Майкл Муркок - Рунный посох: романы
— То есть вы прибыли сюда, чтобы выяснить их сильные и слабые места, прежде чем напасть! — вскипел Хокмун. — Нельзя доверять слугам Темной Империи!
Мальчик развел руками. На его лицо набежало облачко грусти.
— Мы здесь, в Днарке, добиваемся всего лишь равновесия. Оно и есть главная цель и причина существования Рунного Посоха. Умоляю вас, приберегите ваши споры до более подходящего случая. Подайте друг другу руки и попробуйте наше угощение.
— Но я должен предупредить, — произнес д'Аверк более легким тоном, чем Хокмун, — что Шенегар появился здесь не случайно. Обычно он приносит с собой беды и разрушения. Недаром граф Суссекский считается самым хитрым лордом Гранбретании.
Мальчик, похоже, смутился и лишь немного погодя снова пригласил их к столу.
— Садитесь, пожалуйста…
— А где ваш флот, граф Шенегар? — спросил д'Аверк, усаживаясь на скамью и придвигая к себе блюдо с рыбой.
— Флот? — с невинным видом переспросил Тротт. — Какой флот? Я ничего не говорил о флоте, а только упомянул о своем корабле, который бросил якорь в нескольких милях от города.
— Тогда, должно быть, это большое судно, — пробурчал Хокмун, взяв кусок хлеба. — Что-то непохоже, чтобы граф Темной Империи отправлялся в путешествие, не подготовившись к битве.
— Вы забыли, что в Гранбретании тоже есть ученые и исследователи, — возразил с показной обидой Тротт. — Мы ищем знания, истину и разум. Наша цель — объединить враждующие государства Европы и добиться мира.
Д’Аверк никак не отреагировал на эту сентенцию, лишь закашлял еще более нарочито.
И тут Тротт выкинул нечто совершенно беспрецедентное для вельможи Темной Империи. Он сдвинул маску на затылок и принялся за еду. В Гранбретании этот поступок всех бы шокировал. Там считалось неприличным открывать свое лицо, а уж тем более есть на виду у всех.
Тротт слыл личностью эксцентричной. И вся знать Гранбретании терпела его только потому, что он был владельцем громадного состояния и обладал недюжинными военными способностями.
Его белое и пухлое лицо действительно было похоже на маску. В холодных глазах угадывался ум и способность принимать любое обличье.
Все молча ели, лишь мальчик не притрагивался к еде.
Хокмун нарушил молчание, указав на тяжелые посеребренные доспехи графа:
— Если у вас мирная исследовательская миссия, зачем вы путешествуете в таком наряде?
— Нельзя предугадать, с какими опасностями придется столкнуться в пути.
Д'Аверк сменил тему, понимая, что Тротта голыми руками не возьмешь.
— Как протекает война в Европе? — спросил он.
— В Европе нет никакой войны, — заверил его Тротт.
— Никакой войны? — ехидно переспросил Хокмун. — Тогда почему же мы изгнаны из своих владений и находимся здесь?
— Во всей Европе царит мир. За этим следит наш добрый покровитель Король Хаон, — пояснил Шенегар, дружески подмигнув. Это заставило Хокмуна умолкнуть.
— За исключением разве что Камарга, — добавил Тротт, — как известно, он исчез. Мой собрат барон Мелиадус был крайне взбешен этим обстоятельством.
— Я в этом не сомневаюсь, — сказал Хокмун. — Он все еще мечтает отомстить нам?
— Да… Вернее, когда я покидал Лондру, он уже стал посмешищем почти для всего двора.
— Кажется, вы не слишком симпатизируете барону? — поинтересовался д'Аверк.
— Вы меня правильно поняли, — подтвердил граф Шенегар. — Сохраняя верность своей Родине и Королю, я все же не всегда был доволен тем, что делалось от его имени. Однако приказ есть приказ. Я — солдат. Но, по правде говоря, я предпочел бы сидеть дома, читать книги и писать мемуары. Ведь когда-то я считался подающим большие надежды поэтом.
— Когда-то… Но теперь вы пишете лишь эпитафии, да и то — огнем и кровью, — бросил Хокмун.
Вместо того чтобы обидеться, граф Шенегар с достоинством ответил:
— У вас своя точка зрения, у меня — своя. Я верю в справедливость нашего дела, в то, что необходимо объединение всего мира. А личные интересы, пусть даже самые благородные, должны быть принесены в жертву великим принципам.
Но Хокмуна нельзя было переубедить.
— Это обычный ответ гранбретанца, — заявил Хокмун. — То же самое говорил Брассу барон Мелиадус, когда собирался похитить дочь графа.
— Мое мнение о бароне вы уже слышали, — возразил граф Тротт. — Что поделаешь, при каждом дворе есть свой шут.
Казалось, Шенегар пытается убедить не Хокмуна и д’Аверка, а мальчика, который безмолвно слушал их разговор.
Закончив есть, Тротт отодвинул от себя блюдо и опустил на лицо маску.
— Благодарю вас, сэр, за гостеприимство, — обратился он к хозяину. — А теперь мне очень хотелось бы посмотреть на легендарный Рунный Посох. Это мне доставит большую радость…
Хокмун и д'Аверк выразительно посмотрели на мальчика, но тот будто бы не заметил этого.
— Сейчас уже поздно, — ответил Джемия Коналис. — Мы посетим зал Рунного Посоха завтра. А пока вы можете отдохнуть. Комнаты для вас приготовлены. Там вы найдете все необходимое. А я навещу вас утром.
— Спасибо за гостеприимство, — Шенегар поднялся и поклонился, — но мне нужно вернуться на корабль, иначе мои люди будут волноваться. Я присоединюсь к вам завтра.
— Как пожелаете, — согласился мальчик.
— Мы благодарим вас за радушный прием, — произнес в свою очередь Хокмун. — Но еще раз предупреждаю вас, что Шенегар Тротт преследует не те цели, о которых он здесь говорил.
— Такое упорство достойно восхищения. — Шенегар шутливо махнул рукой в латной рукавице и беззаботной походкой покинул зал.
— Боюсь, что сон сегодня будет тревожным: наш враг в Днарке, — сказал д'Аверк.
— Не бойтесь, — успокоил их мальчик. — Великие Добродетельные Люди помогут вам и защитят от любой опасности. Спокойной ночи, господа! До завтра!
Мальчик вышел из зала, а Хокмун и д'Аверк отправились осматривать комнаты, где для них были приготовлены постели.
— А вдруг Шенегар задумал какую-нибудь пакость и попытается причинить зло мальчику?
— Нам придется защитить его, — отозвался д'Аверк. — Спокойной ночи, Хокмун.
Хокмун вошел в свою комнату, наполненную светящимися тенями. Звучала та же неземная музыка.
«Колыбельная», — подумал Хокмун и сразу же крепко заснул.
Глава 8
УЛЬТИМАТУМ
Хокмун проснулся. Что ж, отдохнул он неплохо. Однако странное волнение светящихся теней, кружащихся, словно в панике, заставило его насторожиться. От них исходило холодное синее свечение.
