Королевская кровь 12. Часть 2 - Ирина Владимировна Котова
А там их уже встретил местный пантеон и попытался убить. Очень юной была планета, боги только зарождались, были полудикими — поэтому удалось победить их. Но даже без таких богов планета стала хиреть и поэтому было принято решение идти дальше. На том долгом пути приобрели они многие знания и силы, но потеряли себя.
Узрев все это, Серена вонзила в грудь поглощенного ею Девира клинки, а когда он рухнул наземь — отрубила ему голову. Память его и опыт покоились в ней, а телесные останки последнего из богов-захватчиков тоже были превращены в раскаленный шар Красным.
* * *
Планета успокаивалась, планета приходила в себя. Обнимались боги, стоя на истерзанном континенте. Поднимались к ним Хозяин Лесов и Великий Ши.
Великие Стихии собрали вместе три шара, оставшихся от богов-захватчиков, и запустили безжизненный черный сгусток материи на орбиту, где он расширился и полетел вокруг Туры. Так у планеты появился второй спутник. Всегда он будет сиять над головами, напоминая о том, что нужно быть вместе, и так как богов никогда нельзя убить до конца — поможет уберечься от очередной междоусобицы. Иначе ослабни мир — и кто знает, не притянет ли он вновь богов-захватчиков, не зародится ли внутри небесного тела новый разум, жаждущий мести?
А людей и богов вдруг накрыло сиянием и благоговением. И по всей планете стали проявляться анхель — чистая благодать Триединого. Под их золотым светом исцелялись раны и людей, и самой Туры, погребенные под завалами переносились в безопасность. А богов словно огладило отеческой ладонью.
Триединый улыбался.
Когда-нибудь люди полетят на другие планеты, бывшие до этого необитаемыми. Освоят их. И принесут туда своих богов — а, значит, богам Туры придется существовать на разных планетах в виде аватаров самих себя.
И опыт богов-захватчиков, опыт скатывания во зло, полученный и переработанный ими, не позволит им свернуть на этот путь даже частью себя.
Милосердие и любовь в конечном счете всегда побеждают зло.
Глава 24
Когда великан-Четери скрылся с пауком-противником в сторону истока великой Неру, Вей Ши еще долго взглядывался вдаль — но слишком далеко они ушли, и только грохот от боя доносился сюда.
И тогда он продолжил свой путь.
Он нашел деда Амфата у его дома. Старик невидяще глядел в небо, сжимая в руках тяжеленный двуручный меч. Лицо было перекошено в боевой ярости, никогда не виданной у него Веем. А из тела торчало около десятка стрел.
Последняя — в сердце — и добила его.
Вокруг — и слева, и справа, и на крышах домов, кое-где еще увитых терновником, валялись трупы иномирян, раньяров и охонгов. И сам Амфат был окружен поверженными врагами.
Вей замечал в телах иномирян метательные ножи, он видел рассеченные туши охонгов, он видел стрелы с железными остриями, торчащие из глазниц раньяров — и огромный лук лежал тут же, рядом с телом, с порванной тетивой. Он и не знал, что он есть у деда.
Но как? Как он смог?
Вей закрыл старику глаза и встал, с силой прижав руку к груди. Там защемило, заболело — и боль эта потекла горячими слезами по щекам на испачканные пылью и кровью чужого мира одежды. Гвардейцы его молчали, склонив головы. Он плакал, потому что не успел и не смог спасти, плакал по смешному, доброму, такому светлому старику, научившему его понимать и принимать простых людей, — и вновь плакал по своему деду Хань Ши, потому что очень рядом были эти две смерти, и очень похожи.
Сзади скрипнула дверь. Он обернулся — то выглядывал из соседнего дома сосед Амфата, старик Балгу́р.
— Здравствуй, феби, что здесь случилось? — спросил Вей Ши, когда тот опасливо подошел, опираясь на палку. В белых домах то и дело открывались двери, выглядывали такие же старички и старушки. — Почему вы не ушли?
— Здравствуй, эфенби, — проговорил старик тоненько. — Тут пол-улицы осталось, мальчик. Таких как мы с Амфатом, немощных. Мы так рассудили — зачем будем здоровых и сильных задерживать? Все отправили свои семьи за реку. Без нас-то они быстро ушли, а с нами бы погибли.
— И дети вас оставили? — тяжело осведомился Вей Ши, все глядя на Амфата, который выглядел, как любой воин, павший в бою. И сейчас он был вовсе не смешон и не нелеп.
— Как же не оставить, эфенби? — удивился старик Балгур. — Слово старшего — закон. Мы-то надеялись, что нас трогать не будут. Зачем мы кому нужны? Заперлись и сидели тихо, как совы днем. И терновник нас прикрывал, — он отвесил слабый поклон в сторону лозы. — Я в окно подглядывал — но они ж как по улице пошли, дома стали поджигать, ставни выбивали тварями своими и горящие факелы туда бросали. Соседи орут, на улицы выбегают, а эти нелюди их охонгами давить… Я думал, уж конец нам. А тут гляжу — Амфат выходит, лук за спиной, колчан на поясе, весь оружием увешан, меч едва волочет. Я чуть с удивления не рухнул… нет, он богатырем был, но ведь и ходил-то не каждый день, куда полез? Шатается стоит, стрелу прилаживает… Те, как его увидели, — со смеху покатились, стрелять стали. А он крикнул: «Отец воинов, я столько лет прославлял тебя, отдай мне долг, дай мне один последний бой!», — лук натянул — и сбил стрекозу-то первую. Тут смех и прекратился. Расстрелял лук, сам уже стрелами утыканный, начал ножи метать. А затем уже и с мечом пошел вперед. Там уже драконы дым заметили, прилетели — но не успели. С мечом так и пал он, эфенби. Считай, не он, так всех бы нас пожечь успели.
— Спасибо, — сказал Вей Ши после паузы. Наклонился, поднял тело деда Амфата и понес его в дом. — Спасибо, — повторил он уже тише, склонившись к падшему воину. —
