Некромант: Время камней - Михаил Ежов
Эл пришпоривал коня, потому что не хотел повторять ужасной ошибки. Маэрлинна значила для него столько же, сколько когда-то мать Сафира. Он даже не думал, что это чувство сможет повториться так скоро. И он дал себе слово, что ребёнок, который родился несколько дней назад, станет его — кто бы его ни зачал!
Впереди показались городские ворота. Завидев всадников, стражники выступили вперёд, повелительно поднимая руки. Один из телохранителей швырнул им пропуск с печатью барона Деморштского, и они тотчас бросились открывать ворота.
Кавалькада ворвалась в Маристан и помчалась по улицам, оглашая их звонким цоканьем. Через четверть часа всадники остановились перед четырёхэтажным домом, принадлежавшим Элу. Окна были погашены — там спали.
Один из телохранителей, свесившись с седла, потряс железные ворота, и из сторожки тотчас выскочили охранники. Увидев хозяина, они принялись поспешно отпирать ворота.
Когда они распахнулись, кавалькада направилась к дому. Там тоже пришлось стучать. На этот раз довольно долго никто не появлялся, затем защёлкали засовы, и на пороге возник дворецкий с подсвечником в руке. При виде Эла он оторопел и поспешно посторонился, пропуская его и телохранителей внутрь.
— Добрый вечер! — пролепетал он, хотя на дворе стола глубокая ночь. — Рад вас видеть, сир!
— И я тебя, Хессер, — бросил на ходу Эл, поднимаясь по лестнице. — Где Ирвин?
— В западном крыле, господин, в комнате для слуг.
— А дама Маэрлинна?
— В восточном, в своих покоях. Вместе с малышкой.
Эл остановился.
— Родилась девочка⁈ — спросил он.
— Да, господин, — в голосе дворецкого послышались виноватые нотки.
— Что ж, тем лучше, — кивнул Эл, продолжая подъём.
В сопровождении телохранителей он прошёл в западное крыло и толкнул дверь в комнату, предназначенную для слуг. Ирвин сел на кровати с непонимающим видом. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, кто перед ним.
— Здравствуй, Ирвин, — сказал Эл, входя.
— Мой господин! — пролепетал Ирвин, порываясь встать.
— Оставайся на месте! — велел Эл, останавливаясь возле кровати. — Я много думал том, что произошло между нами. И я тебя прощаю!
— Правда⁈ — Ирвин выглядел несколько ошарашенным, но, тем не менее, на его лице появилась улыбка.
— Без всякого сомнения, — кивнул Эл, вытаскивая меч. — Но знать, что ты жив, слишком тяжело! Невыносимо!
Точным движением он пронзил Ирвину сердце. Слуга упал на подушку с широко раскрытыми глазами. В них были написаны удивление и страх.
— Уберите! — приказал Эл телохранителям, выходя из комнаты.
Сам он направился в восточное крыло. По пути ему встретился дворецкий.
— Вам что-нибудь угодно, сир? — спросил он, пытаясь приноровиться к быстрому шагу хозяина.
— Да, прикажи собрать вещи! Только самое необходимое.
— Вы уже уезжаете⁈ — Хессер был в недоумении.
— Да. Вместе с дамой Маэрлинной. Поторопись: всё должно быть готово к рассвету.
— Слушаюсь, господин, я немедленно распоряжусь.
Дворецкий куда-то исчез, и Эл продолжил путь в одиночестве. Оказавшись перед нужной дверью, он на пару мгновений задержался. Вероятно, Маэрлинна спит, и малышка тоже, но он должен увидеть их немедленно! Эл аккуратно открыл дверь и вошёл. В темноте белел балдахин. К нему некромант и направился.
— Кто там⁈ — донёсся до него тревожный голос.
— Это я, — отозвался Эл шёпотом, отодвигая занавес.
— Эл⁈ — Маэрлинна издала радостный возглас. — Откуда ты?
— Я приехал за тобой!
— Мы уезжаем⁈
— Не сейчас. Утром.
— Но куда⁈
— Далеко. Туда, где мы будем счастливы.
Маэрлинна приблизила своё лицо, чтобы видеть глаза Эла.
— Обещаешь⁈ — спросила она серьёзно.
— Обещаю! — ответил он.
— Я люблю тебя! — прошептала она, обвивая руками его шею.
— И я тебя! — искренне ответил он.
Их губы соединились в долгом поцелуе.
— Где малышка? — спросил Эл, когда они оторвались друг от друга.
— Там, — Маэрлинна указала в сторону, где едва виднелась покрытая белым пологом люлька. — Не буди её!
— Не буду, — пообещал Эл. — Ты уже дала ей имя?
— Нет, ждала тебя.
— Давай назовём её Далия, — предложил Эл дрогнувшим голосом.
— Далия? — нараспев повторила Маэрлинна. — Красивое имя. Я согласна!
* * *
Эл сидел на террасе своего городского дома и прислушивался к звукам, доносившимся с соседней улицы. Там начиналось празднование Дня Коронации. По старой легенде, именно седьмого числа осеннего месяца Ингваир первый владыка Казантара Устрад I провозгласил себя королём — после того, как объединил разрозненные княжества в относительное единое государство, со временем ставшее политическим соперником соседнего Урдисабана.
В этот раз праздник отмечался с особой помпезностью, поскольку негласно был приурочен к другому важному событию: Казантар начинал войну. Когда весть о смерти Камаэля Марад-Изтаэрда дошла до Маристана, было решено немедленно двинуть войска на оставшуюся без правителя империю. Ормак Квай-Джестра, временно занявший место у кормила власти в должности регента — до дня его официальной коронации — представлялся малоопасным противником. Прошло слишком мало времени, чтобы он мог разобраться в делах и эффективно отразить нападение соседа. Тем более что восточные границы Урдисабана продолжали разорять банды, которые, хотя и не представляли реальной угрозы, оттягивали на себя часть имперской армии. Так думали советники Ламагрона и он сам.
Но Эл полагал иначе. Он быстро разобрался в той роли, которую Ормак играл при дворе Марад-Изтаэрда, и знал, что Первый Советник прекрасно осведомлён о делах империи и способен взять правление в свои руки очень быстро. Но он не счёл нужным сообщать об этом Ламагрону: у него в отношении Урдисабана были свои планы.
Некромант ждал новостей от своих агентов. Он надеялся, что Армаок не станет тянуть с данным Сафиру обещанием. Конечно, если бы стало известно, что Казантар собирается начать войну, Нармин не решился бы убить Ормака и оставить страну без правителя — но планы предстоящей кампании оставались тайной для всех, кроме ближайших советников Ламагрона, в число которых входил и Эл.
Дверь на террасу тихо отворилась, и на пороге показался Хессер.
— Ваша светлость, — проговорил он с поклоном, — к вам гонец.
Эл порывисто встал.
— Откуда?
— Не могу знать, господин.
— Я приму его в кабинете, — предчувствие подсказывало Элу, что он, наконец-то, дождался хороших вестей.
Он прошёл на второй этаж, и через минуту Хессер
