Предатель в красном - Эш Хейсс
– Святая Топь, изгнать ее! – кричали с другого края толпы.
– Мы видели сожженное тело! Убийца!
Терпение было на пределе, и, не сдержавшись, я закричала:
– Джелида! Да не сжигала я гниль!
Внутри снова встрял мертвый голос:
«Чертовски обидно, когда обвиняют в том, в чем ты не повинен… Скоро наступит наша очередь контроля. Если есть что сказать перед судом – это последний шанс. Мы заключили сделку. Сделай выбор: сутки подходят к концу».
«Я любила белый город, – так невинно прозвучал мой мысленный голос, что я изумилась. – Ощутить тепло, доверять. Я просила так много?»
«Вера в мечты – удел людей. Эфилеаны – не люди. Помни это и сделай выбор».
Раздался грозный голос Дона:
– Поднимите на ноги элементалия и развяжите.
Стража выполнила приказ.
Толпа была действительно огромных размеров: около сотни горожан. Но лиц, которые мне хотелось увидеть здесь и сейчас, нигде не было.
– Элен, можешь ли ты отвечать на вопросы? – уточнил Дон, вероятно, пытаясь понять, с кем будет говорить.
Из-за спины Дона выбежал напуганный Мартин. С острых плеч упал белый пиджак. Он пронесся до конца лестницы и, подлетев ко мне, затараторил:
– Элен, это ты? Слышишь меня? Сенсор Мартин. Понимаешь?
Яркий отголосок прошлого всплыл сам собой: как он, святой преемник Дона, с отвращением говорил барьеру жизни о ненависти к огню:
«…Она доверяет мне, все под контролем…»
– Элен, ты слышишь? – Мартин встряхнул меня. Слова застряли где-то в глотке, и тогда я обратилась к нему внутри себя:
«Зачем морочил мне голову? Подонок, чтобы получить «доверие» огня и вести игру «все под контролем»?»
– Метка, помнишь? – спешно добавил Мартин. – Ты говорила про нее. Метка сенсора. Это ведь эфилеан из колбы сказал тебе о ней?.. Нам нужно поговорить. Наедине.
Мартин тараторил какие-то несвязные вещи, но в мыслях его заглушал все тот же яркий отрывок:
«…Она доверяет мне, все под контролем…»
– Спасибо за безмолвную ночь, лечение и пытки в кабинете. – Я обошла его и направилась вверх по лестнице.
– Элен! – Мартин кричал мне в спину, пока я невозмутимо поднималась к входу в штаб.
– Эфилеанка! Прекрати этот фарс! – раздался звонкий женский возглас. Обернувшись, я выцепила в толпе беловолосую ночнорожденную девочку. Ее глаз украшала неопрятная самодельная повязка, из-под которой виднелись размазанные кровоподтеки. – Что ты творишь?
Она была как нежная кукла, которую поломала жизнь. Я впервые столкнулась с ночнорожденным, который был так встревожен. Как живое существо.
Как человек.
– Красная, я знаю тебя! – продолжала крикунья. – Все это время, каждый день я следила за тобой по приказу Кайла, скрываясь в тени. Ты не в себе!
– Слияние имеет цену.
– Так приди в себя, красная! Красная!
И каждый раз, когда она кричала: «Красная», я вспоминала крики детей в Шоссе. Однако она кричала не со зла.
– Красная!
– Не подходи! – Мой голос прозвучал, как ледяной шквал, обрушиваясь на нее. – Ты, вероятно, хорошая тень хозяина, поэтому тебя не будет на моем «представлении».
Я оглядела толпу, страстно желая увидеть одну из главных предательниц этого вечера. Эфилеан, протянувшая мне руку помощи, ставшая лучом надежды. Эфилеан, в конечном итоге уничтожившая ее.
Поднявшись по ступенькам выше, я продолжила поиски, но тщетно. И тогда мой голос охватил целую площадь, собрав внимание всех, кто на ней был:
– Фэй!
Желающих посмотреть открытый суд прибавилось. Две сотни, и в основном – гниль.
Толпа стушевалась, а после каждый начал переглядываться друг с другом.
«Где же ты, дрянь?»
Западная сторона площади пришла в движение. Расталкивая зрителей, в самом центре появилась Фэй. Я была несказанно счастлива, когда увидела ее.
Она не издала ни звука. На удивление болтливая дрянь затихла в один момент!
– Что это за лицо? – Я рассмеялась. – Тебе что, на самом деле страшно?
– Я не стану отвечать преступнице.
– Конечно! Шосс, тебе нечего ответить. В прошлый раз, в моей квартире, ты сказала достаточно!
Я вспомнила нашу последнюю встречу: обескураженного Мартина, разбитую себя и торжествующую Фэй. Затем в памяти всплыла комната смотрителя: грубые потные руки, удушающая духота, волны страха, его дыхание на щеке, боль после «подарка». Чувство отвращения не заставило себя ждать. К себе, к смотрителю, к Фэй, к грязи белого города. Но замолкать на «представлении» я не собиралась.
– «Подарок» был прекрасен, Фэй. О шлюхи Шосса, клянусь, я оценила его!
Фэй побледнела.
– Я, может, и жадная портовая крыса, но ответные подарки оставляю всегда. Как только вылечу из белого города, наведаюсь к твоим родным. Найду… Гнилая Джелида, из-под земли достану! Портовые крысы всегда находят своих жертв! – Я вздрогнула от удовольствия. – Фэй, осудит ли меня кто-то там, за пределами, если я сожгу всех твоих родных?
Она оцепенела и подарила то, что я жаждала получить больше всего – чистый страх. Наслаждение переполняло до кончиков пальцев.
«Представление» было в разгаре, настало время кульминации, и я сделала свой ход:
– Фэй, ты как-то обмолвилась, что предки пламени не были такими жалкими, как я.
– Нет. Нет!
– Так и быть, я уступлю милосердие огню прошлого.
Фэй обомлела. Торжество предстоящей мести восполнило внутри меня те дыры, которые оставила эфилеан, и я смаковала каждую секунду, впитывая отчаяние в лице блондинки.
– Остановись! – как раскат грома разнесся голос информатора. Он вышел вперед, оказавшись у основания лестницы.
Воцарилась тишина.
– Остановиться? Разве я что-то сделала? – Я окинула взглядом толпу. – Точно! Со слов этих варваров, я сожгла чье-то гнильное тело, а теперь собираюсь сжечь весь клан местной потаскухи Фэй. Ты хочешь узнать, что я придумала для тебя?
– Не поддавайся им. – Его ледяной взгляд исподлобья пронзал, как ядовитый нож.
– Они – часть меня!
– Нет.
Ступенька за ступенькой Кайл сокращал расстояние между нами. Каждый его шаг подавлял уверенность, заставляя прочувствовать страх так сильно, что я попятилась.
– Топь! Прекрати так смотреть!
– Да послушай же! – раздраженно вскрикнул он, оказавшись совсем рядом. – Что я должен был сделать? Оставить тебя с мертвыми на их могиле из пепла? Чтобы души забрали последний сосуд и спалили весь материк?
Незамедлительно из толпы раздался чей-то крик:
– Убийца! В заточение и на суд!
И тотчас по цепочке последовали новые возгласы:
– Что за глупости? Информатор должен выполнять свою работу, а не нянчиться с поджигателем!
– За порог, вон из Кампуса! Нет повтору истории!
– Прочь! Помочь!
На фоне разъяренных голосов, на фоне ненависти, пропитавшей даже воздух, внутри меня, как никогда, отчетливо зазвучали слова брата:
«…Н е…п е р е с т а в а й…в е р и т ь…в…э ф и л е а н о в…и…м е ч т у…»
– За порог, вон
