Один - Иван Лорд
— Вон! Смотри! Люра! — закричал Одис Факею.
Факей нервно смотрел на происходящее. Толпа и тварь приближались к ним. Люра что есть мочи бежала наперерез этой толпе. Факей понял, что девушка не успеет. Монстр окажется рядом с ними быстрее. Охотнику нужно было сделать выбор. Спасти Люру, рискнув своей жизнью. Или оставить её умирать, спокойно покинув это место. Выбор был сделан.
— Факей! Ты меня слышишь? Плыви к берегу! — кричал Одис, пытаясь прорваться сквозь гром и молнии.
Факей молча снял якорь, и лодка поплыла по течению.
— Гребём к берегу, нужно забрать Люру.
— Нет.
— В смысле нет?
— В том и смысле, что она не успеет. Плывём без неё.
— Ты совсем уже? Она же погибнет.
— Да. А так ещё и мы.
Одис смотрел Факею в глаза, пытаясь понять его. Но он ничего не увидел. Глаза были абсолютно стеклянны.
— Ты безумец! Так нельзя! Я доплыву сам.
Одис приготовился к прыжку в воду, но что-то тяжёлое ударило его сзади. Факей остановил его. Одис упал в лодку и отключился.
— Ничего, потом спасибо скажешь, — заботливо укладывал Одиса Факей.
Люра бежала. Задыхаясь она видела, как лодка с Одисом и Факеем тронулась. Страшная мысль скользнула в голове. «Неужели оставил». Шальная коряга выскочила из-под земли, и Люра распласталась в кустах. Скользя по грязи, она ударилась обо что-то головой. В глазах стало темнеть. Люра видела, как монстр догонял людей, разрывал их, видела, как лодка плыла на север без неё. Усталость и новая грусть накатили. Люра закрыла глаза. «Одис оставил меня. Теперь я одна», — было её последней мыслью.
Эпизод 2. Сталь из пламени
Глава 1. Одинокая
«— Тирион из дома Ланнистеров, королева-регент
обвиняет вас в убийстве короля. Вы убили короля
Джоффри?
— Нет.
— А ваша жена леди Санса?
— Мне это неизвестно.
— Как же, по-вашему, он умер?
— Подавился пирогом с голубями…
— Значит, вы обвиняете пекарей?
— Да хоть голубей, только меня оставьте в покое!»
— Игра престолов.
Одис вместе с Факеем неделю шли на лодке по Мирянке на север. За всё это время друзья не перекинулись ни единым словом. Было холодно. Запасы кончались. Одис грёб, тупо уставившись в потоки вод Мирянки. Он думал лишь об одном. О Люре. О том, как гадко он поступил с ней. Сначала предал, поддавшись животному желанию, хотя перед этим клялся в вечной любви. Потом оставил умирать. Совсем одну. Он бросил её тогда, когда был нужен ей. Много раз. Как только Одис не обзывал себя за это, как только не бил и не ругал себя, с какой силой только не кричал — ничего не помогало. Ненавистное чувство вины продолжало душить. И ладно если бы оно задушило его насмерть. Он бы смиренно принял смерть. Но оно всегда оставляло достаточно воздуха, чтобы он мог жить.
Одис не спал ночами. Образ Люры являлся и мучил его. Одис оброс, потускнел и иссох. Он смотрел на Факея и ненавидел его. Он гневался на друга за то, что тот не позволил ему тогда умереть в потоках Мирянки. «Лучше бы я умер тогда вместе с ней. Что толку теперь от этой жизни? Жизни мерзавца». Одис раздражался каждое утро и вечер. Его бесил свет и тьма. Он плевался от пищи и воды. Он ненавидел целый мир. Но эта ненависть была несравнимо мала с той ненавистью, которую он испытывал к себе.
Ненависть сменялась болью потери. Потери его единственной. Его любимой. «Наверное, она сейчас лежит под Кхмеркой растерзанная монстром. И с какой мыслью она умирала? С мыслью о том, что я предал её, что я её снова оставил. А что я? Я живой. Я ужасен. Я предатель. Убийца. Любодей. Я… Я… Я страшный злодей. Как же низко я поступил с ней. Как я мог? Я худший из худших. Боги, отнимите мою жизнь!» Одис отпустил вёсла и заплакал.
Факей удивлённо обернулся и уставился на друга. Тот сидел, скорчившись, и рыдал. Факей отпустил вёсла и сел возле Одиса, после чего осторожно обнял его и стал гладить товарища. Так они плыли по течению. Утешающий Факей и Одис, разрываемый печалью. Наследник не сопротивлялся. Его ненависть к другу улетучилась. Он простил его, потому что понимал, что вина не принадлежала ему. Факей лишь пытался спасти себя и друга. А Одис был виновен во всём.
— Оди, расскажи мне твою печаль.
— Люра. Я предал и убил её. Убил. Понимаешь?
— Убил? Хм. Я так не думаю. Оди, я уверен, она жива.
— Я предал её любовь. Она надеялась на меня. А я… Я оставил её. Совсем одну.
— Тише. Тише, мой друг. Кто из нас не делал ошибок? Уверен, она простит тебя.
— Простит? Меня? Нет. Она мертва вместе с остальными, вместе с моим отцом. Они все там погибли. Теперь я совсем один.
— Нет, нет, Оди, ты ошибаешься, ты не один. Я с тобой, друг мой.
До самой ночи Факей сидел с Одисом и утешал его. Удивительно, но Одис уснул впервые за долгое время. Факей аккуратно уложил его и укрыл. Затем он поставил лодку на якорь и тоже заснул.
На следующий день друзья уже разговаривали, хотя неловкость всё ещё сохранялась между ними. Факей боялся, что Одис всё ещё обижен на него, а сам Одис продолжал пребывать в великой печали. Кхмеры гребли с раннего утра, помогая течению Мирянки. По прогнозам Факея, вечером они уже должны были оказаться в Одинокой. Так оно и случилось. К вечеру пошёл снег, было мало что видно, но Факей всё же заметил вдали огонёк, который, безусловно, принадлежал пристани.
— Смотри! Мы приплыли! — радовался охотник.
— Угу, — как-то вяло и совершенно невоодушевлённо промычал Одис.
Факей расстроенно взглянул на друга и успокоился. Скоро друзья стояли на той самой пристани. Она была небольшой и представляла собой сколоченные доски, выпирающие из берега на вспомогательных брёвнах. Одис и Факей стали разгружать лодку. Они доставали мешки с вещами, мусор, остатки еды и воды, инструменты. Всё, что было нужно, влезло им в два рюкзака. Кхмеры присели передохнуть, и тут из метели вышли люди, во главе которых шёл молодой человек с кучерявыми волосами рыжего цвета. Они постепенно приближались и остановились на расстоянии пяти шагов. Факей и Одис встали.
— Кто вы такие? — крикнул рыжий. Его лицо, казалось, излучало мало дружелюбия.
Факей посмотрел на Одиса и подмигнул ему.
— Парни, я вижу вы хорошие люди. Давайте не будем ссориться.
