Королевская кровь 12. Часть 2 - Ирина Владимировна Котова
— Куда ты его, мальчик? — окликнул его в спину Балгур.
— Не знаешь ли ты, — обернулся Вей, — где похоронена его семья?
— Ой далеко, — покачал головой старик. — Жил он в оазисе Ви́на, что у красных скал, в трех днях отсюда на закат.
Невозможно было сейчас развести погребальный костер — так силен был ветер. Вей как в саван завернул тело в пестрое лоскутное одеяло, на котором было вышито нежное «Мужу Амфату, свету моего сердца», и отнес павшего воина туда, где еще светился, едва покрытый темной пленкой, лавовый провал, перегорождающий улицу у храмового холма. Гвардейцы несли оружие старика, следовали за принцем старички и старушки, склоняясь под порывами ветра. Они шли хоронить соседа Амфата, любившего раскурить кальян, поесть лепешек с медом и поболтать — и они шли хоронить великого богатыря Амфата, который защитил их, получив от Красного право на последний бой.
У провала Вей опустил тело в лаву — и туда же отправилось оружие старика. Только меч оставил Вей Ши — чтобы отнести к могиле жены Амфата, его любимой Камили, чтобы хоть так соединились они после смерти. Запели соседи погребальную песнь на языке Песков.
И уже когда стихия Красного приняла тело своего великого воина, Вей увидел, как возвращаются к городу Четери и его чудовищный враг, лишившийся паучьего тела и вставший на две ноги.
* * *
Когда рухнул Четери-великан, Четери-сразивший-бога, а затем исчез с виду, ахнули, закричали, заплакали все, кто наблюдал за боем. Осела у стены дома Светлана, глядя на кровавое озеро, посреди которого рассыпа́л солнечные искры хрусталь, рванулись со всех сторон драконы — но удары ветра заставляли их приземляться, уходить вниз. Лишь Нории сумел подняться в воздух, унося на спине Ангелину и оставляя у двух хрустальных саркофагов Александра Свидерского и Матвея Ситникова. Вскинулся Вей Ши, который вместе с стариками следил за боем от лавового провала, но увидел улетающего Владыку и остался на месте. Километров сорок было до места, где пал Мастер, и пока Вей добежит, Владыка успеет и долететь, и вернуться с Мастером — живым или мертвым.
* * *
Далеко от Вея, в родном его городе Пьентане, под разросшимися кронами деревьев, ставшими для дворцовой территории щитом, на мягкой траве открыла глаза Каролина Рудлог. С небес шло золотое сияние, а вокруг один за другим приходили в себя царедворцы и члены императорской семьи Ши.
Цэй Ши, наследник престола и отец Вея, первым после появления чужих богов на Туре вышел в простой одежде на полянку перед семейным павильоном, опустился на траву, скрестив ноги, и закрыл глаза, погружаясь в медитацию. Выходили за ним следом жены и дети, родные и близкие, придворные и слуги — и все опускались на землю, повторяя за императором слова молитвы Желтому первопредку. Не все из них могли ощущать стихийные потоки и гармонизировать их, но читать молитвы могли все.
Цэй Ши с помощью духа Колодца закрыл от разрушения Пьентан. И пусть он был некоронован и не вступил в полную силу — два стихийных духа, пьентанский и менисейский, смогли так уравновесить землю Йеллоувиня, что трещин по ней прошло куда меньше, чем в других странах.
Каролина Рудлог, к которой со Святославом Федоровичем приставили охрану, сначала ощутила мягкие, как прекрасная музыка, невидимые волны, и завороженно пошагала в сторону императорского павильона под встревоженные оклики отца и Сениной. Те последовали за ней, посмотрели, как она опускается недалеко от принцессы Юнлинь, и сами сели в стороне.
Каролина закрыла глаза, присоединившись к молитве Желтому — а когда молитва затихла, младшую Рудлог мягко вытолкнуло в какие-то иные сферы, неподвластные и непонятные ей. И там она с благоговением и восторгом наблюдала за битвой богов. Казалось ей, что она где-то уже видела это сражение, но силуэтами — но не могла Каролина вспомнить, где и как. Теперь силуэты обрели плоть и цвет и превратились в гигантов, ужасающих и прекрасных.
Видела она и то, как стал Четери равным богам, и бой его наблюдала, — и с болью ждала, когда ее рисунок станет реальностью.
Наверное, момент, когда Четери сумел поразить прекрасного в своей жестокости, пропитанного злом, умелого противника, и стал моментом, когда она приняла свой дар. Потому что поняла, как он может изменить судьбу целой планеты.
* * *
Светлана в окружении родных обессиленно сидела у стены дома и смотрела на красное озеро — туда, где от сотрясания земли гуляли кровавые волны, а посреди них, ловя редкие солнечные лучи, рассыпало блики что-то похожее на кусок хрусталя. Никак нельзя было разглядеть, что это — так велико было озеро, сейчас полное крови ее мужа.
Далеко за озером, на едва-едва заметных пиках гор слева сияла маленькая звезда — то, во что превратил Красный останки бога-паука, и Света все отвлекалась на нее, потому что мозг отказывался принимать, что, скорее всего, Четери мертв. Утонул в этом страшном озере, так резко пахнущем его кровью.
Мама что-то говорила, и папа принес сюда из дома странный круглый стул, похожий на барабан, чтобы дочка села, и нашел воды в доме — а Света оставалась оглушенной и безразличной.
Она почти весь бой Чета со страшным темным богом видела, оставаясь у стен построенного мужем дома. И ранение его страшное видела — даже лежащий километрах в десяти от них, он был огромен — и кричала от ужаса и сочувствия, — и то, как Четери уходил от ударов противника, плеть которого чуть не задела дом, и как сумел он встать и победить врага. И Красного Воина, которого она сразу же узнала, видела.
Неужели он не мог помочь Чету, тому, кто так помог ему самому?
Но Воин ушел. Сияла далеко на горах звезда, переливался на солнце клубок терновника на красных водах, которые были неспокойны — и неслись по небу грозовые облака, и слышался далекий грохот битвы.
Некому помочь. Никого тут нет кроме нее самой, родных и слуг. Все такие же люди, как она сама.
На руках сладко дышал Марк, золотистый и маленький. Света поцеловала его в лоб и передала маме. И тяжело, опираясь на поданную папой руку, встала.
Было внизу горячо и мокро — и лежать бы ей сейчас, приходя в себя, а не думать, как достать из воды тело мужа… он же сын Воды и Ветра, мог ли он выжить?
Она подошла к озеру, с трудом
