Изгнанник Ардена - Софи Анри (российский автор)
Кристин с шумом выдохнула, от чего ее ноздри гневно раздулись, но перечить ему не стала.
– Пойдем, Изекиль, пора уходить, пока никто из дворцовых слуг нас не увидел.
Тристан поцеловал кузину в макушку на прощание, и она шепнула ему на ухо, что за пережитое потрясение он должен ей рубиновое ожерелье и кольцо из имфианского жемчуга. Он первым вышел из покоев, чтобы дать возможность двум голубкам попрощаться наедине.
Когда Изекиль, сияющий, как начищенный медный таз, вышел из комнаты, Тристан с трудом сдержал улыбку.
– Хотя бы теперь, когда отрицать что-либо попросту глупо, ты ответишь, что между вами происходит? – спросил Тристан, пока они шли по длинному подземному коридору, освещая себе путь факелом.
Изекиль исподлобья посмотрел на Тристана.
– Это обязательно?
– Она моя троюродная сестра, конечно обязательно.
Он тяжело вздохнул.
– Я влюблен в нее с того дня, когда вы представили меня ей.
– Это я и без тебя понял. – Тристан заметил растерянность на лице Изекиля и закатил глаза. – Может, для посторонних ты закрытая книга, а я тебя слишком хорошо знаю, и твоя влюбленность для меня не секрет.
Изекиль недовольно нахмурился и еще сильнее ссутулил плечи, когда они завернули за угол, где потолок стал еще ниже. Ему приходилось постоянно наклоняться, иначе он грозил набить себе шишку.
– Два года назад мы провели несколько дней в штабе Фолка. Там я узнал, что, как и меня, Кристин порой одолевают кошмары из прошлого. Она видела во сне, как ее… – Он поморщился и скрежетнул зубами. – Ну вы понимаете.
Тристан почувствовал неприятный укол в сердце. То, что Кристин пережила в детстве, не могло пройти бесследно, но он даже не знал, что его кузину преследовали ужасы прошлого в ночных кошмарах.
– Мы всю ночь пили вино, и она открылась мне, рассказала, как именно отец расплачивался с карточными долгами… – На последнем слове голос Изекиля дрогнул, и он зажмурился, пытаясь справиться с эмоциями. – В ту ночь я уснул, сидя на полу возле ее кровати. Она не выпускала мою руку, боялась, что я уйду. Хотя я не ушел бы даже под страхом смерти. На следующий день она обзывала меня, хамила, в общем, вела себя как обычно, а ночью пришла в мою спальню. Между нами закрутился роман, но через какое-то время я все испортил.
– Ты обидел ее? – встрепенулся Тристан, и Изекиль горько усмехнулся.
– Я признался, что уже давно влюблен в нее, и Кристин пригрозила, что перегрызет мне глотку, если я приближусь к ней. С тех пор мы и общались днем как враги, а по ночам… Не буду вдаваться в подробности, вы как-никак ее брат. – Он покосился на Тристана. – При этом Кристин не скрывала, что у нее были любовники. Чтобы доказать мне, что не любит меня. Я тоже пытался забыть ее. Но даже после месяцев расставания мы вновь и вновь оказывались вместе. Теперь сошлись окончательно. Больше я ее не отпущу.
Тристан потер переносицу, переваривая услышанное.
– Я знаю характер Кристин и знаю тебя. Ты сумасшедший, потому что человек в здравом уме не смог бы так долго находиться подле моей сестры, и мне бы впору беспокоиться. Но на правах старшего брата я обязан предупредить. Обидишь мою сестру, и я не посмотрю, что ты мой друг и третий человек в гильдии, – придушу собственными руками.
Изекиль тихо рассмеялся, но, заметив пристальный взгляд Тристана, в котором не было ни тени веселья, быстро стер улыбку с лица.
– Обещаю, мой господин, я ее не обижу.
Тристан закатил глаза и мысленно выругался, а потом сказал:
– Раз уж вы теперь вроде как вместе, готов оказать тебе милость и позволить называть меня по имени. – Лицо Изекиля вытянулось в изумлении, но Тристан не дал ему вставить слово: – Только наедине.
– Хорошо… – промямлил Изи с непривычной для него неуверенностью. – Трис.
– Не наглей.
– Тристан.
– Так-то лучше.
Какое-то время они шли в тишине. Изекиль первым нарушил молчание:
– Ты уверен, что тебе стоит идти на встречу с Роем одному?
– Абсолютно.
– Но почему? Это может быть опасно.
Тристан остановился.
– Я собираюсь вернуть свое имя, титул и прежнюю жизнь. – Изекиль стал первым, кому он открыто признался в своих намерениях. – Но я не хочу, чтобы в ней было место старым обидам и ошибкам. Поэтому должен исправить хотя бы то, что мне под силу.
* * *
Старый штаб гильдии представлял собой одну-единственную комнату в известной на весь Фортис таверне «Медовуха». По названию несложно было догадаться, какой напиток там подавали. Тристан пил исключительно вино, но в отличие от него Рой пьянел быстро и отдавал предпочтение более слабым напиткам. Но не по этой причине они выбрали для самого первого штаба гильдии комнату в этом месте. В «Медовухе» часто собирались слуги и рабочие из замков господ, поэтому здесь всегда можно было послушать свежайшие сплетни.
Изгнав Роя, Тристан уничтожил все важные документы, хранившиеся в тайниках штаба, и больше сюда не возвращался, хоть и продолжал исправно платить за комнату. Как будто в глубине души всегда ждал возвращения друга детства.
Стоило Тристану открыть дверь таверны, как на него обрушились ароматы солода и хмеля, а в ушах зазвенело от взрыва хохота, который заглушал игру волынки и флейты. В битком забитом зале было очень душно, несмотря на промозглую погоду на улице.
Тристан, одетый в неприметный плащ, пробился между добротными дубовыми столами и табуретами, за которыми сидели завсегдатаи таверны и играли в кости и карты, и подошел к высокому деревянному прилавку.
– Мне нужны ключи от пятой комнаты, ее снимает Джонатан Кроули, – обратился он к мужчине.
– Господин Кроули забрал их получасом ранее, – ответил светло-русый помощник хозяина таверны и кивнул на лестницу. – Он сказал, что ждет друга. Наверно, он имел в виду вас?
– Да. – Тристан ощутил легкое покалывание на кончиках пальцев. – Меня.
Он неспешно поднялся по лестнице к комнатам для ночлега, которые большинство посетителей использовали для уединения с девицами из домов удовольствия. Перед дверью Тристан остановился, пригладил волосы, проверил содержимое карманов и кинжалы, спрятанные в сапогах и под плащом, пусть и надеялся, что они не пригодятся. Он уже потянулся к ручке, как вдруг изнутри донесся до боли знакомый голос:
– Да входи ты уже, хватит прихорашиваться.
Сковавшее его тело нервное напряжение немного ослабло, и Тристан слабо усмехнулся. Этот сукин сын за годы ничуть не изменился.
– Я прислушивался, не устроил ли ты мне засаду, – ответил он, распахнув дверь, и одарил кривой ухмылкой старого друга, а
