Паучий дар - Фрэнсис Хардинг
Тэнси была стройной, и, когда она миновала Хозяина леса, верхние ветки стали сгибаться под ней, но не ломались. Добравшись до ветки, на которой сидела Неттл, она сердито на нее посмотрела.
– Улетай, – мысленно велела Неттл Яннику, заведомо зная, что брат не послушается.
– Я не собираюсь ждать, пока мы тут обе не околеем от холода, – заявила Тэнси. В свете луны ее лицо казалось мертвенно-бледным. – Или ты сама спустишься вниз, или я буду трясти эту ветку, пока ты не свалишься.
– Если я свалюсь, то сломаю шею или утону, – ответила Неттл. Сердце отчаянно колотилось в груди. – А мистеру Эммету я нужна живой, не так ли?
В глазах Тэнси промелькнул страх.
– Он меня простит, – сказала она без особой уверенности в голосе.
– Ему нет дела до тебя или кого-либо другого. – Неттл потихоньку двигалась к концу ветки, чувствуя, как та все сильнее прогибается под ней. – Он тебя использует. Он всех использует.
– Если и так, что с того? – огрызнулась Тэнси. Слова Неттл ее определенно задели. – Может, ты права, и он меня использует. Может, я его тоже использую. Все друг друга используют.
– Нет, не все, – возразила Неттл. – Необязательно кто-то должен…
– Замолчи! – Тэнси прижалась спиной к стволу и с силой надавила на ветку, на которой сидела Неттл. Та закачалась, и Неттл отчаянно вцепилась в нее, пытаясь удержаться. – Не надо строить из себя добрую девочку! Ты не такая!
– Да, мы проклинатели! – прокричала в ответ Неттл. – Но у нас все равно есть выбор! Мы не обязаны во всем подчиняться мистеру Эммету!
– Он хотя бы принимает меня такой, какая я есть! – сказала Тэнси. – Хочешь знать правду? Я хороша в проклятиях. Я отлично умею ненавидеть. В этом я преуспела больше, чем в чем-либо в своей жизни! Это единственная сила, которая у меня есть!
Тэнси еще раз тряхнула ветку, и Неттл едва не свалилась. Ошметки мха посыпались вниз, стуча по черно-серебристым листьям. Янник подлетел к Тэнси, но та отшвырнула его в сторону. Вскрикнув, чайка неловко рухнула в листву.
– Янник! – Неттл почувствовала, как ее брат с чем-то столкнулся и его мысли затуманились от боли.
Эта боль наполнила Неттл слепящей яростью. Знакомая буря поднялась в ее голове и сердце; Неттл знала, что может выпустить ее, если захочет. «Я умру здесь, – подумала она. – Но я могу ударить в ответ в самый последний момент. Тэнси я не прокляну. Но могу проклясть Шэя Эммета. Заставить его пожалеть о том, что он когда-то услышал мое имя, обманывал меня, посадил в клетку моего брата, использовал меня и пытался продать. Я могу отрубить движению Освободителей голову и оставить его истекать кровью». Но потом Неттл посмотрела на Тэнси. В глазах проклинательницы клубился мрак, ее душа была темной пустыней, в которой ничего не росло.
– Я не сделаю этого, – сказала Неттл. Если усмирение внутренней бури станет ее единственной и последней победой, значит, так тому и быть. – Я не оружие. Не игрушка для ненависти. Ты можешь убить меня, Тэнси. Но я не стану такой, как ты.
Лицо Тэнси исказилось от ярости и отчаяния. Слишком поздно Неттл поняла, что ей нужна была сестра по преступлению. Неттл предала ее, признавшись, что ушла во тьму не так глубоко. Тэнси опустила ногу на ветку, та страдальчески застонала и затрещала.
– Хватит! – крикнула Неттл, когда ветка надломилась у основания, ощетинившись иглами белой древесины. – Тэнси, не надо!
Но Тэнси снова топнула ногой, и желудок Неттл подпрыгнул вверх, когда ветка наконец сломалась. Падая, Неттл закрыла глаза; она вздрогнула, когда что-то пронеслось мимо нее, царапнув по лицу. Резкий толчок – и пальцы Неттл соскользнули с ветки.
* * *
Келлен увидел, как Эммет положил весло на плот и примирительно развел руками. Лидер Освободителей явно пытался одновременно восстановить дыхание и вернуть самообладание.
– Ты ведь на самом деле не хочешь умирать, – сказал Эммет, – а плату за контракт я очень скоро внесу. Не стоит нам начинать с препирательств, как считаешь? Если проявишь благоразумие, то вскоре поймешь, что служить мне не так уж плохо.
Келлен отчетливо расслышал в его словах затаенную угрозу: «А будешь и дальше доставлять неприятности – позже об этом сильно пожалеешь».
– Ты хотел сказать: служить Освободителям, – поправил его Келлен. – Я поклялся служить им, а не тебе.
– Это одно и то же, – отмахнулся Эммет. – Я глава Освободителей и говорю от их лица.
Как бы уверенно ни прозвучали его слова, душевное равновесие Эммета пошло трещинами, и сквозь них Келлен ясно видел закипающий гнев. Должно быть, Эммет не привык к тому, чтобы его планы разваливались на глазах.
– Я знаю, что ты собираешься делать, – сказал Келлен. Он в жизни не чувствовал себя настолько промокшим и заледеневшим. А когда ему вообще в последний раз было сухо и тепло? – Ты не перестанешь использовать проклятия в качестве оружия после того, как Канцелярия согласится пойти на сделку. С помощью проклинателей ты установишь власть над Рэддишем. Все, кто посмеет тебе противиться, будут прокляты. Ты станешь тайным королем Рэддиша, управляющим при помощи страха.
– Ты ошибаешься. – Келлен застал Эммета врасплох, и тот напустил на себя опечаленный вид. – Моим друзьям нужны лишь гарантии свободы и того, что их не будут преследовать. Если Канцелярия согласится их предоставить, мы с радостью сложим оружие и будем жить в мире со всеми. Нынешняя война целиком на совести Канцелярии.
Это прозвучало разумно. Келлен стиснул зубы.
– То есть Освободители перестанут проклинать людей, если Канцелярия согласится больше не сажать проклинателей в тюрьму, я правильно понял?
Эммет поколебался. Подобное заявление было бы большой ложью даже для него, но если он с ним не согласится, то ему придется признать, что проклинатели продолжат применять проклятия так, как им будет угодно.
– В общих чертах да, – ответил он. – Если нас оставят в покое, мы больше никому не причиним вреда. Ты должен мне верить.
– Я верю тебе. – Келлен выпрямился, чувствуя, как подкашиваются задубевшие от холода ноги. – Не потому, что я тебе доверяю, но потому, что ты только что сказал это перед Книгоношей. – Он повернулся к существу, которое маячило в тени под деревом. – Теперь можешь выходить.
Лицо Эммета перекосило от злости и удивления, когда серая фигура в капюшоне выплыла на лунный свет. Оказалось, что к груди она прижимала вовсе не пару костяных рук, но раскрытую книгу. Книгоноша поплыл к Эммету: все его внимание было приковано к человеку, произнесшему клятву.
– Танцующие звезды очень похожи на Книгонош, – сказал
