Предатель в красном - Эш Хейсс
– Во мне слишком много людской химии. Даже на последнюю иллюзию не хватило сил.
– Делиан всегда выполнял обещания! – Я резко перебила его. – Он всегда сидел до посинения на тренировках, пока не получал желаемый результат. Потому что сам себе пообещал его получить. Даже когда человеческая женщина находила его ночью, неспящим, практикующим сенсорные силы, она наказывала брата, лишала сладкого на две недели. Твоего любимого джапара! Но… тебя ведь не останавливало даже это. Такого брата я помню! – Я коснулась колбы. – Ты не посмеешь сказать слова прощания после первой встречи.
Делиан плавно поднял руку в воде и коснулся моей руки через стекло, но вместо желанного тепла я все еще ощущала холод.
– Я нашла город, в котором все равны. У меня есть шанс стать принятой, как потомок пламени! Я почти избавилась от предков, еще немного – и создам для нас с тобой новый дом. Но ты должен пообещать, что выживешь! Ты всегда выполняешь обещания! Сам же говорил – это дело чести! Ну же! Пообещай! – Я кричала не своим от отчаяния голосом.
– Выслушай меня, пока я могу говорить, – резко отозвался брат. Его голос стал в разы серьезнее. – Сенсор уже получил метку. Теперь он станет Провидцем и в будущем коснется Багрянника. Когда ты получишь силу камня, то вернешься в Кампус. Вы связаны легендой.
– Какая еще к черту связь… Почему ты вообще про все это знаешь?
– Я знаю многое, – обреченно произнес Дел. В голосе была невероятная тяжесть. – Слишком многое, что даже не должен знать. Я вижу обрывки будущего. Они как корни деревьев. Корень, который оплел твою жизнь: ты коснешься Асентрита – это неизбежно.
– Асентрит, значит… – прошипела я сквозь зубы, стараясь сдержать тошнотворную ярость, переполнявшую меня всякий раз, когда слышала про камень. – Весь мир помешался на нем. Но мне нет до него никакого дела! У меня свой путь: дом, принятие и семья. Ты же понимаешь меня? Кто, если не ты?
– Корень этот уже сплел узел и проложил дорогу судьбы, как и у сенсора с Багрянником. – Брат продолжал настаивать на своем. Я собиралась снова возразить, но он не дал этого сделать, поспешно продолжив: – Всегда есть два пути: сломленная законом воля и незаконное желание. Если впустишь души, они сломают волю и получат камень, а ты познаешь ярость Асентрита и канешь в небытие. Я хочу, чтобы ты продолжила путь незаконного желания: борись за себя и верь в Кампус.
– Я следую этому пути с ранних лет, и ни к чему хорошему он не привел.
– Знаю… я все знаю… Борись за мечту, и тогда Асентрит подарит силу, – до этого строгий голос брата стал слабеть. – Корень уже пророс.
– Да плевать на эти вонючие корни, как ты не поймешь?! – Я вскрикнула так, будто была готова взорваться от гнева. – Я хочу жить с тобой в белом городе! Не нужно никаких камней и силы!
– Моя маленькая Элен, – ласково прошептал он. – Я знаю… я все знаю, но я всего лишь наблюдатель Истины.
Я видела, как брат попытался улыбнуться, и как же, Шосс меня, ему тяжело это давалось.
Вдалеке послышались чьи-то крики и стук каблуков о бетонный пол.
– Будет больно, – поспешно произнес Делиан. – Ярость обжигает страшнее огня. Но помни: два пути. Ты справишься.
– Глупый! Хватит говорить! – Я снова стукнула по колбе. Хотела разбить ее и обнять брата.
Я не хотела ничего знать про Асентрит.
Про души, про боль, про ярость.
Про чертову силу.
Мне ничего этого не нужно. Только моя семья… живая… ЖИВАЯ!
Удар. Удар. Удар. Удар.
– Красное солнце… – нежно произнес Делиан. – Помнишь, Элен? Я назвал тебя так в детстве, когда впервые увидел. Красное солнце рассвета не обжигает лучами. Оно согревает.
Звуки из коридоров усилились.
– Ты всегда будешь моей семьей, – прохрипел он. Веки Делиана закрывались. Из его рта просочилась кровь в дыхательную маску.
– Чертов сенсор! Пообещай выжить!
Его рука отстранилась от стекла, снова бесчувственно повиснув в воде. Очертания Делиана стали размываться, и меня пронзил ужас от того, что я могу больше никогда не увидеть брата.
– Дождись меня! – Я почти сорвала голос. Уже не чувствуя разбитых рук, продолжая колотить по стеклу.
– Дож… дусь… – слабо прошептал он. – Я обещаю…»
№ 41. «Элен»
Территория: Кампус
Бегство
Факт: Элен быстро бегает из-за того, что много лет убегала от стычек и перестрелок в Шоссе. Потому эфилеан способна преодолеть большие дистанции за короткий промежуток времени.
На следующий день водный ублюдок открыл кабинет.
Нож и пузырек я забрала там, где он и сказал. Мартина и Дона в штабе не было.
Когда я добралась до границы города, оказавшись у главных гигантских ворот, заметила, что стражи были точно такие же, как и тогда, когда я впервые пересекла эту черту и попала в желанный мир. Все с такими же каменными выражениями лиц. Это было не так давно, но, казалось, прошла череда событий длиною в вечность.
Скрипучий механизм привели в действие. Белые врата открылись. Бездна страха снова распахнула свои кровавые объятия. Через пару шагов передо мной расстелилась тропа, ведущая в оскверненный страхом мир. Еще шаг – и гигантские ворота за моей спиной закрылись. Неспешные шаги переросли в бег. Короткие вдохи – прохладный воздух резал глотку. Под ногами слышался хруст высохшей травы, в воздухе витал запах мха и химии ведьм после экспериментов. Я мчалась к забытой богом земле – на Огенские поля. Там больше ничего не росло и прах не развеивался ветром. Души забрали эту землю, приковав себя к ней, пожирая любую жизнь, что пыталась там прорасти.
Я не могла простить себе, что сразу не узнала в колбе брата. Сколько он томился в заточении? Кто это сделал? Белые спины? Нет… казалось, они всего лишь исполнители воли более могущественных эфилеанов. Да и эфилеаны ли они? Брат сказал, что его накачали человеческой химией, значит, здесь замешаны люди?
Вполне ясное условие белых спин – получу встречу с братом, когда стану принятой, – было для меня указателем в жизни, мечтой. Я была больна этой мечтой. Одержима. А потом в моей жизни появился кто-то ценный, еще сильнее привязав меня к Кампусу. Кайл стал частью моей жизни. Я нуждалась в нем.
Но как только брат раскрыл свой болезненный лик, как только я почувствовала предсмертное дыхание его иссохшего тела, все мечты померкли.
Да, Кайл стал частью моей жизни. Но Делиан был не просто ее частью – он
