился он. Рика скептично хмыкнула сзади. Убить её хотелось уже просто невыносимо. – Да нет, я… ну…
– Купим тебе сапоги, а ей платье в следующем городе, – пообещала Кара. – Когда дойдём. А то вы у меня как бродяжки, кошмар какой-то.
Рика хмыкнула ещё раз, но промолчала. Мальчик оглядел орехи и принялся очищать их. Молодая скорлупа далась легко; два ядрышка он тут же протянул звезде, а вот желание угостить Рику пропало при первой же попытке – она вздёрнула нос и демонстративно сунула руки в карманы, а может, и просто в дырки лохмотьев. Кара сорвала ещё орехов и тоже принялась чистить. На время она замолчала, потом негромко спросила:
– Зан… а у тебя не было мамы?
Он вздрогнул, моргнул и выронил последнюю скорлупку в траву. Звезда уточнила:
– Ты вообще знаешь, что такое…
– Знаю, – мягко перебил он, отряхивая ладонь. – Нет, не было, Кара. Откуда бы. Я помню себя одного… сколько я себя помню.
– Это видно, – так же тихо отозвалась Кара.
– Думаешь, это очень плохо? – удивился он.
– Не знаю, но мне вот всегда хотелось быть чьей-то мамой.
– Надеюсь, не моей! – Мальчик рассмеялся: трогательная, но всё же пугающая искренность. – Ты не забывай всё-таки: я старше, чем тебе кажется. Возможно, старше тебя. Ты кажешься довольно… свеженькой звездой.
Кара пожала плечами. У неё снова был рассеянный, задумчивый, даже грустный вид.
– Так ли это важно? Я просто знаю, что мамы не бросают никогда. Уверена, моя ещё меня ждёт. Отец не ждёт, сёстры и братья вообще забыли, а она…
Кара махнула рукой и, улыбнувшись, быстро отправила в рот орех. Чтобы ей не казалось, что её печаль заметили, – а ей явно бы это не понравилось, – мальчик поддержал разговор, пояснив:
– У городов вообще не бывает мам. Но, может, это было бы по-своему здорово. Хотя… я знаю, что и так есть те, кто меня ждёт.
Он прижал руку к груди и вслушался. Сердце стонало и осыпалось песком.
Иди. Иди. Иди…
Роща уже стала настоящим лесом: большинство деревьев макушками словно подпирали далёкое небо. Остро потянуло землёй, хвоей, грибами и ландышами. Всё чаще попадались мягкие подушечки влажного мха, на которые так и тянуло прилечь.
– Эй, Рика, а у тебя мама… – заикнулась Кара.
– Нет, – отрезала легенда. – И не хочу. Мне себя достаточно.
Кара без особого изумления кивнула:
– Какая ты странная, не зря приглянулась этому гаду. Его простушки не интересуют.
Мальчик даже обернулся, чтобы не без злорадства увидеть, как легенда обескураженно замерла. Глаза её округлились, но только на мгновение, – тут же бледное лицо опять стало замкнутым и сердитым. Кулаки сжались.
– Какому ещё гаду?
Но она всё поняла, и мальчик тоже. Губы сами разъехались в ехидной улыбке. Ох, девчонки… Кара заулыбалась по-другому – таинственно и возбуждённо. Выпустила мальчика, сунув на прощание последний орех ему в рот, и проворно отбежала назад. Смуглая, исчерченная белыми узорами ладонь легла на узкое плечо Рики. Кара наклонилась к её уху, и в лесной тишине понеслось нетерпеливое:
– Шу-шу-шу!
Это повторяющееся «шу-шу-шу» – и ещё хихиканье – было всё, что мальчик различал, хотя, судя по физиономии Рики, за «шу-шу-шу» прятались слова. Какие-нибудь секретики, мол, «а ты ему, а он тебе?». Мальчик фыркнул и прибавил шагу: далась ему эта болтовня, горожанки вечно так журчали и чирикали. Но уже вскоре он услышал сердитое:
– Да перестань ты! О чём только думаешь, белая звезда, да вовсе он не…
– А если?.. А очаруешь?..
– Перестань! Даже с тобой у него больше общего.
– Ну нет, я с ним ничего общего точно не имею! Но тебя не осужу и…
– А как же песчаные черви?!
Кара засмеялась громче и опять зашушукала, но оборачиваться уже не хотелось. Вместо этого мальчик задрал голову к небу и опять стал мучительно думать. Там, в просвете между ветками, точно над тропой, часто пролетали птицы: поодиночке и стайками. Тяжело срывались и перепархивали иногда сизо-серебристые белки-летяги. А если поднапрячь слух, то из кустов слышался топоток. Зайцы? Олени? Нет ли среди зверей Материка? Не смотрит ли
