Птицы - Владимир Торин
Финч отмер и осторожно двинулся к старику, испытывая одновременно и страх, и надежду, что тот вот-вот дернется и схватит его. Мистер Франки не дернулся, и Финч потянулся за бумажкой.
Рядом с карманом безвольно висела рука старика. Она была бледной, покрытой морщинами и волосами, под обломанными ногтями запеклась кровь, как будто он кого-то поцарапал, защищаясь. Что ж, ему так и не удалось справиться с женщиной, к которой он столь снисходительно относился. Он был таким умным, хоть и дураком! Финч ведь пытался его предупредить! Ну почему мистер Франки не послушал?!
Финч достал бумажку. Это была очередная газетная вырезка. Мальчик уже собрался ее прочитать, но тут неосторожно вдруг коснулся руки мистера Франки. Она была теплой!
Финч вздрогнул и отпрянул. Он посмотрел на лицо старика. Мальчик плохо разбирался в мертвецах и потому был сбит с толку. Может, мистер Франки еще жив?
– Мистер Франки? – едва слышно позвал Финч.
Висельник молчал и глядел куда-то в сторону.
– Мистер Франки? – чуть громче повторил мальчик. – Вы живы?
Но, разумеется, мистер Франки не ответил.
«Что же делать?! – отчаянно подумал Финч. – Нужно кому-то дать знать! Но кому? Взрослым?»
Взрослым по очевидным причинам мальчик не доверял. И все же он понимал, что нельзя просто оставлять все как есть. Старик не может так висеть вечно.
«В доме ведь полицейские! – вспомнил Финч. – Если не им сообщить, то кому тогда вообще такое сообщают?»
Подобрав с пола свою банку с чаем, Финч выскочил из квартиры мистера Франки и бросился вниз по лестнице. Он преодолел все шесть этажей так быстро, что даже не заметил, как оказался у окошка миссис Поуп. Раздалось пронзительное «Не бегать!», а мистер Поуп возмущенно зашелестел газетой.
Финч подбежал к констеблю Перкинсу. Он собирался выложить все сразу, но так запыхался, что смог выдавить лишь какую-то несусветную тарабарщину вперемешку с хрипами.
Констебль Доддж, который уже не спал, усмехнулся, глядя на мальчишку, и ткнул в его сторону своей дымящейся трубкой.
– Погляди, Перкинс, – надменно сказал он. – Оказывается, дети умеют отупляться с течением времени. Вот и этот их представитель уже забыл, как говорить.
Но Финч даже не обратил внимания на насмешку.
– Мистер Перкинс, мистер Доддж! – воскликнул он. – Мистер Франки… он… он повесился!
Миссис Поуп, выглянувшая из своего окошка, распахнула рот. Она была так потрясена, будто ей сообщили, что у нее из макушки пробился одинокий волосок. Судя по всему, консьержка никак не ожидала, что возможность заполучить квартирку Конрада Франки представится так скоро, несмотря даже на то, что она когда-то пыталась его отравить (если верить подозрениям самого бывшего шпиона).
Прочие присутствующие отреагировали каждый по-своему. Мистер Поуп испуганно высунул нос из-за газеты. Доктор Нокт захлопнул книгу, которую читал, и поглядел на мальчика с подозрительностью.
Что касается полицейских, к которым, собственно, Финч и обратился, то те поступили исключительно в своем репертуаре. Старший констебль расхохотался, поперхнулся табачным дымом и принялся судорожно кашлять, пуча глаза и крючась в кресле. А младший склонился к мальчику и схватил его за плечо:
– Как это повесился?! – Его глаза выдавали тревогу, озабоченность, даже злость. – Что ты такое говоришь?
– Да он выдумывает, Перкинс, разве не видно? – пропыхтел мистер Доддж, наконец прокашлявшись.
Вот только любой здравомыслящий человек, который сейчас увидел бы Финча, ни за что не подумал бы, что он что-то там выдумывает. Мальчик тяжело дышал, он побагровел до корней своих синих волос, а его глаза от страха будто забыли, как моргать.
А еще Финч разозлился от того, что ему не верят.
– Он повесился у себя в гостиной! Я зашел к нему, а он там… висит…
Констебль Перкинс отпустил мальчика и повернулся к старшему коллеге.
– Мистер Доддж, нам следует поскорее подняться в квартиру этого мистера Франки. Господин доктор, – он повернулся к доктору Нокту, – мы можем рассчитывать на вашу помощь?
– Конечно-конечно, – ответил доктор и, подхватив саквояж, поднялся из кресла.
Констебль Доддж не торопился следовать его примеру.
– Мальчишка городит какую-то чушь, а мы должны куда-то волочиться…
Констебль Перкинс нахмурился:
– Сэр!
Доктор Нокт встал рядом с ним, выжидающе поглядел на старшего констебля, и тому не оставалось ничего иного, кроме как подняться на ноги. С тем весь его вид выказывал, что если уж он, Варфоломеус Б. Доддж, и будет куда-то «волочиться», то никому не даст усомниться в том, кто здесь главный.
– Все за мной! И берегись, мальчишка, если все это какая-то шутка. Поуп, вам нужно особое приглашение?!
Мистер Поуп переглянулся с миссис Поуп, вскочил со стула и, сложив газету, поспешно отодвинул решетку.
Оба констебля, доктор и мальчик вошли следом за лифтером в кабинку, она тронулась и поползла наверх.
В лифте со всеми, будто еще один пассажир, поднималась тревога. И с каждым этажом она становилась больше, шире, словно рядом стоял толстяк, набивающий брюхо пирогами.
Кабинка наконец замерла на шестом этаже, и лифтер всех выпустил.
– Мистер Поуп, – важно сказал констебль Доддж, обернувшись к лифтеру, замершему в глубине кабинки, – вы пойдете с нами.
– Я? – удивленно спросил мистер Поуп. – Но зачем?
– Нам нужен жилец дома, знакомый с покойником, – неумолимо сказал констебль. – Желательно, чтобы это был… гм… взрослый.
Дверь квартиры № 16 была по-прежнему распахнута настежь. Все прошли в прихожую, а оттуда в гостиную.
Возвращаясь в это жуткое место, Финч очень надеялся, что старого шпиона там не окажется, что все это или действительно игра его, Финча, воображения, или какой-то жестокий розыгрыш, но мистер Франки добросовестно присутствовал – по-прежнему висел в дверном проеме.
Увидев покойника, мистер Доддж буркнул:
– Да чтоб тебя…
– Мальчик сказал правду, – кивнул доктор Нокт.
Мистер Доддж вдруг воскликнул:
– Постойте-ка! Это же тот старикашка, которого я видел!
– Где вы его видели, сэр? – удивился мистер Перкинс.
– Внизу. Незадолго перед бурей. Миссис Поуп еще что-то там разлила на полу. Он прошмыгнул по лестнице и вышел через дверь черного хода. Озирался подозрительно. Это был он! Точно он!
– Мистер Франки никуда не выходит, – глухо произнес Финч.
– Хочешь сказать, что полиция в моем лице лжет, мальчишка? Это был он. В этом самом… халате красном!
– Вы видели, когда он вернулся, сэр? – уточнил младший констебль.
– Еще чего! Делать мне больше нечего, как следить за различными старикашками! – Мистер Доддж повернулся к лифтеру. – Мистер Поуп, вы узнаёте этого человека?
– Я… я… – На мистера Поупа было жалко смотреть. Он вжал голову в плечи, дрожал всем телом. Глядел лифтер куда угодно, но только не на висельника. – Я… н-не…
– Мистер Поуп, возьмите себя в руки, чтоб вас! – рявкнул старший констебль. Его голос будто за шиворот вырвал лифтера из его прострации. Тот бросил быстрый взгляд на мертвеца и снова уткнул его в пол.
– Да, сэр, – кивнул мистер Поуп. – Это мистер Франки, хозяин квартиры.
– Он жил один? – спросил констебль.
– Да, сэр. Совершенно один. И родственников не было.
Доктор Нокт меж тем пересек гостиную и подошел к висельнику. Поставив саквояж на пол, он принялся деловито осматривать покойного. Оба полицейских приблизились к мистеру Франки и задрали головы.
Финчу стало неловко и стыдно – то, как эти люди изучали старика, вызвало в нем волну протеста и возмущения. Они оглядывали его методично, безразлично. И хоть Финч понимал, что мистер Франки мертв, что ему теперь все равно, а осмотр повешенного – прямая обязанность полиции, он считал, что это как-то неправильно.
– Видите, Перкинс? – Констебль Доддж ткнул трубкой в то место, где над притолокой двери была закреплена веревка. – Крюк для лампы – висельники их обожают.
– Когда это произошло, доктор? – спросил мистер Перкинс. – Вы можете примерно определить?
Доктор поглядел на зрачки мистера Франки, ощупал его кисть.
– Полагаю, прошло не более получаса. Вероятнее, около двадцати минут.
Все происходящее походило на сон. Финч словно спал с открытыми глазами, наблюдая за задранными головами в высоких шлемах, за вытянутыми руками, на что-то указывающими, на кивающие затылки и поскрипывающую веревку. Голоса слились в невнятный гул, мальчик перестал улавливать суть.
Доктор что-то сообщал о зрачках покойного, мистер Доддж что-то уточнял, а мистер Перкинс обыскивал карманы вишневого шлафрока в поисках, как он сказал, предсмертной записки.
Финч вдруг в полной мере осознал, что мистер Франки больше не будет ворчать и уточнять «Какой еще Финч?» через дверь. Мальчик плохо его знал и все равно, несмотря на это, чувствовал себя сейчас неимоверно одиноким. Он понял, что все дело в смерти, которая, как говорил дедушка,
