Денис Субботин - Огненный дождь

-Яр! – заорал радостно Богдан, метким ударом разбивая зубы одному из последних защитников и вздёргивая одну из молодок в седло. – Смотри, какая красота!

Могучим рывком он раздёрнул сразу и тёплый плащ, и хитон с пеплосом, обнажив для всеобщего обозрения белую молодую грудь, высокую и довольно пышную. Впрочем, белой ей оставаться недолго. Вот уже и первые багровые пятна на груди появились – от пальцев грубого воина…

-Сотник, хочешь? – радостный Богдан подогнал коня и перекинул окаменевшую от ужаса девку через луку седла ярославова коня. – Смотри какая задница!

Резким рывком он задрал обрывки хитона, демонстрируя Ярославу и всем, кто мог достичь взглядом, белоснежные, нежные и пышные ягодицы. Нежная девка, сладкая. Ярослав почувствовал, что сдерживаться трудно, а смысла в этом не видел… Рядом уже растягивали на земле женщин, поодаль повязали того благообразного старика.

-Ярослав! – притворно ласковый голос Тиллы был для него как снег за шиворот. Даже дальше говорить не потребовалось.

Вздохнув тяжело, Ярослав легко поднял почти невесомое – всего три пуда веса – тело девушки и вернул его ухмыляющемуся Богдану:

-Благодарю, дружище! У меня – другие дела! Эй, кто там! Старика ко мне!

Благо, что костёр горел мощно и его не затушили скачущие кони и сражающиеся люди. Подле него и расположились. Старик сыпал проклятьями, несмотря на тугие путы порывался вскочить и броситься на насильников и убийц, подле него сидевших. Пришлось охолонить его самую малость – древком по рёбрам.

-Поговорим? – выждав, пока старик успокоился, предложил Ярослав. – Ты кто, старик?

Старик плевался, брызгал слюной во все стороны и вообще почему-то не был расположен к мирному разговору. Неподалеку как зарезанная орала одна из женщин, ехавших с ним – не хотела уступать настойчивому Дружиле.

-Дружила, охолонь слегка! – недовольно поморщившись, рявкнул Ярослав. – Разговору мешаешь… Дед, ты лучше говорить начинай. Твоим же хуже будет!

Старик ответил – опять резко, опять неприятно…

-Ну… - вздохнул Ярослав, разобрав его слова с некоторым трудом. – Ты сам напросился, отец! Дружила, тащи свою милку сюда! Добран… Нет, лучше ты, Богдан! Накали нож!

Добран похоже понял, почему Ярослав изменил своё решение, но вряд ли был благодарен. На его бедную голову немедленно обрушился град насмешек, а Богдан глянул волком. Не слишком приятное дело поручил сотник – угрожать оружием женщину. Теперь, когда уже отошёл, когда кровь разогнал известным способом, вовсе уже не хочется быть жестоким. Увы – сотник велел…

Дружило притащил упирающуюся женщину, резким рывком за волосы вздыбил её на колени. Взвизгнув, она замерла в такой позе, боясь пошевельнуться.

-Твои приказания, сотник? – угрюмо спросил Богдан.

-Погоди слегка! – поморщился Ярослав, недовольно на него глядя и вновь повернулся к старику. – Что скажешь? Твоей женщине может быть очень плохо, если не поторопишься говорить! Ко всему, я ведь от тебя ничего особенного не требую! Кто таков, откуда, куда! Ну, можешь ещё рассказать – зачем!

-А не ясно – от вас бежали! – окрысился старик. – Я – патриций Цирцей, это – моя дочь Ливия. Те – мои невестки а вон так женщина – жена… Сволочи!

-Ну, ну… - недовольно нахмурился Ярослав. – Это мне уже не нравится! Что за привычки – оскорблять беспрерывно! Видишь, как всё просто, Цирцей! Всего-то надо было назваться, да объяснить, что да куда. А мы уже подумали, что вы – шпионы!

-Да какие они шпионы! – обиделся за старика Яросвет. – Дед же сказал тебе – беженцы! От нас, значит, бегут!

-Дурни! – презрительно обронил Ярослав. – Мы с бабами да стариками не воюем!

Невдалеке ворочалась на снегу немолодая уже женщина, зажимая промежность…

Ярослав перехватил выразительный взгляд Тиллы, поморщился.

-Помоги им, что ли! – велел неохотно. – Хотя… Да ладно, помоги!

Тилла сорвалась с места, как стрела, из лука выпущенная.

-Закончит – выступаем! – подумав, сказал Ярослав. – Пора уже, да и подарочек у нас есть для князя Лютеня.

7. Князь Лютень и Ярослав. 23 день месяца Бокогрея.

Князь Лютень Холмградский лёг спать чуть ли не с первыми лучами рассветного Коло, так что заботливые сверх всякой меры Ратша и Мирон немедленно устроили вокруг его шатра тишину. Конечно, совершенной тишины в воинском лагере не было и быть не могло, но Лютень так устал, что не проснулся бы даже если б над его ухом рвались магические огненные шары. Понятное дело, переговоры с послами Дарии, проклятыми базиликанскими занудами, дались неимоверным трудом, потом и кровью. Зато теперь уже можно было быть уверенным – Дария сдастся. Двенадцать знатных базиликанцев – сплошь представители лучших родов Дарии – обретались под надёжной охраной в шатре, вернувшиеся в город обладали достаточным весом для того, чтобы заговор был успешен, а участь Тулсы должна была стать для них ужасающим примером. Как участь Малассы – благим. Ибо Маласса, в которую воины Волода и Первоцвета вошли без боя, стояла нетронутая и горожане её пользовались немалыми свободами. Поговаривали, там даже преторы по-прежнему базиликанцы, и правёж они правят по своим законам, а дружинники-гардары в него не вмешиваются! Может, это уже лжа была… Но в Дарии кто-нибудь да поверит. А каждый, усомнившийся в необходимости сопротивления – уже союзник. А каждый, повернувший оружие против своих – союзник надёжный. Хотя какой из предателя надёжный союзник!?..

Ратша и Мирон устроились у входа, разложили тавлеи и принялись играть, как играли на каждом привале… Это в седле Ратша мог дать Мирону фору, да ещё и немалую. Это на мечах он рубился лучше, а стрелял как истинный номад. Когда дело касалось неспешной, полной сомнений и раздумий игры, вперёд выходил талант Мирона. Он и князя обыгрывал, и воевод Радовоя и Ивещея! Играли азартно, с криками и сжатыми кулаками. И как раз к тому моменту, как Коло поднялось до зенита, а кашевары в лагере начали созывать воинов к столам, Ратша впервые был близок к победе. Мирон, умница Мирон, лишь пыхтел да сопел, да холодный пот со лба отирал. У него уже отмёрзла задница, занемела спина, но отрок даже не подумал оторвать взор от доски, старательно высматривая, какой бы фигурой сходить так, чтобы Ратше наконец-то пришлось несладко. Из серьёзных фигур у Мирона остался только один дружинник[98], да оба воеводы[99]. Волхва[100] он потерял ещё в начале игры, как оказалось, необоснованно разменяв, а теперь уже поздно было что-то делать. Четыре оставшихся у него пешца застряли наглухо, заблокированные чужими пешцами, и чтобы открыть дорогу хотя бы одному из них, требовалось отдать фигуру. Жалко… Да и нужны будут ещё – чтобы защитить князя[101].