Мэри Джентл - Золотые колдуны

— Чего вы хотите?

— Дайте мне вашу руку.

— Об этом не может быть и речи.

Его губы растянулись в улыбку. Что-то темное и пронизывающие скрывалось за прорезями для глаз. Я не могла их разглядеть. Но они видели мои.

Он сказал:

— Я принес вам сообщение от Чародея. Оно предназначено женщине, рожденной в ином мире.

У Блейза в левой руке был харур-нацари, но я не видела и не слышала, как он вынул его из ножен. Я опустила руки под стол, чтобы их не было видно, и нащупала акустический парализатор под своей туникой.

— Сообщение от Чародея? — повторила я.

— В нем говорилось следующее: «Посланница, весенняя погода делает поездку небезопасной. Если вы сядете на корабль, то можете быть уверены, что вас будут рады видеть в Коричневой Башне».

Это все.

— Подождите, — сказала я, когда он повернулся, чтобы уйти, — как… как вы меня нашли?

— Каждый, кто в это время года покинул город, нес с собой такое сообщение. — Снова появилась улыбка без глаз. — Если вы были здесь, то должны были когда-нибудь прийти в контору начальника порта. Оттуда я и проследовал за вами.

— Вы знаете, кто я?

— Мне известны признаки, по которым я могу вас узнать, и слова, которые привлекают ваше внимание. Меня научила этому Башня, т'ан, а других ответов у меня нет.

Он исчез, и я заметила, что моя рука судорожно сжимала парализатор. Когда я разжала руку, на нем остался светлый отпечаток.

Блейз вложил свой харур-нацари обратно в ножны и с шумом выдохнул воздух.

— О, Мать-солнце! Сейчас вами заинтересовался еще и Чародей, Кристи? — В голосе его слышался ужас. — Касабаарде — это неблагочестивое место, и ему нельзя верить. Если бы я был на вашем месте…

— Что тогда?

— Я сначала покончил бы с одной неразберихой, прежде чем окунуться в следующую.

В общественном доме можно было кое-что достать. Я попросила пергамент и палочку для письма, и мне принесли и то, и другое.

Это место с названием Касабаарде уже дважды находило меня и передавало мне послание. Уже только для того, чтобы удовлетворить свое любопытство, я хотела узнать, как такое было возможно. И кроме того… Я старалась придать своим мыслям разумный ход.

Было бы разумно на некоторое время покинуть Южную землю.

Было бы разумно сменить место своего пребывания; чем больше контактов имел бы Доминион на этой планете, тем было бы лучше. В особенности тогда, когда мы не пользовались благосклонностью у Ста Тысяч.

«Или я только занимаюсь тем, что обеспечиваю рациональность своей трусости? — спрашивала я себя. — Может, я просто страшусь перед мыслью вернуться в Таткаэр? Да, конечно. «Но это, в конце концов, не придавало значительности другим причинам.

Я лихорадочно написала письмо, сложила пергамент и запечатала его. Подняв голову, я увидела, как откинулся назад Блейз, притопывая ногами по полу; он изнемогал от нетерпения.

— Мы едем в Касабаарде? — спросил он.

— Я еду. А вы отправитесь в Таткаэр. Это письмо может приложить к моему отчету, оно будет дополнением, чтобы они знали, что я предпринимаю. Разумеется, вы вручите эти документы только одному из членов ксеногруппы и никому иному. Если же кто-нибудь спросит обо мне, то вы не знаете, где я.

Он побурчал что-то себе под нос, потом согласно кивнул.

— Сейчас вы думаете, как житель Южной земли.

Башня оказалась высоким пилоном, поднимавшимся из моря и устремлявшимся в ясное небо. Когда мы подплыли ближе, я попыталась определить высоту и несколько раз проверила свой результат, увидев здание, построенные у ее подножья. Она имела высоту небоскреба. Но нет, она была даже выше. А когда ее осветило солнце, то обнаружилось, что сооружена она была из серо-голубого камня, типичного для архитектуры Золотого Народа Колдунов.

— Ворота Башни, — со скучающим видом сказал Блейз, — туда заходит много кораблей.

Теперь мы подплыли еще ближе, и Башня казалось уже устрашающе высокой. Судно бросило якорь в ее тени.

Сейчас я смогла разглядеть, что это не была просто башня без каких-либо особенностей. Примерно на трети ее высота из нее выступало какое-то тонкое, как нить, горизонтальное образование.

Оно ровно тянулось над морем на юг. Через определенные промежутки вверх поднимались опоры, бесшовно соединяясь со всей конструкцией.

— Боже мой, — сказала я, — да не мост ли это?

Человек из Медуэнина ухмыльнулся.

— Расрхе-и-Мелуур, — сказал он. — Это известно также под названием «Моста». Я ездил по нему до Золотой дуги и Каменного огня. Говорят, по нему можно без труда добраться и до Касабаарде. Касабаарде… Этот город, если мне не изменяла память, находился, по меньшей мере, в двухстах зери отсюда.

— Он перекрыт, — сказал Блейз и сложил вместе ладони, изобразив полукруг, чтобы показать, что имел в виду форму цилиндра, — но ненадежно. Можно, мне спросить насчет кораблей?

— Что? Да, сделайте это.

Вероятно, мост проходил по цепи островов, являвшихся архипелагом Касабаарде. Для того, чтобы сконструировать подобное, требовалось технические возможности, которые казались не только головокружительными, но и — если иметь в виду, что все это существовало тысячелетия вселяли некоторый ужас.

Наконец я заключила соглашение с владельцем одного судна не более рыболовного катера, — который изъявил готовность доставить пассажиров на другой конец архипелага. Поскольку я спешила, то заплатила ему даже больше, чем, собственно, требовалось.

Жители Свободного порта имели очень точное представление о частной собственности, потому что, вероятно, поддерживали контакты за пределами Ста Тысяч. Выраставшая из этого при случае нечестность больно напоминала мне Землю.

— Вы могли бы нанять кого-нибудь другого, чтобы он доставил отчет в Таткаэр, — сказал Блейз. Его глаза прикрылись перепонками в ярком солнечном свете.

Со мной были мой узелок и джайанте, и мне больше ничего не оставалось, как взойти на борт.

— Кому же иному я могла бы это доверить?

Он протянул руку, пожал мою, быстро кивнул и зашагал прочь по пирсу. Я поднялась на борт «Мохового сокола».

Чем дальше движешься на юг, тем раньше наступает весна. Все эти острова, у которых мы бросали якорь, казалось, хвастались пышным великолепием своей листвы зиира и цветущего лапуура. Во время ханиса и в первые недели дуресты штормы часто вызывают наводнения, но «Моховому соколу» выпало столь спокойное и лишенное каких — либо происшествий плавание, что у нас не было никакого иного занятия, как днем наблюдать за проплывающим мимо архипелагом, а безоблачными ночами, когда не спалось, любоваться вихрями звезд.

На «Моховом соколе», кроме меня, было трое пассажиров: женщина с Покинутого Побережья, плывшая в Кварт, и двое одетых с головы до ног во все красное мужчин, говоривших на непонятном мне языке. Поскольку они были ортеанцами, они играли в охмир.