Закон Кейна, или Акт искупления (часть 2) - Мэтью Стовер
- Всё.
- Тогда сдавайся. Встань на колени и будешь жить.
Он переглянулся с Ангвассой. Та сказала: - Братья навеки. До конца.
- Ох, или сестры, - улыбнулся он. - И это не конец.
- Сдавайся!
- Трахни сам себя.
Стальной кулак лорда опустился. - Огонь!
Именно огонь он и получил.
Грохочущий поток белого пламени вырвался из-под Круга. Стражники на галереях вокруг падали в огонь пачками; некоторые Лорды ухитрялись сбивать пламя, хотя доспехи раскалились докрасна; через миг после команды лорда Ангвасса Хлейлок выкрикнула: - Ташхонал! - и схватила Кейна Черного Ножа в объятия, ставя ногу в петлю на цепи, что висела над Кругом, высоко подскакивая над пламенем в ореоле собственного синего ведовского огня.
Она удержалась на цепи. В вышине отпустили противовес, и двое мелькнули среди бури пуль, словно ими выпалили из пушки. На Ангвассу шлепки пуль не производили впечатления, она лишь схватила цепь рукой и обвила вокруг запястья, чтобы не упасть, если потеряет сознание. Любовь Хрила поддерживала ее, исцеляя раненую плоть. Каждая пуля, попавшая в Кейна, рождала рычание - скорее по привычке, ведь сила черного масла в артериях удаляла каждую в небытие; впрочем, ожоги болели сильнее ран, а кожа брюк пылала, хотя некоторые куски успели отвалиться.
Ангвасса крикнула, борясь с ветром: - Должны быть пути попроще!
Его руки крепче сжали ее, губы коснулись уха. - Да что такое? Неужели тебе не было весело?
Ныне во Всегда 9:
Поиметь Бога
"Бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом всё для человека".
Эккл, 12:13
- Мог бы явиться нам лично, - говорит Кейн небу, ставшему Ликом. - Я серьезно. Ты меня знаешь. Я уже причинил тебе весь вред, который задумывал.
КАК МОЖЕМ МЫ ВЕРИТЬ ЕДИНОМУ ТВОЕМУ СЛОВУ?
- Иисусе Христе, как ты можешь не верить? К тому же эта штука во все небо тебя не красит. Волосы в носу. И, святая срань - попробуй чистить зубы нитью, приятель. Брр.
ТЫ ЗАМАНИЛ НАС СЮДА РАДИ ПОДРОСТКОВЫХ НАСМЕШЕК?
- Пекло, нет. Подростковые насмешки только для моего личного шоу. Но есть и настоящая причина. Помнишь полдень, когда мы расплавили Косалл?
ОЧЕНЬ ЖИВО.
- Помнишь, что я сказал?
МЫ БЕСЕДОВАЛИ ДОЛГО И НА МНОГИЕ ТЕМЫ.
- Знаешь, если захочу, я могу вызвать их, чтобы просмотреть сообща. Но это не особенно важно. Ты говорил, что станешь мне другом.
ТАК И ЕСТЬ.
- Круто. Помнишь, что я сказал тебе? Я сказал, что я тебе не друг. Ты убил мою жену, мудак. Ты истязал мою дочь.
И ТЕМИ ПРЕСТУПЛЕНИЯМИ МЫ СПАСЛИ МИР.
- Видишь, ты всё помнишь. Я сказал так: "Ты можешь спасти всю вселенную, пропади она пропадом, но я про тебя не забуду. Мне плевать, что ты теперь Бог. Когда нибудь как нибудь, но я тебя поимею". Помнишь?
РАЗУМЕЕТСЯ.
- Ну, этот день настал.
ТЫ БЕЗУМЕН.
- И свихнут тоже. Я отменил твою развоплощенную задницу. Добро пожаловать в треклятую послежизнь.
- ЧТО?!
- Самое забавное, что я сделал это не намеренно. Но едва сообразил, что сделал, заплясал от радости. Это же в моем стиле.
ВСЁ, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ, МЫ СМОЖЕМ ОТМЕНИТЬ ОДНИМ ДВИЖЕНИЕМ ВОЛИ. МЫ СМОЖЕМ ВЕРНУТЬ К СУЩЕСТВОВАНИЮ ТО, ЧТО ТЫ ОТМЕНИЛ.
- Да, может быть. Если бы ты ни был как бы связан здесь. Едва я вытащу Меч - едва Дункан решит, что я могу вытащить Меч - ты развеешься по ветру, будто воробьиный пердеж.
НО ТЫ НЕ ТЯНЕШЬ РУКУ. ИЗДЕВАТЕЛЬСТВА - НЕ ТВОЙ СТИЛЬ.
Кейн кивает. - Это вовсе не так весело, как я ожидал.
ПОЧЕМУ ТЫ ОТКЛАДЫВАЕШЬ НЕИЗБЕЖНОЕ?
- Потому что мне жаль.
Лик в небе замирает.
- Ма'элКот, чтоб тебя, спустись и снова стань человеком. Хотя бы на время. Хочу извиниться лицом к лицу. Прошу. Из уважения к дружбе, которая могла бы родиться.
- Тогда я с вами, Кейн.
И так и есть.
Облаченный в величие, словно в солнце, Бог не может быть зрим очами человека. Даже закрыв глаза рукой, Дункан видит фигуру Бога, и глаза его горят, и воздух покидает легкие.
- Кончай это на хрен.
Следуют какие-то реплики, но Дункан плохо слышит - слова о Мече и лошадиной ведьме и самом Дункане - и, наконец, яростное величие проходит сквозь него и за него, и Дункан снова может дышать. Он отводит руку от лица, опасливо щурится - и видит сидящую на траве фигуру, которую давно знает: Тан'элКот, одетый по обычаю Земли в сорочку и галстук ремесленника, гладко выбритый, роскошные локоны сведены назад консервативным хвостом. Кейн стоит рядом, двое мужчин серьезно смотрят на что-то в отдалении, и, хотя они не рядом и говорят тихо, Дункан понимает каждое слово.
- Хотел бы я, чтобы говно текло не так густо, - говорит Кейн. - Хотел бы я сам стать другим.
Ма"элКот, похоже, не вслушивается. - Что изменилось?
- Хм. Во мне? Между мной и тобой?
Ма"элКот равнодушно пожимает плечами и отворачивается.
Кейн со вздохом опускается в траву. - Я тут поразмыслил, только и всего. Ты сказал тогда, в Соборе, что мы оба сделали всё, чтобы защитить то, что любим сильнее всего.
- И тогда ты не был впечатлен моими чувствами.
- Я был зол.
- А теперь нет?
- Ты знаешь, что и сейчас. Но я... я не знаю. Многие из твоих мерзостей были ответом на мои мерзости. Но не в том дело... Нелегко говорить...
- Никогда не замечал, что ты косноязычен. Хотя много раз желал тебе подавиться языком.
- Ага, угу, вполне честно. Слушай, в Склепе Сплетения Тернового Ущелья есть одна История Кейна, в которой я действительно оказываюсь сыном кузнеца из Патквы - и мое фальшивое прошлое стало реальным. Почему-то она отменилась, став лишь фантазией. Не знаю, как и почему, и это не важно. Но я задумался: как шла бы моя жизнь, не будь я, знаешь, актером? Будь я именно тем, кого изображал из себя.
- Полагаешь, жизнь твоя стала бы совершенно иной?
- Не знаю. Но чертовски уверен: твоя жизнь стала бы иной.
Ма'элКот задумчив.
- Серьезно. Тебя не выкрали бы на Землю. История двух миров шла бы иначе. Более того... будь я не актером, а настоящим Домиником - сыном кузнеца, настоящим Кейном, когда ты отыскал
