Паучий дар - Фрэнсис Хардинг
И он уж точно никак не ожидал, что она сойдет с костяной лодки на обломки корабля, чтобы крепко его обнять.
– Осторожнее! – воскликнул Келлен. – Я не хочу тебя расплести, я же до сих пор проклят!
Но Неттл не отпускала его, и он обнял ее в ответ. Странно было ощущать под ладонями ее напряженное худощавое тело.
– Какой же ты дурак, – сказала Неттл.
– Кто бы говорил, мисс «Я просто сбегу в гнездо проклинателей, ничего не объяснив», – проворчал он.
– Если это поможет с расплетением, я могу рассказать, почему Тэнси тебя прокляла, – неуверенно предложила Неттл, по-прежнему не опуская рук.
– Кажется, я уже начал понимать, – медленно проговорил Келлен. – Потому что я идиот, да?
– В каком-то смысле – да, – ответила Неттл.
– Я думал, что понимаю проклинателей, потому что видел нити их судеб и мог их расплести. Но я ошибался. Прости. Я никогда не понимал, что значит быть проклятым. И я совсем не понимал проклинателей. Я ведь даже не заметил, что творится с моей лучшей подругой.
Никогда прежде он так ее не называл. И хотя он не кривил душой, за этими словами скрывалось намного большее. Неттл была его семьей – больше чем семьей.
– Когда я узнал, что ты проклинательница, мир перевернулся. У меня в голове помутилось. Я пытался увидеть в тебе врага… Но вместо этого снова и снова вспоминал, как ты раз за разом спасала мне жизнь. Нет, я был уверен, что ты мой друг. Что ты умная, отважная и самая здравомыслящая из всех, кого я встречал. И если ты стала проклинательницей, выходило, все, что я знал о проклинателях, было ошибкой. И все остальные тоже ошибались на их счет.
Неттл носила в себе проклятие целый год, но теперь Келлен не мог с уверенностью утверждать, что ее случай был исключением. Возможно, по всему Рэддишу сотни таких, как Неттл, молча страдали в одиночестве, сражаясь с внутренней тьмой.
– Проклинатели – просто люди, – объяснила Неттл. – Те, кого я встретила в лагере Освободителей, были добрыми, преданными и никому не желали зла. Они не чудовища. Но никто этого не понимает.
– Что ж, я теперь понимаю, – напомнил Келлен. – Мало остановить Освободителей, верно? Нам нужно их спасти.
Неттл отстранилась и вгляделась в его лицо. Ее собственное, как всегда, было непроницаемым, но Келлену показалось, что он заметил на нем проблеск надежды.
– У меня есть еще один план. Ужасный, тебе точно не понравится. Хочешь послушать?
Эпилог
В сизых предрассветных сумерках Неттл сошла с костяной лодки и вслед за Келленом направилась к шелковому замку Младших братьев. Она остановилась в центре зала, полного дрожащей молочно-белой паутины, где за ней наблюдали тысячи глаз, блестевших, как осколки стекла. Неттл чувствовала себя не в своей тарелке из-за столь пристального внимания, но выбора у нее не было.
– Меня зовут Неттл, – обратилась она к Младшим братьям. – Я была обещана вам по договору, заключенному на Подлунном рынке. Я проклинательница, которая когда-то была проклята. Круг, который замкнулся. Змея, кусающая себя за хвост. Я здесь, чтобы вы приняли меня в качестве оплаты.
«Итак, контракт, заключенный на Подлунном рынке, оплачен, все условия выполнены. – Неттл глубоко вздохнула и постаралась не паниковать. – Я принадлежу Младшим братьям, а Келлен связан с Освободителями. Но это верный путь, пусть и тернистый. Это единственный способ что-то изменить».
– Есть еще одна причина, почему я здесь, – продолжала Неттл, повысив голос. – Я пришла рассказать вам, каково это – быть проклятой и что значит носить в себе проклятие, присосавшееся к моей душе, будто пиявка, которую я не могу оторвать. Рассказать, во что превратили мою жизнь «дары», которые вы предподнесли мне и многим другим. Вы уже выслушали моего друга Келлена. Надеюсь, меня вы тоже согласитесь выслушать.
Нервный мужчина, которого Келлен звал Поваром, где-то с минуту стоял неподвижно, внимательно поводя шелковыми ушами. Потом он посмотрел на Неттл:
– Мои хозяева готовы тебя выслушать.
И Неттл начала подробный рассказ длиной в дни. Она поведала Младшим братьям о Расплетенных и Освободителях, о Тэнси и Эммете. Рассказала о Шипе и Линнет, о Бледной Мальве и Леоне. Рассказала о Клевер, Бласке, Дженди и Руте. Рассказала о Яннике, Айрис и Коуле. Она рассказала им о себе. И Младшие братья слушали.
* * *
Келлен обрадовался, узнав, что Черрик-Галл жив. Но лошадь его была почти на последнем издыхании – так много сил у нее ушло, чтобы удержать болотного всадника на краю смерти. Она лежала, вытянувшись, возле замка, мокрая шкура потускнела, а глаза будто подернулись изморозью.
После окончания аукциона Повар привез Харланда на плавучий остров. Когда Келлен вырвался с долгого совещания с Младшими братьями, он даже не удивился, обнаружив, что Харланд ждет его с выражением усталой надежды на лице.
– Младшие братья попробуют помочь, – сказал Келлен, держа перед собой портальные шкатулки Эммета. Он несколько часов уговаривал пауков согласиться с его планом, но теперь не мог избавиться от дурного предчувствия. Возможно, его затея обернется трагедией, которой он всеми силами пытался избежать. – Ты ведь понимаешь, что это очень опасно?
Харланд попытался что-то ответить, но вместо этого смущенно улыбнулся и пожал плечами.
* * *
Янник парил в воздухе, каждым перышком и нервом ощущая его норов и плотность. Он ненадолго присоединился к стайке серых чаек, которые приняли Янника почти как своего, но потом повернул в сторону Миззлпорта. На шее у него болталась трубка с посланием.
Когда он доставил Расплетенным письмо Неттл, новость о предательстве Тэнси их потрясла и напугала. Но поскольку оно было написано рукой Неттл, им не оставалось ничего, кроме как поверить. Тэнси всегда была для них солнечным лучиком, льющимся сверху теплом и светом, который давал им надежду. Но Неттл была чем-то большим – тихим всепринимающим омутом, куда они могли выплеснуть свои подавленные чувства. Она умела их выслушать – и слышала то, что они не произносили вслух.
Была в трубке и вторая записка – ее Расплетенные передали Канцелярии. И это послание было воспринято куда менее благосклонно. С чего это юные бродяжки взяли, что могут указывать лучшим дипломатам и чиновникам Рэддиша, как им вести самые важные переговоры? Одна была сознавшейся проклинательницей, второй бежал от правосудия, а вся их история походила на вздорную выдумку!
Человеческая речь всегда звучала глухо для чаячьих ушей Янника, слова неприятно скрежетали и булькали, но это не мешало ему подслушивать разговоры чиновников. Вскоре ему захотелось разразиться ругательствами, которые, увы, не мог издать его клюв.
Единственным человеком, который
