Золото Колхиды - Евгений Васильевич Шалашов
Сапфо, оказывается, была замужем и имела дочь? А ученицы, это кто? Греческая женщина, поэтесса, дожившая до старости… Как это до старости?
— А разве ты не сбросилась с Левкадской скалы из-за несчастной любви? — поинтересовался я, а потом спохватился. Какую глупость спрашиваю! После возвращения я изучал карты Древней Греции. Левкадская скала находится неподалеку от Итаки, а остров Лесбос — почти рядышком с Троей. Далековато пришлось бы плыть, чтобы броситься в море — скалу можно отыскать и поближе. Там, в Элладе, сплошные скалы. Выбирай любую.
— Я даже не знаю, где эта Левкадская скала, — призналась поэтесса. — Но если бы я с неё сбросилась, Гадес не стал бы со мной и разговаривать. Бог подземного царства не любит тех, кто приходит к нему сам, раньше времени. У каждого человека, пусть он и трижды поэт, должна быть жизнь, отмеренная богами, и прерывать её насильственным путем — тяжкое преступление.
Я и не знал, что в древней Элладе такие строгости. Читал же, что некоторые мужчины, дожив до шестидесяти лет, собирали на пир друзей, и принимали чашу с ядом. Или это тоже миф? А вот если человек ушёл воевать, зная, что его убьют — он не самоубийца? Взять ту же Троянскую войну. Ахиллес ушёл на Трою, хотя и знал, что оттуда уже не вернется. Ладно ещё умереть, сражаясь за Отечество, а воевать из-за женщины, которую даже и не похитили? Елена вполне себе добровольно сбежала, прихватив золото Спарты. Но опять-таки скажут — воля богов! Ещё как-то читал про поэтов Древней Греции. Один из аэдов, которому отказала женщина, начал писать глумливые стихи против неё и её отца — так они оба удавились от позора. Интересно, и кого должны наказать боги? Самоубийц — или того, кто довёл их до самоубийства?
А Сапфо опять начала вспоминать своих девочек, которых она обучала в фиасе. Как я понял, это нечто вроде пансиона для благородных девиц. Если бы поэтесса придерживалась тех э-э-э… либеральных взглядов, то какой родитель отдал бы туда дочку?
— А чему ты их учила? — заинтересовался я. — Чтению и стихосложению? Или прясть и ткать?
— Прясть и ткать девочек должны учить матери, или служанки. Чтению и стихосложению, да, учила. А ещё я их учила не бояться будущего мужа.
— Как это?
— А так. Девочка живёт дома, в семье, а потом её отдают чужому дядьке, который сразу же заваливает её в постель. Разве не страшно?
— Страшно, — согласился я.
— Так вот, для начала, девочка должна понять, что её муж — это тоже человек…
Я хотел задать ещё несколько вопросов, но тень вдруг засобиралась.
— Мне пора, — заявила она.
— А куда тебе спешить?
— Сейчас подует ветер, что отнесёт меня в Элладу. Хочу посмотреть, как выглядит мой родной остров, на котором меня родят через сотни лет.
Я не успел и глазом моргнуть, как ветерок, набежавший со стороны моря, поднял тень Сапфо, и унёс. Что ж, пусть летит на свой остров. Может ещё увидимся и поговорим о воспитании детей. А нет, так ничего страшного.
Глава 6
Новости с Олимпа
Полночи проболтав с тенью ещё не родившейся поэтессы, я проспал. Проснулся от голосов и от чавканья. Могли бы и потише, никакого сострадания к спящим! Боги, блин… Высунув голову из шалаша, обнаружил, что их количество увеличилось — у костра вольготно возлежал Гермес, а его сандалии висели в воздухе, устало шевеля крылышками.
— Привет, засоня! — весело поприветствовала меня Артемида. — Топай умываться, а потом завтракать. Гермес подарки принёс, спеши, пока Геракл всё не слопал.
Точно, подарки. Около нашей оленины, оставшейся после вчерашней трапезы, лежала горка лука, уменьшавшаяся прямо на глазах. Полубог, торопливо очищая кожуру, грыз луковицы, словно спелые яблоки. А Гермес в это время, не спеша, но основательно, подъедал наше мясо. Дома не мог позавтракать? Несчастных путников объедает… Пока я делал свои утренние дела, бегал к родничку (надо бы зубную щетку завести), осталось всего три луковички, но и на них Геракл смотрел с вожделением. Ему что, витаминов не хватает? Может, изобрести им тут греческий салат? Правда, помидоры из Нового Света ещё не завезли, но можно и без них. Огурцы и сладкий перец в здешней реальности есть, лук имеется, а вместо специй супруга каких-нибудь трав пахучих отыщет. И, самое главное — хороший кусок козьего сыра! Не тройку жалких кубиков, как в ресторанах. Сыр в греческом салате — основа основ. Да, а как с оливками быть? Свежие не пойдут, нужны солёные. И вообще, оливковые деревья на Тамани не растут, да и с остальными ингредиентами, кроме лука и сыра, напряжёнка. Так что с салатом придётся повременить до Эллады. Значит, пусть Геракл получает витамин С из лука. Но как с ним потом в одном шалаше спать? Ладно, шалаш — это всё-таки не вагонное купе, в котором соседи не только храпят, но и воняют пивом и солёной рыбой, не говоря уже про несвежие носки…
Присев на корточки, я взял луковку, заботливо очищенную женой, отрезал кусочек мяса. Как вежливый человек, поблагодарил родственника.
— Не иначе, со своего огорода? — ехидно поинтересовался я у Гермеса.
Артемида и её братцы дружно расхохотались. Чтобы покровитель воров и торговцев занимался огородничеством?
Вгрызаясь в сочную мякоть, понял, отчего Геракл так набросился — очень вкусно, лучше, чем «крымский» лук в моё время. Свежий, только что с грядки. Холодное мясо с луком — самое то — жаль, что без соли. Не мог главный вор Древнего мира ещё и соли стащить?.. Нет, я определенно не выспался. Недоволен всем, и уже начинаю ворчать.
Я завтракал, а эта троица продолжила прерванный разговор. Обсуждали последние новости с Олимпа.
— Значит, Арес опять попался в сеть? — хмыкнула Артемида. — Ведь не первый раз в паутину попадает. Интересно, когда же он поумнеет?
— Он — никогда, — расхохотался Гермес. — Если бы на войне, где-нибудь в ущелье его засада ждала, он бы сразу всё понял, а если красивая женщина пальчиком поманила — тут у нашего братца мозги пропадают. Войны нынче нет, вот Арес и дуреет от безделья.
— А «прекраснозадая»? Не могла другое место найти?
— А этой зачем умнеть? Она же не головой думает.
Все ясно, обсуждают новости, о которых я знал давным-давно. Гефест опять поймал в невидимые сети свою неверную жену и бога войны. Вытащит он «сладкую парочку», подвесит где-нибудь, а потом всё равно придётся прощать. Арес, как и сам Гефест, сынок Зевса и Геры, а не полукровка, как прочие в олимпийской семье.
— О чём ещё говорят?
— Говорили о твоей свадьбе, ворчали — мол, мало того, что девственность не сохранила, так и на свадьбу не позвала, но Отец эти разговоры пресёк. Рыкнул — дескать, он с Артемиды клятву о сохранении девственности брал, но он вправе слово дочки назад вернуть. Слово не в бронзе отлито, не в камне выбито. А то слово, что Артемида давала, не в счёт. Давала клятву, когда ребёнком была, а с дитя-то какой спрос? Дескать — хочется девке мужа, пусть теперь мучается.
— Чего это — «мучается»? — возмутился я.
— Как это, чего? — усмехнулась Артемида. — Раньше-то я сама себе хозяйкой была, по лесам бегала, а теперь замужем, за мужем приходится бегать…
Хотел ещё возразить, но прикусил язык. И впрямь, бедной девушке пришлось нестись за мной неизвестно куда, в компании брата-хулигана. Я лишь вздохнул, а Артемида успела перехватить последнюю луковицу, за которой уже тянулась загребущая лапа Геракла, и передать её мне. В ответ на возмущенный взгляд младшего брата, спокойно сказала:
— Саймону тоже надо сил набираться. Вон, его уже ветром качает от слабости. Он вчера крови много потерял.
Геракл вчера кровь проливал не меньше, чем я. Но полубог лишь вздохнул. Нет, старшая сестра — это сила, даже если ты её раньше не видел. И шурин, соответственно, тоже становится не последним человеком для зятя, пусть он и простой бессмертный, а зять — полубог. Кстати,
